Заговор - Шхиян Сергей (библиотека книг .txt) 📗
– Все мы под Богом ходим и не знаем своего последнего часа, – нравоучительно объяснил я. – Сейчас человек жив, через минуту, глядишь, умер. Неисповедимы пути...
Однако он не дослушал сентенцию, перебил на полуслове:
– Значит, умер Нечаев!
Он был так искренно удивлен, можно даже сказать, ошарашен новостью, что начал нервно перебирать застежки на кафтане, потом пробормотал:
– Этот всем новостям новость. Как же это он так сподобился?
– Добрые люди помогли, чтобы случаем не сжег Москву.
В этот момент в наш разговор вмешался Алексей:
– Как же это ты, тезка, сейчас говоришь, что барин помер, а давеча сказывал, что он меня домой отправил? Что он, с того света тебе приказ передал?
– Сначала передал, а потом и умер, – ответил я, – помнишь, сначала крики были, а потом все люди на зады побежали, вот тогда и твой барин преставился.
– Что же ты сразу не сказал, как же так, барин помер, а я даже не перекрестился?! – испуганно воскликнул он.
– Ничего, он тебя с того света простит, – успокоил я верного холопа, потом обратился к управляющему:
– Есть здесь спокойное место поговорить? И прикажи баню, что ли, натопить, нужно дать Прасковье помыться, до чего изверги довели девушку!
– Коли так все хорошо сложилось, то почему бы и не поговорить, – ответил Василий Григорьевич. – И Прасковью вашу отмоем, будет еще чище, чем прежде. Пойдемте в господскую избу, я проверю, что тут за ночь без меня произошло, и о бане распоряжусь.
Мы с ним пошли впереди, следом Прасковья с Сидором. Парень заботливо поддерживал измученную девушку. Я незаметно рассматривал нового персонажа нашей драмы. На первый взгляд управляющий мне понравился, но я не спешил делать выводы, предполагая, что вся местная братия была замазана и в секс-индустрии, и в государственном заговоре. Мы прошли загаженным двором и вышли к парадным покоям, где была образцовая чистота.
– Хорошо вы здесь управляете, – не удержался я от комментария, – лицо мыто, остальное в дерьме.
– Это точно, потому меня постельничий Нечаев и подрядил порядок навести. Да только не успел я за толком дело взяться, как прогневил хозяина и попал под замок.
– Так ты недавно здесь? – задал я принципиальный для меня вопрос.
– Третью неделю.
– А раньше чем занимался?
– Своей вотчиной владел, да только сожгли ее вольные казаки, крестьяне разбежались, вот и пришлось в Москву перебираться.
– Как ты к стольнику попал?
– Дядька посодействовал, пообещал тут манну небесную, а сам видишь, что получил, едва живота не лишился!
За разговором мы вошли в господскую избу. Как и в большинстве подобных ей, внутри ничего интересного не оказалось. Время было раннее, дворовые еще спали, так что нам пока никто не мешал. Прасковья села рядом со мной и устало сложила руки на коленях. Выглядела она совсем измученной.
– У вас баню вчера топили? – спросил я управляющего.
Тот пожал плечами:
– Не знаю, мне было не до того. Хотя обычно топят, Нечаев любит смывать грехи.
– Хочу в баню! – оживилась девушка.
В горницу, где мы сидели, вошла какая-то заспанная старуха в одной ночной рубашке и уставилась на управляющего и на нас, как на привидения. Тот ее окликнул:
– Бабка Варвара, отведи гостью в баню.
Старуха перекрестилась и, скорбно поджав губы, пошла к выходу. Прасковья заспешила следом, за ней Сидор. Мы с управляющим остались с глазу на глаз. Возникла неловкая пауза, оба не знали, сколь откровенно можно говорить друг с другом.
– Убили, значит, постельничего, – задумчиво сказал он, – не знаешь, кто?
– Знаю, я убил.
– Ты? – только и нашелся переспросить он.
– Другого выхода не было, они с дьяком Ерастовым хотели поджечь Москву.
– А ты сам-то кто таков будешь? – помолчав, спросил он.
Я назвался. Почему-то мое имя произвело на управляющего сильное впечатление. Однако кажется, не негативное. Василий Григорьевич теперь смотрел на меня, скорее как на какое-то чудо морское.
– Тот самый окольничий, значит! – наконец сказал он. – Вот не думал тебя увидеть!
– Ты что, меня знаешь?
– Наслышан! Много о тебе здесь разговоров велось! А уж как ругали, не приведи Господь!
Я молча слушал, ждал, что он скажет еще.
– Сколько к тебе убийц подсылали, а ты все еще жив! – почти восхищенно говорил управляющий. – Я-то думал, ты разбойник из разбойников, а ты вроде совсем и не такой!
– Так это Нечаев меня пытался убить? – перебил я.
– Какое! Против тебя такие силы стоят, что лучше бы тебе в Москву век носа не казать. Я толком не знаю, при мне такие разговоры не велись, но краем уха слышал, что против тебя не только первые бояре ополчились, но и самого царя склонили тебя на дыбе испытать.
– Ты это точно знаешь? – спросил я, внимательно глядя ему в лицо. Я только вчера был в царском дворце, и никому в голову не пришло меня задержать. Управляющий пожал плечами:
– Слышал краем уха, хозяин вот в этой горнице говорил о тебе с каким-то знатным человеком. Голову на заклание класть не стану, может быть, что-то не правильно понял. Я их из-за двери слышал, а когда вошел, они замолчали. – А то, что тебя приказали убить, несколько раз говорили при мне.
– Ну, это не новость, уже несколько раз пытались, – а вот что царя против меня настроили, я не знал. Ты не можешь точно пересказать, что они говорили?
Василий Григорьевич наморщил лоб, пытаясь вспомнить разговор.
– Постельничий сказал тому человеку, что с Крыловым все решено. Тот спросил, что они будут делать, если опять не получится. Хозяин засмеялся и говорит, что тогда его, ну, значит, тебя, царь на дыбу вздернет, и ты во всем и сознаешься. Потом я вошел, и они замолчали.
То, что он рассказал, было похоже на правду, но ни еще о чем не говорило. Нечаев мог врать или блефовать.
– А что за знатный человек тут был?
Он пожал плечами.
– Не знаю его имени, но приехал он в карете с большой охраной. Тут последние дни много людей побывало, один знатнее другого, разве что самого царя не было.
– Ну, ему-то тут делать было нечего, – задумчиво проговорил я, даже примерно не представляя, что мне дальше предпринимать. Если на меня ополчилось боярство, то конец мог быть только один. Причем гарантированный. К тому же теперь на мне висит убийство двух важных государевых сановников. Поди докажи, что они замышляли заговор. На самого Лжедмитрия я больше не рассчитывал. Он был, как мне казалось, человеком порыва, а не умным правителем. Мог спонтанно помиловать, как простил Василия Шуйского, уличенного в измене и попытке переворота, так же мог приказать и пытать невиновного. Я не имел за спиной могучего семейного клана, как Шуйские или Романовы, а был одиночкой, как говорится, без рода и племени. А теперь царь еще прозевал крупномасштабный заговор. Такие люди на престолах долго не засиживаются...
