Гильдия - Голотвина Ольга (серия книг txt) 📗
Почти весь день отряд вел коней в поводу сквозь чащу – как только бедные животные себе ноги не переломали! Наемники втихомолку поругивали госпожу, которая завела их в силуранские дебри. А идет-то как уверенно – словно карта перед глазами!
Только Аранше госпожа тихонько призналась, что перед глазами у нее действительно карта. Три года назад она побывала в Кровавой крепости, прилетела на драконе. И видела с высоты здешние места. А память у Волчицы такая, что хоть садись да рисуй каждый изгиб лесной тонкой речушки, каждую проплешину от лесного пожара. И старую дорогу, на которую выбрел отряд, госпожа тоже помнила. Далеко еще до цели...
Дорога оказалась даже не совсем заброшенной. Хоть и редко, а ездят здесь люди. По следам-то Аранша читает ловчее, чем по книге.
И кому только нужна дорога в такой глухомани?
На этот вопрос бойко ответила встреченная старушка. Оказывается, места хоть и глухие, но не безлюдные. Есть вокруг маленькие деревушки, люди там звероловством промышляют. Два раза в год наезжают купцы из Фатимира – пушнину скупать, мясо копченое. Опять-таки разносчики с товаром шастают, бродячие лекари и прочий народец, кому дома не сидится... Разбойники? Какие разбойники? Храни Безликие, давно и не слыхали про таких! В прежние времена пошаливали, а новый король им хвост прищемил, тихо стало.
Госпожа высказала предположение, что в таком малолюдном месте постоялый двор процветать не может. В ответ старуха закивала так яростно, что, казалось, голова вот-вот слетит с морщинистой шейки. Куда уж там процветать! Семья, как все, звероловством промышляет, а коли гость забредет, так это подспорье и подарок богов. Вот она, старая, ходила по грибы, да как увидела отряд, так и кинулась под копыта: стойте, люди хорошие, не проезжайте мимо, сверните к нашему очагу!
– А велика ли у тебя семья? – подозрительно поинтересовалась Аранша.
– Две внучки, Милчи да Рамчи. Хорошие внучки, красивые, работящие, песни поют, – бойко затараторила старуха. – Обе, хвала богам, замужем, да мужей дома нет: рыбачат на Утином озере, денька через два вернутся.
Госпожа и Аранша переглянулись.
– Я – как прикажут, – пожала плечами Аранша.
– Мы спешим, – задумчиво сказала госпожа, – но неплохо бы заночевать под крышей. Или ты думаешь, что это опасно?
– Ну, опасно – это вряд ли! – приосанилась женщина-десятник. – У меня под началом восемь морд, да я сама девятая. Не пропадем, даже если там разбойничье гнездо.
– Это у кого гнездо?! – всполошилась старушка. – Это у меня-то гнездо?! Ты, стриженая, сперва погляди, а потом уж гнездом обзывайся!
Он и впрямь не походил на разбойничью берлогу, этот чистенький, ухоженный дом. Просторный, с камышовыми циновками на полу, с выскобленным до светлой желтизны столом и даже с занавесочками на окнах, чем крестьянские жилища могли похвастать редко. Бревенчатые стены были любовно проложены мхом, чтоб холод не пролез в дом, а с потолочных балок свисали на железных цепочках три светильника. Они не были зажжены – ну и правильно, светло еще. Да и поздно вечером они вряд ли понадобятся – так весело пляшет огонь в очаге.
Возле очага наемники и устроились. Не потому, что им было холодно. Просто очень уж славно было играть на широкой скамье в «радугу», вдыхая аромат поджаривающегося на вертеле молоденького кабанчика. Вертел поворачивала крепкая, бойкая Рамчи, а сама бросала взгляды через плечо ближайшего игрока, хохотала, сыпала шуточками.
Милчи, тоненькая, тихая и нежная, молча исчезала из комнаты и вновь появлялась, ставя на стол то хлеб, то соль, то блюдо с зеленью.
А бабуся куда-то исчезла. Должно быть, спать пошла.
Не только она отправилась на покой. Вон какие рулады выводит носом Ильен! Вытянулся на скамье, дремлет, а рука вниз свесилась. На запястье намотаны завязки дорожной сумы, что лежит под лавкой. Что ж там у него за сокровище, что и на миг без присмотра оставить нельзя?
Уснул, не дожидаясь ужина, и маленький Денат, закутавшись, словно в плащ, в мамину куртку. Перед этим долго хныкал. Умаялся, дурачок, в дороге, сидел бы дома! Да разве такого удержишь!
