Чего стоит Париж? - Свержин Владимир Игоревич (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Чтобы замазать такое пятно и не стать посмешищем в глазах потомков, надо выиграть великие битвы и обеспечить процветание королевства на долгие-долгие годы.
– О, вон наш государь идет, вот с ним и разбирайтесь! А ну-ка, народ, расступись-ка! – прокричал д’Орбиньяк, делая знак толкущимся в коридоре воякам освободить проход для меня и Екатерины Медичи.
Скорее оценив присутствие Черной Вдовы, чем повинуясь жесту Лиса, вооруженный люд стал тесниться к стенам, пропуская истинную правительницу королевства.
– Сир! – закричал мне верный адъютант. – Тут к вам их величество пожаловало, так шо с ним делать прикажете?
Екатерина бросила на крикуна недобрый взгляд, должно быть, накрепко вписывая в память только что прозвучавшие слова и причисляя бывшего спасителя к заклятым врагам. Уж больно походил вопрос, заданный непочтительным гасконцем, на окрик приказчика в лавке, интересующегося, куда сгружать прибывший товар.
– Как вы себя ведете, Рейнар! – перехватывая цепкий взгляд Черной Вдовы, начал я, грозно нахмурив брови. – Перед вами король Франции.
– Шо, таки точно он?! – Лис сокрушенно щелкнул пальцами. – То-то я смотрю – похож! И д’Эпернон опять же с ним. Ваше Величество, – надрывно заорал мой адъютант, обрушиваясь на колени и захватывая монаршие ноги так, что Генрих Валуа с трудом удержался, чтобы не рухнуть на пол. – Про-остите, ради бога! Не признали-с! Все же – служба государева, я ж таки при исполнении! А тут вы!.. Боже царя храни! – Ни с того ни с сего затянул Рейнар, на каждом слове всхлипывая и подвывая. Когда мой адъютант был в ударе, его шутовство не знало границ и сословных различий.
– Встаньте! Встаньте, шевалье! – ошарашенно, пытаясь осознать происходящее, полушепотом приказал Валуа.
– Не встану! – перебивая сам себя, взвыл Рейнар, намертво вцепившись в нижние конечности вырывающегося государя. – Токмо волею пославшего меня короля! Прощения проси-им! Аллилуйя! Аллилуйя!
– Шевалье д’Орбиньяк! – сурово скомандовал я. – Извольте подняться!
– Как скажете, ваш личество! – Лис немедля оставил в покое ноги несчастного Генриха III и тут же воздвигся, насмешливо поглядывая на все еще не пришедшего в себя монарха.
– Я прошу господ военных покинуть это место, – негромко, но так, что услышали все собравшиеся, проговорила Екатерина, стараясь искусно упрятать клокотавший гнев под маской царственного безразличия. – Ваше Величество, и вы, Анри, прикажите солдатам вернуться на места. Что за нелепая блажь устраивать семейные ссоры в такой день, да еще при столь большом стечении народа. И вас, шевалье, – Паучиха, не мигая, в упор поглядела на д’Орбиньяка, – вас я тоже прошу удалиться.
Лис кинул на меня вопрошающий взгляд, но, дождавшись утвердительного кивка, со вздохом скрылся за дверью, потребовав держать связь включенной. Екатерина Медичи напряженно молчала, ожидая, когда последний дворянин обоих отрядов покинет коридор, едва не ставший полем боя. Уж кому-кому, а ей было, без сомнения, ясно, что, несмотря на нелепое шутовство моего друга, шутом выглядел ее любимый сын.
– Что вы здесь устроили, Генрих? – раздосадованно начала она, когда мы наконец остались одни. – Вы – король Франции, вам не к лицу подобное поведение!
– Я король Франции, мадам, – нервно дергая правой щекой, повторил помазанник Божий, упирая на «я». – И не позволю кому бы то ни было забывать об этом. Он, – Генрих III неприязненно указал на меня, – посмел обвинить своего государя в подлом убийстве некоего дворянина. Он дерзнул ворваться ко мне с оружием и прилюдно нанести мне оскорбление столь низким подозрением. Я желаю проверить покои самого Бурбона, поскольку полагаю, что именно он способствовал побегу своего лейтенанта и именно он скрывает его ныне.
– Ваше Величество и вы, мой дорогой Генрих, – уже окончательно взяв себя в руки, мягко проговорила королева-мать, – вы оба вспылили. Это свойственно людям столь молодым. Но вы ведь не просто гонористые дворяне, только ищущие повод для ссоры и дуэли. Вы – короли. Вы рождены, чтобы править. А честь монарха не зависит от количества побед в кровавых поединках на заброшенных пустырях. Простите же друг другу недоразумения сегодняшнего утра.
