Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗
Сноровисто одел крест. Иначе нельзя. Лучше трусы не надеть, но крест днем должен быть всегда! Таков нынешний дресс‑код и не ему указывать аборигенам XIX века, как им вести себя.
‑ Если ты будешь приказывать накладывать завтрак на стол, то вели положить посолиднее. Что‑то я сегодня голодна, ‑ попросила она, видя его действия.
Еще бы, милая моя, ты не голодна. Он тоже готов хоть корову съесть. Знатно они ночью сегодня пошалили! он смачно чмокнул Настю в знак согласия, оделся и вышел из спальни. Леонтия сегодня здесь не было. Тоже был при исполнении, хи‑хи. Молодая жена и тоже красавица. Если бы не любил Настю, фиг бы отдал Анюту! Была бы цветком его гарема!
Впрочем, пусть. Чего не быть, того не миновать, а гарема ему, православному, уже не видеть. И пусть другие помещики хвастаются, он чист, целомудренен и имеет прелестную жену!
‑ Вели завтрак приготовить хороший, как обед, ‑ велел он Опросу, ‑ кушать хочется. Но чтобы не валандались там. Через час чтобы все было на столе. А что не успеется, то не успеется. Понял?
‑ Да, барин, не извольте беспокоиться, первые блюда будут принесены сей секунд! – поклонился Опрос с понятливой улыбкой. Сам он, несмотря на молодость, был уже женат и сейчас готовился стать отцом первого ребенка. А ведь едва успел шестнадцать лет встретить, паразит.
Вернулся обратно с надеждой пообниматься и так далее с женой в постели. Куда там, Настя уже одевалась! Однако, служанки Анюты сегодня не было и, пользуясь этим, он просто взял жену на руки и умыкнул обратно в постель, несмотря на крики и вопли, что у нее французское кружевное белье, что она уже постаралась одеться сама, что какой он сволочь и последний гад.
Хотя звуки она издавала недолго и, скорее всего, не очень‑то искренне. Он ее муж, а она его жена, и супруга не только убоится своего законного мужа, но и старается его всемерно ублажать. Ведь он же муж!
В столовую они вышли с заметным опозданием. И никто не удивился, будто сами новобрачными не были.А они и не стеснялись. Во‑первых, они здесь почти всем господа (кроме благородных гостей) и будете, крестьяне, важничать, то пойдете в конюшню, во‑вторых, но то они и новобрачные.
И народ это чувствует. Хоть и господа, а все одно православные! И на завтрак была положенная курица, ну и еще с полсотни мясных блюд, холодных и горячих, кухарка и без напоминания знала, что молодым надо сытно поесть, особенно жене, вдруг уже сразу понесет!
Ну а вместе с блюдами появились и благородные гости. Все двое, как и было на венчании – фельдъегерь и писарь Георгий. Чины пока не большие, но зато настоящие дворяне!
Пришлось слегка повиниться. Впрочем, первый коротал с неплохим вином, а второй, не имея возможности вкушать вина по малолетству, с первым.
Обильно позавтракали. Потом гости уехали в столицу (служба!), а хозяева занялись своими новобрачными заботами. Настя по молодости полагала, что муж снова потащит ее в постель и сама была не против, честно говоря. Она была почти права, молодое тело Макурина так и полагало, но вмешался Андрей Игоревич со своим довольно‑таки старческим разумом. И им пришлось согласится на небольшой – в несколько дней – визит. Официально в честь бракосочетания молодых, неофициально – для хозяйственной ревизии. Насте всю правду, естественно, не говорили, она бы его буквально сожрала за такой прагматизм. То есть она, конечно, не против хозяйства, но не за ее же счет!
А так, немного обмана, немного лести и они мирно поехали – три брички, четверо слуг и они, двое господ в еще розовом настроении. По крайней мере, Настя точно. Андрей Георгиевич, как мог, поддерживал ее на таком уровне. Так, по крайней мере, она и никому не мешала, и мужу настроение скрашивала.
