Тотальное преследование - Басов Николай Владленович (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
И постепенно становилось привычным, что новая технология позволяет, например, открыть не только новые верфи на орбите над Азией, но и заложить уже другие системы над Африкой и еще где-то, над Аргентиной, кажется… А люди, которые там работают и которых иногда приглашали в теле – и радиостудии, рассказывали о великолепных и величественных достижениях, которые скоро свершатся, потому что теперь люди вместе с мекафами получили возможность совершить технологический скачок, перед которым даже холодный термояд выглядел устаревшей энергетической парадигмой…
На работе у Тома тоже неожиданно произошли изменения. Их «электрическую» контору рассортировали: кого-то вдруг отправили в Сибирь обживать новые пространства, кому-то посоветовали заняться разработкой лесных массивов, потому что дерево было ценнейшим сырьем для получения… чего-то, что можно было многократно использовать – кажется, для производства нового типа тканей. А самого Тома, как проверенного инженера, перевели на наладку водоочистных сооружений.
Правда, пока приходилось заниматься демонтажом старых систем, и это была на редкость грязная работа. За прежние годы водоочистка накопила такое количество разной гадости, самой неприглядной на вид, да еще с таким запахом, что дочь Ларисы, когда он возвращался домой после смены, только морщилась и поскорее пыталась скрыться в своей комнате. Том даже подумывал, не перевестись ли ему куда-нибудь еще, например в школу, где жизнь теперь почти повсеместно стала не в пример сытнее и спокойнее, чем прежде при «диком капитализме».
Но и на его должности оклады подрастали, пусть рывками и скачками. О них никто из бухгалтерии заранее даже не подозревал, все узнавали о новом повышении, когда получали конверт с недельным заработком. А уже к концу лета возникла система электронных денег, и тогда все стали носить карточки, с которых наличные приходилось получать в банкоматах. Карточки эти действовали по всей Земле, и вот тут-то выяснилось, какой реальный уровень жизни своим согражданам обеспечивал каждый из национальных типов экономики. Хотя и наличные деньги, невысоких номиналов, примерно рублей до двадцати, разумеется, тоже имелись в обращении. Впрочем, за новые двадцать рублей можно было приобрести куда больше, чем за прежние двадцать долларов. Поэтому потребовалось много мелочи, к виду которой Тому тоже пришлось привыкать, потому что монетки эти были и квадратными, и шестиугольными. Лишь металлический рубль, как в стародавние времена, был привычно круглым.
В общем, человечество, преодолев Завоевание, оживало, и не было даже каких-то особых протестов, как не было культурного или научно-технологического шока. В этом Тому было совсем непросто разобраться. И не только ему, но и многомудрым комментаторам в телевизоре. Некоторые высказывали идею, что человечество в том виде, которого оно достигло в начале XXI века, оказалось в целом куда пластичнее, чем можно было предполагать. А другие глаголили о том, что мудрость мекафов (с их-то социальными технологиями, которые рассматривали власть и экономику прежде всего как сугубо обслуживающую систему) обеспечила отсутствие этого самого шока. В конце концов сошлись на промежуточном, то есть обоюдном мнении, что устраивало и мекафов, и людей. Как высказалась однажды на кухне Лариса, иногда склонная к афористичной остроте:
– Все друг друга похвалили и остались при своих.
В это время Том принялся довольно много гулять по городу и присматриваться к новостройкам, или к Волге, или к людям… И не заметил ничего необычного. Все стало как всегда и как, наверное, должно быть.
Только однажды, когда Том проходил мимо старого, хрущевской еще постройки дома, он попал вдруг в… нормальное оцепление. Ребята в темно-красных комбинезонах, в которых Том так и не научился разбираться, потому что вариантов этого самого красного цвета у новых силовиков было столько, что глаза почти не различали оттенков, деловито оттеснили прохожих к стене. На миг перед глазами Тома возникли кадры из какого-то старого фильма – кажется, про зверства гитлеровцев в Варшаве, где люди в черной форме вот так же захватили всех, кто подвернулся под руку, выстроили у стенки и расстреляли из автоматов, – но скоро все выяснилось.
Из дома на противоположной стороне улицы красномундирные, сопровождаемые ревом детей и воплями женщин, стали выводить каких-то неприятного вида мужичков, человек пять или семь, и сажать в машину с глухим кузовом, тоже выкрашенную в пурпур. А когда с людьми было покончено, ребята в масках и уже в черных комбинезонах, без оружия, принялись грузить вещи этой самой… «раскулаченной» семьи, или даже нескольких семейств.
Прислушавшись к разговорам, Извеков понял, что в толпе господствовала одна версия: раскурочили гнездо каких-то бандитов, которые занимались грабежом граждан, и разумеется, конфисковали все, что удалось отыскать. О том, что эти люди могли оказаться теми, кто не согласился с новыми хозяевами и попыталися каким-то образом организовать сопротивление, за что и поплатились, разумеется, никаких разговоров не было. Все дружно поддержали официальное мнение и даже подтвердили, что это – разумно и необходимо.
Когда вечером Том рассказал за ужином, чему стал свидетелем, Лариса сказала, что тоже слышала о чем-то таком, похожем. С соседней улицы исчезла за одну ночь целая семья, а через три-четыре дня в их квартире уже жили другие люди. Еще добавила, что, по слухам, выселенных увозят в какие-то деревни, где они будут работать на фермах и на полях.
А Том подумал, что так же было в Китае во время культурной революции и что его собственная догадка имеет право на существование как минимум. Но ничего Ларисе не сказал, потому что она не захотела бы с этим согласиться, не признала бы за его соображениями никакого смысла.
Она вообще принимала все объяснения власти, все новости, которые объявлял телевизор, на веру. И очень мало в чем сомневалась. Сначала это Извекова даже забавляло, он поражался уверенности своей подруги в разумности всего, что происходило. И лишь по прошествии нескольких месяцев это стало его раздражать.
Поэтому Том впервые всерьез задумался. Например, о том, чтобы уехать в Аргентину, где, судя по объявлениям, требовались инженеры примерно его квалификации и специальности. Вот только с языком у него было туго. Тем более что кто-то из работяг, с которыми теперь Том общался постоянно, тоже намыливался отправиться на заработки и предложил учить не только всеобщий, но почему-то и арабский. Почему арабский и что бы это значило, Том догадался довольно быстро: именно там, на юге арабских пустынь, их специальность по перегонке морской воды в нормальную, пресную и питьевую, пользовалась наибольшим спросом.
Но если с языками хоть что-то было понятно – как работаешь, так и разговаривать придется, – то странная, восточная музыка, которую теперь почти постоянно крутили по радио, сбивала с толку. Зачем ему, природному русаку, привыкать к атональному пению никогда не виденных им инструментов вроде зурны или ситара, он не понимал. А как было сказано, непонимание теперь вызывало у него настороженность или даже тревогу.
