Как приручить Обскура (СИ) - Фальк Макс (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Криденс шагнул вперёд и встал вплотную.
— Простите, сэр, — тихо сказал он, опуская голову. — Я не думал, что вы хотите наказать меня иначе.
Я вообще не хочу наказывать тебя, мальчик мой, — подумал Грейвз. — Мы оба уже достаточно наказаны за то, что вовремя не услышали друг друга. Только вот я это понимаю, а ты — нет.
Он потушил сигарету в пепельнице, правой рукой взял Криденса за затылок и пригнул лбом к своему плечу, удержал так.
Это та самая мощь, которая едва не убила тебя, Персиваль. Это тот самый мальчик, который одновременно — чудовище, страшнее которого ты не видел и вряд ли увидишь когда-нибудь. Это плотный рой рваного дыма и клубящейся тьмы, который не знает ни границ, ни запретов. Дикая, ошеломительная тварь — в твоей власти. Это твой Криденс.
Он положил вторую руку ему между лопаток, погладил, медленно повёл её вниз, прижимая мальчишку плотнее.
— Никогда не гадай, чего я хочу, Криденс, — негромко сказал он. — Только я это знаю. Тебе можно просить у меня ответ… но нельзя решать за меня.
Ладонь ненадолго задержалась на пояснице, у края гладкой спинки жилета.
— Чтобы я был добр к тебе, — тихо сказал Грейвз, — ты должен мне подчиняться.
Криденс послушно затих, ничего не ответил. Он прижимался плотнее, следуя за нажатием ладони, будто стал мягким маслом, которое намазывают на хлеб. Будто весь бы хотел растечься по Грейвзу и заполнить каждую складку его одежды. Он ровнее дышал, упираясь в плечо твёрдым лбом, от него пахло сдержанной паникой и чуть-чуть — дневным потом.
Он вздрогнул и сжался, когда Грейвз с силой ударил ладонью по заднице. Вздрогнул и всхлипнул от второго удара. От третьего прижался теснее. Поднял руки, скомкал в пальцах атласные отвороты смокинга — как раньше вцеплялся в чёрно-белую мантию, с отчаянием пытаясь удержать его ещё ненадолго.
Грейвз бил тяжело, резко — левая у него была не слабее правой. Ладонь обжигалась о гладкую ткань брюк. Криденс вздрагивал от ударов, коротко всхлипывал в промежутках, жался теснее. Грейвз удерживал его за напряжённую шею, хотя мальчишка не пытался ни вырваться, ни отстраниться.
— Ты будешь делать, как я скажу, Криденс, — Грейвз дал ему передышку, погладил горячую плотную ягодицу. — Всегда.
— Да, сэр, — влажно выдохнул тот.
Грейвз погладил его по шее, скользнул правой рукой вниз. Шлёпать по заднице — это не письма писать, тонкость не требуется. Он отвешивал удары один за другим, сильно, размашисто. Криденс вскрикивал тихо, непроизвольно вздрагивая, не пытался ни уклониться, ни подставиться. С каждым ударом невольно толкался пахом в бедро Грейвза. С каждым ударом горячее становилась не только задница. Он застонал.
Значит, вот каким станет твоё наказание, мой мальчик, — понял Грейвз. — Твоё освобождение… Твоё и моё.
Он гладил и мял его ягодицы в перерывах между ударами, похлопывал снизу вверх, прижимался щекой к его лицу. Криденс стонал — сначала сдержанно, пытаясь прогнать удовольствие, явно считая, что наказание не для этого — но Грейвз не давал. Он позволял Криденсу привыкнуть к однообразному ритму, войти в него, ловил громкий стон — и вместо очередного удара опускал на ягодицу горячую ласкающую ладонь, не давая предсказать, когда она вдруг исчезнет, чтобы хлёстко впечататься снова. Криденс кусал губы, тёрся лбом о его плечо, жарко дышал в шею. Напряжение покидало его, меняясь на податливую покорность.
— Ты рассердил меня, — прошептал Грейвз ему в ухо. — Ты не послушался. Ты был злым.
— Пожалуйста, сэр… — выдохнул тот, прижав ладони к его груди. — Пожалуйста… пожалуйста…
Он повторял это, как в трансе, горячим дыханием, тёрся о бедро ощутимо напрягшимся членом. Зубами вцеплялся в ткань пиджака на плече и продолжал бормотать сквозь стоны — «пожалуйста… пожалуйста, сэр…»
Грейвз слышал его возбуждение, но сам оставался почти неподвижным. Он не любил причинять боль, он не хотел этого для Криденса, но и в нём самом каждый удар разрывал какие-то путы, и ему самому, непонятно с чего, становилось легче. Как будто он возвращал Криденсу то, что пережил — холодность, отчуждение, отчаяние, тоску — а тот принимал их, будто они давали ему сил.