Первым делом заехали в уезд. Официально – в уездный собор, очень старинное красивое здание. Помолились, порадовались вместе с отцом священником. И между делом, пока жена отдыхала, Макурин заехал в каретную мастерскую. Там было все в порядке. Настолько, что пришлось распорядится увеличить финансирование. Мастерская стала весьма популярна, это предполагала значительный рост доходов в будущем и, к сожалению, увеличение расходов в настоящем. Поблагодарил всех за хорошую работу. Кухарку по стародавней просьбе мастера навсегда оставил при мастерской. Кухарка была любовницей старика, они уж и не скрывали этого. Не был против и барин, но только потребовал обвенчаться. Дело это весьма сквалыжное, оба не раз были под венцом, а супруги их оказались живы.
Но Макурин стал жестко ЗА и предупредил мастера, что если сам не начнет бракоразводное дело, то он сам потащит за бороду. XIX век уже, не замшелое средневековье, если надо, он его императорскому величеству доложится!
При словах об императоре, старый мастер начал заикаться и искренне обещал в этом же году обязательно начать дело.
Проехал по торговым точкам – три лавчонки, место на базаре и еще кое‑что не важное. Кое‑где побранил, кое‑где похвалил. Процесс явно пошел, но опять же было ясно – хозяйственный пригляд нужен обязательно. Люди такие – не своруют, так потеряют.
А потом вернулся обратно домой. Настя как раз уже проснулась. Для нее он находился у уездного начальства разного уровня – местный городничий, уездный предводитель дворянства, исправник и прочее.
Так себе бюрократы, даже штатских генералов нашлось всего два, куда им с его‑то влиянием, чинами и орденами. Ему статского советника сам император дал! А все проходится, ведь никто не поймет, ни здесь, ни в столице, если просто поедет и не поклонится.
Но жизнь она ведь динамичная даже в XIX веке, без диалектики никак. Вот и он в прошлые года не раз приезжал к ним пусть с мелкими, но просьбами. Как‑то и равенство было в чинах и чиновники кланялись, а все равно было понятно, кто просит, а кто барствует. Теперь же и будто и он снова приезжает и чиновники то же и по тем же вопросам, только просителями уже они, хе‑хе.
Андрей Георгиевич с удовольствием расцеловал свою жену Настеньку в румяные ланиты, потом ее же в сахарные уста. Ах, хороша, чертовка! И смотрит как, с интересом. Дескать, целуй, раз муж, а потом обязательно подарок. Или ты не муж?
Он вручил ей золотые сережки с крупными изумрудами и с улыбкою произнес:
‑ А ты, голубушка, зря не поехала к местным чиновникам. Посмотрела бы, как бегемоты умудряются сидя показывать разные танцы. Право, умора!
Настя с интересом прислушивается к его словам, и как‑то уже не против, но муж строго объявляет, что им, к сожалению, уже пора. Счастливое свадебное путешествие не может долго ждать!
Ах, как жаль, ‑ радостно вздыхает новобрачная, ‑ а после путешествия мы можем их посмотреть?
«Будто бы зоопарк какой, а не присутствие», ‑ мысленно радостно скалится попаданец, но вслух согласно обещает:
‑ Конечно, дорогая, потом обязательно посмотрим, благо денег они много не берут, так натурой – вина и закуски. А сейчас пора ехать.
Настя отчасти согласна, хотя и не понимает, почему так быстро, они же господа! Почему нельзя завтра, или хотя бы послезавтра!
Это, кстати, их принципиальное разногласие и Андрей Георгиевич понимает почему. Что делать, когда семья существует из представителей разных веков, при чем даже не последующих, а в разрыв, скажем XIX и XXI века. тогда обязательно начнутся сложности. Но ведь они не дети и любят друг друга, а потом могут просто промолчать.
Настя, хотя и являлась женщиной, думала примерно так же. Во всяком случае, не разоралась громко и сердито. Вот и прекрасно, моя дорогая, можем неспешно ехать.
Его красавица, как уже отмечалось выше, все же была женщиной. Поэтому, пусть все было логично и он был на двести процентов прав, но, тем не менее, начало пути она поехала в обиженном виде, показывая, как она страдает и мужчина должен ее пожалеть.
Но хорошая летняя природа, усилия Макурина, а он ее, конечно, пожалел, сделали свое. И на второй десяток верст она была уже весела и весьма счастлива. Ведь они все же были в свадебном путешествии и ехали (официально) на реку, чтобы там без людей, слуги не в счет, накупаться и загореть на теплом солнышке что для этой почти северной местности очень даже было редко.
