Все лорды Камелота - Свержин Владимир Игоревич (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
– А теперь, как я и обещал, сюрприз. – Он кивнул сэру Мерриоту. – Друг мой, пригласи господ рыцарей войти.
«Это хорошая примета, – пронеслось у меня в голове. – Если арестовывают с рыцарями, значит, меня будут держать как почетного пленника. Хотели бы скрутить, нагнали бы толпу копейщиков».
– Слушаюсь, милорд, – склонил голову сэр Мерриот и вышел из шатра.
Спустя несколько минут за моей спиной послышался лязг железа, топот ног и гомон множества голосов. Я хотел было повернуться, но герцог жестом дал мне знак оставаться на месте.
– Господа рыцари! – звучно произнес Ллевелин, поднимаясь с места. – Приведя свои отряды под мое знамя, чтобы сражаться, как велит вам вассальная клятва, против врагов короля Артура, вы просили дать вам того, кто поведет вас в бой, ставя условием лишь то, чтобы воевать под началом сего полководца не было зазорным для вашей чести и доблести. Признаться, я не долго думал, прежде чем назвать вам его имя. Но, полагаю, думай я даже год, мне все равно бы не сыскать более славного военачальника для столь храброго воинства, как ваше. Итак, – он сделал театральную паузу, накаляя страсти у ждущих его слова, – позвольте вам представить – хотя мне ли представлять вам его – сэр Торвальд Пламенный Меч, герцог Инистор! Повернитесь, друг мой.
Я обернулся и замер на месте. Шатер был полон оркнейских баронов, рыцарей-баронетов, графов в полном боевом облачении. Большинство из них я знал либо по двору своего дяди короля Лота, либо по совместным походам в Каледонии, либо по Камелоту.
– Торвальд! Торвальд! – раздалось вокруг. – Торвальд аб Бьерн!
Я замер, не зная, что сказать в ответ. Вот уж сюрприз так сюрприз!
– В лагере более трех сотен рыцарей Оркнеи и около тысячи семисот пеших воинов. Все они прибыли только вчера, разминувшись с тобой на полдня. Я отдаю их под твое начало и, полагаю, лучшего выбора быть не может. Кстати, архиепископ Эмерик считает так же. Он расхваливает тебя, будто собирается еще раз рекомендовать в рыцари Круглого Стола. – Он улыбнулся. – А ты со своей обычной скромностью так и не удовлетворил мое любопытство, чем же ты так полюбился его преосвященству. Я рад, что мой выбор пришелся вам по душе, – проговорил герцог, когда стих гул голосов. – И я рад сообщить вам, что именно вы будете облечены высокой честью первыми вступить в бой с изменником Мордредом. Завтра поутру вы выступите на помощь прославленному королю Беноика Ланселоту. И, полагаю, будете достойны славы ваших отцов.
– Ну, вот и отдохнули, – прокомментировал услышанное Лис на канале связи.
Армия двигалась на соединение с Ланселотом. Оркнейские рыцари, шедшие в авангарде, опоздавшие, как им казалось, на все самое интересное, горели желанием побыстрее вступить в бой, чтобы хотя бы на излете поймать и прицепить к своему шлему один-другой листок из триумфального венка победителя. Мужественные, как и подобает северянам, они ни минуты не задумывались над тем, что далеко не все вернутся домой из этой свирепой охоты за славой.
– Милорд, – ехавший рядом со мной Годвин, как всегда использовавший дорогу для общеобразовательных бесед, не замедлил задать новую тему для поучительного разговора, – скажите, – он оглянулся посмотреть, не слышит ли нас кто-нибудь посторонний, – если вы знаете, что Ллевелин такой же изменник, как и Мордред, отчего же вы служите ему?
Хорош детский вопросик! Я покачал головой.
– Я служу не Ллевелину, а делу Артура, как и присягал когда-то за Круглым Столом. Враг, недостатки и достоинства которого тебе известны и каждый шаг которого ты можешь просчитать, куда как менее опасен, чем друг, таящий коварство у тебя за спиной. И Мордред, и Ллевелин, и Ланселот были друзьями Артура. Он очень доверял им и осыпал милостями. Однако, как говорят в некой далекой стране: если видишь, что река вдруг потекла в гору, значит, где-то кто-то ответил добром за добро.
– Выходит, друзьям нельзя доверять?
– Нет, почему же, можно. Но вот послушай, что рассказывает об этом римский понтифик Фид Манлий Торкват.
У императора Севера, о котором из-за его жестокости в самом Риме говорили, что лучше б ему не родиться вовсе, но уж если он родился, то ему ни за что нельзя было умирать, был близкий друг, начинавший службу наемником-легионером и поднятый императором до звания своего первого военачальника. Понятное дело, у него было множество врагов при дворе. К тому же он был по рождению фракиец и, по слухам, сын вольноотпущенника.
Однажды гордые патриции пришли к императору с жалобой на его любимца, надеясь похоронить величие того под горой вполне оправданных обвинений. «Он не верит в богов», – говорили они императору, и он кивал, отвечая: «Да, это ужасно!» «Он не почитает прокураторов, назначенных тобою. И когда войско движется через какую-либо провинцию, он правит в ней так, будто их и вовсе нет». «Каков негодяй!», – кивал головой император Север. «Он проводит дни в пьянстве и разврате, – утверждали они, – подавая тем самым дурной пример всем молодым людям, видящим в нем твоего любимца». «Это недопустимо!» – хмурился грозный владыка. «Золото, которое ты так щедро отпускаешь на армию, он делит на две части, оставляя большую из них себе». «Подлый вор!» – негодовал владыка вселенной. «Можем ли мы надеяться, – закончили просители свою речь, – что ты сместишь этого ворона, подлеца, выскочку и освободишь нас от обязанности повиноваться ему?» «Ни в коем случае, – покачал головой император Севера, – он мой друг и ближе его никого нет у меня. Я не поставлю его править провинцией, ибо он не уважает римских законов. Не сделаю его жрецом, ибо имена богов в его устах – пустой звук. Было бы смешно делать его блюстителем нравственности, ибо более безнравственный человек вряд ли сыщется в империи. Я не доверю ему казну, ибо неосмотрительно делать казначеем отъявленного вора. Все, что он умеет, – это побеждать врагов. А потому он останется полководцем». «Но, божественный, – взмолились патриции, – ты же был согласен со всеми нашими обвинениями?!» «Верно, – подтвердил государь. – И я благодарен вам за то мужество, которое вы проявили, придя сюда и не убоявшись моего гнева. Благодаря вам я буду знать, за что распять его на кресте, если негодяй лишь только подумает занять мое место».
– И что было дальше? – завороженно спросил Годвин.
– Патриции оставались верны Северу, опасаясь, что тот выдаст их в руки своего любимца. Тот, в свою очередь, продолжал побеждать врагов императора. А лет через пять государь действительно казнил его, кажется, обвинив в святотатстве.
– О-ля-ля! – воскликнул ехавший рядом Лис. – Торвальд, ты такое когда-нибудь видел? – Он ткнул рукой вперед.
Я посмотрел туда, куда указывал Лис. Толстенные деревья, перебирая корнями, переползали дорогу навстречу друг другу, словно солдаты при смене караула.
– Ну и дела! – пробормотал Рейнар. – А еще говорят, что деревья нападают на человека только в целях самообороны.
