Заговор - Шхиян Сергей (библиотека книг .txt) 📗
Моих шагов они не слышали. Надеюсь, боли тоже не почувствовали. Во всяком случае, оба даже не вскрикнули, когда мой кинжал поочередно входил им в спины чуть ниже лопаток.
– Здесь что-то горит! И никого нет! – крикнул издалека кто-то из охранников. – Сейчас потушим, – добавил он, поворачиваясь в нашу сторону. Со света ему ничего не было видно.
Что там было дальше, не знаю, пока не обнаружили тела и не началась тревога, я побежал в сторону сарая, где меня ждали Сидор с Алексеем. Небо уже начинало сереть, и нужно было торопится уносить ноги. Еще задыхаясь от неистового бега, я неспешным шагом подошел к товарищам. Те вдвоем сидели на облучке телеги и разговаривали.
Тревога пока не началась, видимо, охранникам затоптать огонь оказалось не так-то просто.
– Ну, что? – с надеждой спросил крестьянин.
– Все в порядке, барин разрешил, можешь уезжать, – стараясь сдержать сбившееся дыхание, ответил я. – Поехали, нам тоже пора.
– Помогите! – отчаянно закричали с дальнего конца двора.
– Чего это там? – спросил Алексей, разворачивая лошадь.
– Кто его знает, может быть, кто-нибудь поскользнулся, – ответил я первое, что пришло в голову. – Выезжайте, я вас догоню.
Лошадка бойко потащила пустую телегу навстречу бегущим вглубь усадьбы людям. Там кричали все тревожнее и отчаяннее. Двор пустел. Я заскочил в сарай, рассовал по карманам, сколько влезло, замечательных глиняных шаров, а пару разбил об пол. В руке у меня по-прежнему оставался тлеющий трут. Я бросил его в разлившуюся жидкость и, не оглядываясь, пошел к открытым воротам.
Улица была пустынна. Впереди, уже шагах в пятидесяти, тарахтели по неровной дороги тележные колеса, уныло скрипели несмазанные оси.
– Чего там случилось? Почему кричали? – спросил крестьянин, когда я догнал подводу.
– Пожар, – коротко ответил я, оглядываясь через плечо на первые всполохи. – Вовремя мы оттуда уехали!
Сидор вывернул шею, пытаясь понять, что случилось в имении дьяка, но меня спросить боялся, помнил угрозу. Его мучило любопытство, но он понимал, что разговаривать на эту тему в присутствии крестьянина нельзя.
Ехали мы медленно, кляча еле брела, с трудом справляясь даже с пустой подводой. Мы молча шли рядом с мужиком, ведущим ее под уздцы. Кончалась короткая летняя ночь, на востоке уже розовели облака. Просыпались птицы.
– Вы далеко от Москвы живете? – не выдержав долгого молчания, спросил возчика Сидор.
– Нет, совсем рядышком, почитай, сразу за городской стеной, – ответил тот. – Скоро приедем.
– Нас до утра за городские ворота не выпустят, – заметил я, – так что скоро никак не получится.
– Выпустят, – успокоил меня Алексей, – я специальное слово знаю. – Когда сюда ехал одно сказал, а теперь скажу другое, нас и пропустят. Моего барина стрельцы чтят.
Было похоже на то, что в заговоре на стороне Ерастова участвует половина Москвы.
Когда наша лошаденка доковыляла до городских ворот, нужды в пароле больше не было, их и так уже собирались открыть. Алексей занял очередь на выезд, и мы с Сидором остались вдвоем. Теперь у него появилась возможность удовлетворить любопытство, но прямо спрашивать он не решился, принялся выведывать обиняком:
– Что-то я пожаров нынче в Москве не заметил, неужели у дьяка ничего не вышло?
Мне после двух бессонных ночей так хотелось спать, что желания разыгрывать парня не было. Потому я, не отвечая на его риторический вопрос, коротко рассказал, чем кончился заговор. То, что я всего час назад убил двоих людей, подействовало на Горюнова так угнетающе, что уже я смотрел на него с нескрываемым удивлением.
– А как-нибудь по-другому нельзя было? – виновато улыбаясь, спросил он. – Если бы с ними поговорить, пристыдить. Сказать бы им, что они не они по-божески поступают...
– Ты это серьезно говоришь? – спросил я.
Парень окончательно смутился.
– Думаешь, не послушались бы?
– Если бы я им такое сказал, то мы бы с тобой, да заодно и наш кучер, уже к райским вратам подлетали, – сердито ответил я.
В чем-то я его понимал, такие люди не от мира сего попадаются в любые эпохи.
Мне и самому делалось тошно, когда я вспомнил, как легко, почти без сопротивления кинжал входил в человеческую плоть. Мне кажется, нормальный человек никогда не сможет привыкнуть к убийству. Это противоречит его естеству. Можно постараться отгородиться от раскаянья...
– В таких делах приходится быть жестоким, – сказал я, стараясь, чтобы голос не дрогнул, – здесь кто кого. Когда люди начинают бороться за власть, они никого не жалеют.
– Но ведь тебе власть не нужна, почему ты убиваешь?
Вопрос у Сидора получился, что называется, хороший. Только ответить на него мне было нечего. Конечно, я мог бы сказать о борьбе за справедливость, защите слабых и угнетенных, все это было правдой, но какой-то слишком пафосной и неубедительной. И вообще, на этот вопрос ответить просто я не мог, даже сам для себя. Пришлось искать отговорку:
– Если бы я их не убил, они половину города сожгли, да и до Прасковьи бы не дали нам добраться.
Упоминание девушки, кажется, его убедило, что другого выхода у меня не осталось, как только убить супостатов. Во всяком случае, больше на эту тему разговора не возникло. Да было и не до того, стрельцы уже открыли ворота, и народ бросился к выходу, так, будто в городе бушевал пожар. Навстречу ломились жаждущие войти, сталкиваясь со стремящимися выйти. Нашего возницу так затолкали, что пришлось придти ему на помощь, чтобы не потерять провожатого.
– Это что же у нас за люди такие, – сетовал Алексей, когда мы, наконец, миновали цитадель государевой мощи, – разве нельзя не спеша, один за другим...
Безусловно, он был совершенно прав. Только почему-то сам так рвался выехать первым, что на лошаденке порвалась мочальная сбруя.
– Далеко еще? – нетерпеливо спросил мужика Сидор.
– Да вон тем проселком, сразу за леском.