При мысли о необычных талантах сына Аранша загрустила, сердитыми движениями счищая с левого рукава густую пыльную паутину...
Паутину? Где это она умудрилась изгваздаться? Вокруг чистота, как в комнатке старой девы! В лесу, что ли, паука обездолила? Нет, тогда бы испачкала куртку, а не рубаху.
Лениво оглядела комнату и наткнулась взглядом на измученное, осунувшееся лицо госпожи. Та прислонилась к стене, закрыла глаза, прикусила губу. Не заболела ли, храни Безликие?
Аранша тут же оказалась рядом с Волчицей:
– Моей госпоже плохо? Велеть хозяйкам, чтоб постель постелили?
– Я... да, мне нехорошо. Устала в седле или солнце голову напекло. Знаешь, мерещится всякая ерунда. Подняла глаза, разглядываю светильник – вон тот, в виде птички... и вдруг показалось, что надо мной плетеный потолок... ну, из веток, как в бедных хижинах. Моргнула – и опять потолочные балки, светильник этот – птичка на цепочке... И еще... Вон та, тоненькая, румяная... Милчи, да? Подошла, поднесла вина, а мне почудилось, что у нее кожа желтая, щеки ввалились, рот запал, будто зубов нет.
– Ну, щечки у нее, как яблочки, – снисходительно, словно успокаивая ребенка, сказала Аранша, – а про что другое можно спросить Лопоухого. Он ей помогал накрывать на стол, и что-то они в чулане замешкались. А светильник... – Аранша подняла глаза и нахмурилась. – Госпожа просто не пригляделась. Нет там никаких птичек. Там три кораблика!
Арлина ее не слушала.
– И запахи... То вроде пахнет вином и жареным мясом, а то вдруг потянет гнилью, как из заброшенного погреба...
– Точно, Волчице пора отдохнуть! Вот поесть немного – и в постель. Эй, Рамчи! – повысила голос наемница. – Как там поживает кабанчик?
– Привет передает! – весело отозвалась Рамчи, обнажив в улыбке крепкие белые зубы. – Говорит, что почти готов!
Дочь Клана не обратила внимания на этот обмен репликами.
– И пауки все время мерещатся. Большие такие, почти у лица...
Проснулся Денат, испуганно позвал маму. Аранша с невольным облегчением извинилась перед госпожой и бросилась к своему драгоценному. Мальчик обнял мать за шею, что-то зашептал ей на ухо. Та понимающе кивнула, подхватила малыша на руки и понесла за порог.
Заспанный мальчик, развязав пояс на штанишках, юркнул в кусты. А мать глянула на дом и вновь залюбовалась, как в миг, когда он возник перед ними меж деревьев.
Не подайся Аранша в наемницы, останься в родной деревне, ей хотелось бы жить в таких деревянных хоромах... Хотелось бы? Да она бы изводила жениха до тех пор, пока не согласился бы к свадьбе поставить для нее такой бревенчатый дворец – прочный, на века срубленный, а изнутри просторный и теплый. И чтоб двускатная крыша, на которой снег не залежится. И непременно резьба – вот такая же, с пляшущими рыбками, у них в деревне точно таких же вырезали.
Растроганная, ушедшая в воспоминания Аранша не сразу сообразила, что сын теребит ее за колено. Она присела на корточки:
– Покажи, как завязал пояс... Опять намертво узел затянул? Учу тебя, учу, а ты все как маленький, хуже Лопоухого!..
– Мама, – перебил ее воркотню рыжий мальчуган, глядя куда-то над ее плечом. – А зачем вон тот пучеглазый сидит на крыше? Я его боюсь!
Не вставая, Аранша поспешно оглянулась и тут же посмеялась над своим легковерием.
– Ох, выдумщик ты у меня! Пойдем в дом, я тебя покормлю.
– Не хочу! – закапризничал Денат. – Я его боюсь, он злой! Ты не туда смотришь, давай покажу!
– Ну, покажи! – приняла игру Аранша, поднимаясь с малышом на руках. – Если он злой, мы его убьем.
Денат властно ухватился ручонками за мамину голову и повернул, показывая, куда смотреть.
И тут случилось что-то странное и страшное. Как только горячие детские ладошки скользнули по вискам матери, мир вокруг Аранши разительно изменился. Словно она с ребенком на руках перенеслась в какое-то другое место – запущенное, грязное, полное неведомой опасности.