– Ну шо, мин херц, кажись, клиент созрел. Можно начинать мириться. Шоб мы сейчас королю ни тулили, он все равно останется в уверенности, что Мано прячем именно мы. Особенно после того как евойная мамаша про пустыри брякнула. Пусть себе бдит, сколько ему влезет. Возможно, де Батца с братом Адриэном уже и вовсе нет в городе.
– Ваше Величество. – Я склонил голову перед Генрихом III. – Прошу извинить мою горячность. Ваша матушка права, я действительно вспылил и был не прав. Если желаете, я могу дать вам любое удовлетворение, ежели вам не будет угодно принять мои извинения. Пожалуйста. – Я толкнул прикрытую Лисом дверь. – Я рад буду принять вас в своих покоях, как был бы рад всякому вашему посещению. Вам незачем было брать для этого солдат и устраивать весь этот переполох. Полагаю, ваша сестра и ваша дочь, мадам, будет рада столь лестному визиту. Вы вправе осмотреть здесь все, что вам заблагорассудится. Мне нечего скрывать, и вы можете убедиться в этом.
Невзирая на мои заверения, королева Маргарита была отнюдь не рада столь шумному визиту своего венценосного братца. Желая сорвать злость, ворвавшийся в наваррские покои монарх переворачивал все вверх дном, полосовал шпагой драгоценные гобелены, точно Мано мог прятаться среди фигур, вытканных на их живописной глади. Мадам Екатерина старалась не видеть и не слышать происходящего, хлопоча вокруг дочери, в результате пережитых волнений пребывающей в полуобморочном состоянии. Верная мадемуазель де Пейрак и деловитая мадам Жози старательно помогали государыне, растирая виски Марго яблочным уксусом и поднося нюхательную соль. Бешенство короля Франции было не похоже на стихийное буйство, каким отличались вспышки гнева его покойного старшего брата, но все же семейные черты рода Валуа были налицо и, можно сказать, на лице. Перевернув пинком ни в чем не повинный стул, Генрих III подскочил к дамам, расположившимся у туалетного столика, и, заставив стайку фрейлин в ужасе отпрянуть, грозно набросился на оставшихся:
– Это все вы, мадам! – дискантом, срывающимся на фальцет, завопил взбешенный самодержец, одним движением смахивая с трюмо многочисленные баночки, хрустальные флаконы и изящные шкатулочки для благовоний. К кому именно обращался король – так и осталось невыясненным. Взгляд его упал на Конфьянс, и, должно быть, в голове пронеслось неосторожное обещание, некогда данное им погибшему вчера дю Гуа. – Подлая змея! – задыхаясь от гнева, процедил он, протягивая руки, чтобы схватить за горло девушку.
– Вы забываетесь, Ваше Величество! – Мы с Лисом не сговариваясь шагнули к королю Франции, кладя руки на эфесы шпаг.
– Вот это вы верно сказали, Ваше Величество. – Мамаша Жозефина вклинилась между своей обожаемой подопечной и королем Франции с той напористой уверенностью, с какой рука входит в хорошо знакомый карман. – Вот и покойный господин Беранже, мир праху его, начал с того, что попытался обидеть невинную слабую девушку. – Бордельерша теснила могучей грудью Генриха III, заставляя того пятиться назад. И я не сомневался, что стоило государю Франции позволить себе в эту минуту какую-нибудь дерзость, и увесистые кулаки хозяйки «Шишки» надолго отбили бы у обидчика желание некуртуазно общаться с прекрасными дамами. – Вы что здесь разыскиваете, мессир? – наступая на внезапно присмиревшего короля, все больше заводилась мамаша Жози. – Вы что же, всерьез полагаете, будто мы спрятали мсье де Батца во флаконе духов? Или обрядили его в женское платье? Может быть я – это он? А? – Она рванула вверх свои пышные юбки. – Нате, глядите!
Что и говорить, сомнений в несхожести бывшей полковой маркитантки и мужественного гасконца после такой демонстрации не могло быть и близко.
– Может, еще кому заголиться прикажете?
– Извольте прекратить, сударыня! – раздался за спиной Жози угрожающий окрик Екатерины Медичи, опешившей от такой выходки безвестной камеристки. Но это было излишне. Бледный от ярости Генрих III, кусая ус, с силой оттолкнул разбитную девицу, преграждавшую ему дорогу, и, оглашая воздух отборной руганью, устремился прочь из разгромленных апартаментов.