— Я знаю, на что ты злился, — прошептал Грейвз, оглаживая его бёдра и притискивая мальчишку к себе, — я всё знаю. Но ты не можешь встать против меня. Ты ничего не можешь со мной сделать. Будь послушным… и я буду с тобой.
— Пожалуйста, сэр, — вздохнул Криденс. Кажется, у него осталось одно-единственное слово. — Пожалуйста…
Каждый удар толкал его ближе, он тёрся о гладкие брюки Грейвза и всхлипывал тихо, покорно, больше не вздрагивая. Персиваль знал эту особую, сладкую, глубокую покорность — он часто искал её в других, но находил редко. Она была похожа на забытьё или странный сон, когда лицо у другого человека становилось светлым и отрешённым, разглаживалось, и он подчинялся не просто приказу — взгляду и жесту.
— Расстегни брюки, — приказал ему Грейвз.
Криденс отстранился. Да, у него было именно это лицо. Он смотрел на Грейвза, не отрываясь, будто во всём мире для него больше ничто не существовало, кроме ответного взгляда, и даже он сам потерялся, оставшись только намёком на улыбку на губах.
— Тебе нравится делать вместе со мной то, что стыдно, — сказал Грейвз, погладив его по щеке.
— Да, сэр, — легко выдохнул Криденс, уронив свои брюки к коленям. Член торчал у него под рубашкой, покачиваясь от биения крови. Он опустил руки и смотрел Грейвзу в глаза, открыто и жадно.
— Покажи, — сказал тот, привлекая его обратно к себе. — Покажи, чтобы я поверил, что тебе нравится. Покажи, что тебе очень стыдно.
Криденс вспыхнул мгновенно и ярко, прильнул к выставленному бедру, потёрся со стоном. Голый член скользнул по чёрной ткани вверх и вниз, Криденс коленями сжал его ногу. Грейвз опустил обе руки ему на задницу — та горела от ударов — погладил, провёл пальцами между ягодиц. Криденс тихо вскрикнул от неожиданности, Грейвз шлёпнул его:
— Покажи.
По голой коже удары были звонкими, точными. Криденс стонал в голос от опьяняющей смеси боли, стыда и удовольствия. Персиваль знал — мальчишка бы не посмел, если бы ему не приказывали — но Грейвз приказывал, а Криденс всем собой хотел быть послушным. Даже если это означало откровенно получать удовольствие от наказания. Даже если это означало быть неправильным, испорченным и бесстыжим.
Грейвз подгонял его короткими, быстрыми шлепками. Криденс наваливался на него всем весом, дрожал, елозил по бедру членом. У него полились слёзы — от страха, от предчувствия искупления. Грейвз схватил его за волосы, прижал головой к плечу.
— Ты хочешь испортить мне брюки, Криденс, — прошептал он.
— Да, сэр!.. — в голос взмолился тот, всхлипывая от ужаса перед собственными желаниями.
— Хочешь оставить на мне свой след… свой запах.
— Да, сэр!.. — Криденс цеплялся за его плечи, мучительно кривясь от подступающего оргазма.
— Не смей делать это без разрешения, — шепотом приказал Грейвз.
— Нет, сэр!.. — Криденс тёрся об него часто и мелко, уткнувшись в шею, кусая воротничок рубашки. — Пожалуйста, сэр… пожалуйста… пожалуйста…
Грейвз считал его шумное судорожное дыхание. В бедро тыкался член, Криденс глотал слёзы и умолял. Он держался из последних сил, поскуливал, но не смел. Грейвз почувствовал, как под ладонью от напряжения сжалась задница. Скользнул пальцами между ягодиц, погладил промежность… Приказал, надавив пальцами:
— Можно.
Криденс закричал, хватаясь за его ворот так, что ткань затрещала. Он едва не осел на пол, растирая своим членом сперму по бедру Грейвза. Он кончал, обливаясь слезами освобождения, толкаясь так яростно, что чуть не опрокинул их обоих на стол, вздрагивая, задыхаясь… Затихая медленно и устало.
Грейвз глубоко вздохнул, когда тот успокоился в его объятиях, погладил по волосам, поцеловал в уголок глаза.
— Я больше не сержусь на тебя, — тихо сказал он и поцеловал его ещё раз.
— Спасибо, сэр, — с трудом выдохнул Криденс, привалившись к нему. Он был расслабленным, от него шёл ровный, спокойный жар. Грейвз поглаживал его по затылку, задевая кожу короткими ногтями, проводя по шее от коротких колких волос до выступающего острого позвонка.
