Год мертвой змеи - Анисимов Сергей (книги полностью TXT) 📗
Высота у самолетов прикрытия пока была достаточно обычная для подобной работы, но в любом случае кому-нибудь уже наверняка пришла в голову мысль: «А что это все может означать? А чем это таким новеньким китайская авиация занялась?»
— Пошли.
В стоянии на одном месте и разглядывании неторопливого купания серебристых черточек в солнечных лучах все равно не было ничего полезного. До «готовности № 3» не довели даже 1-ю эскадрилью полка, но и летчики всех остальных эскадрилий, которым пока можно было отдыхать в пределах минуты бега от своих машин, были там же, где почти все остальные и куда торопливым шагом шел сейчас он с ведомым. Десятки людей копошились сейчас у новых истребителей, беззащитно-робких на земле, трогательно уязвимых под камуфляжными сетями. Олегу захотелось грубо выругаться, и поскольку стесняться было некого, то сдерживать он себя не стал.
— Знаешь, что самое гнусное? — спросил он. — Мы ведь сами хотели туда, ближе к линии фронта. Сначала из Аньшаня в Аньдун, в «первую линию» корпуса, потом вообще на юг, к черту на рога. Не все, может, но многие. Хотели воевать нормально, добивать подранков, драться, как положено на настоящей войне, — а тут… Кроме самого того, что в баках под брюхом стало топлива на лишнюю тысячу километров пути, ничего пока не изменилось. Ладно, сегодня первый день, но к вечеру уже можно будет взлететь на четверть часа, хотя бы на «обжатие на валежку», каждому на своем конкретном самолете. Чтобы почувствовать… А насчет «драться», так завтра нам, может, уже туда, а разрешающего приказа нет. Как нельзя было гоняться за тем, кем хочется, так и…
Он махнул рукой, не договорив. Владлен был свой и должен был понимать его не хуже любого другого летчика. Большинство повоевавших в Корее советских истребителей хотя бы раз сами выводили в соответствующей графе привычную формулу: «Ушел со снижением в сторону моря», — ничего не значащую, и вызывающую то насмешку, то сочувствие. Дымя и даже горя, вражеские бомбардировщики, истребители, штурмовики и разведчики уползали на юг и в залив. И наверняка многие из подбитых ими вражеских машин или падали немедленно за горизонтом, или списывались после аварийных посадок и «несовместимых с дальнейшей боевой эксплуатацией» повреждений, но имеющиеся машины, погибшие подобным образом, если и засчитывались, то не на личный счет, а на счет полка. Более того, из докладов политотдела корпуса было известно, что самими американцами такие потери не учитывались как боевые. Собственно, это и позволяло противнику с кристально чистой совестью заявлять, что соотношение потерь «Сейбров» к «МиГам» составляет не то 1:10, не то аж 1:14. Действительно, если издырявленный самолет рухнул, не дотянув сотню ярдов до периметра родной авиабазы, и пехотинцы растащили его обломки на ценные сувениры — разве это потеря? С точки зрения американцев — конечно, нет… Учитывая, что за сбитый «Сейбр» советским летчикам платили по 1500 рублей, — это было возмутительным.
За спиной взвыло, свистнуло, и в небе повисла на глазах сносимая в сторону порывами ветра рваная дуга — «ракета черного дыма». Через мгновение в воздухе возник суровый глухой рокот, и на фоне склона холма появился едва различимый серый силуэт. А потом и второй — гладкий, зализанный так, что на него было приятно смотреть. Старый, верный, надежный «Ли», которому в Корее даже не стали придумывать никакого нового прозвища, настолько удачно к нему подошло его собственное имя.
Первый из транспортников зашел на посадку с ходу, едва подкорректировав свой курс, второй ушел на дополнительный круг. Даже при том, что едва ли не половина появляющихся на этой широте самолетов были гарантированно вражескими, благодаря вовремя данному сигналу зенитчики не дернулись. Эскортировавшее транспортные машины звено поднялось выше — тысяч на семь, где устроило маленькую карусель с поднявшейся туда же давнишней четверкой. Молчаливая, без приглушенного расстоянием и искажаемого ветром пушечного лая дуэль длилась максимум секунд тридцать: один из нападавших обозначил победу, лихо покачав блеснувшими на солнце крыльями, и негустой клубок кувыркающихся машин распался. Молодцы.
— Молодцы! — в ту же секунду сказал сбоку так же неотрывно глядящий в небо Владлен. — Могут, когда хотят. Неплохой пилотаж у ребят.
— Неплохой, — подтвердил Олег, не нашедший, к чему придраться. Завершив учебный бой, командир китайской (так ему почему-то показалось) шестерки немедленно перестроился в плотную трехмерную «змейку» и снова поднял свои машины повыше. Только после этого давно дежурившая пара полого пошла вниз и на северо-запад — домой.
— И организовано неплохо.
— Да, — опять вынужден был согласиться он.
С посадкой второго транспортника у них прибавилось тех людей, без которых современные истребители не сумеют действовать так, как заложено в их тактико-технических данных конструкторами, сумевшими создать нечто на границе таланта и настоящей гениальности — «МиГ-15». По конструкции «15Сбис» не отличался от «15бис» ничем, кроме дополнительного кислородного баллона и усиленных замков под подвеску 600-литровых топливных баков, вдвое больших по размеру, чем стандартные, но и это значило весьма много. Многие еще помнили переход с 260-литровых на 300-литровые, с улучшенной аэродинамикой. И хотя летчикам было проще, вдогонку собственно новым машинам Саратовский завод прислал нескольких техников: помогать техсоставу полка и дивизии хотя бы по минимуму «довести» устаревшие уже, потрепанные машины выпуска 1951 года. Не было времени ставить тормозные щитки увеличенной площади, звуковую сигнализацию на облучение радиодальномерами, не было времени менять прицелы на новые «АСП-ЗНМ» и совсем уже не было времени «МиГи» красить. «Срочно». «Привести полк в боеспособное состояние в течение этого же дня». «Находиться в готовности к исполнению спецзадания». Делалось только самое ключевое, а под этим понималась разве что установка новых радиостанций. Это не должно было занять много времени.
Приостановившись у магистральной рулежки, Олег наблюдал, как начали разгружать отрулившие в дальний угол аэродрома транспортники: основная их загрузка состояла из 600-литровых подвесных топливных баков, которые требовались из расчета по два в день на самолет. В Китае был специальный завод, снабжающий 64-й ИАК подвесными баками, но те были на 300 литров. Наверное, в чреве «Ли» был и какой-нибудь другой «попутный груз», а может, они прибыли еще и за летчиками-перегонщиками — этого он просто не знал. Теперь, наверное, на душе станет немного полегче, но все равно… Летной инструкции, расписывающей особенности пилотирования, было недостаточно, чтобы полностью уверенно чувствовать себя за штурвалом специальной модификации «МиГа» — для этого каждому летчику нужно было подниматься в воздух самому, и Олег искренне недоумевал, почему Марченко не понимает, что это даже важнее, чем радиостанции. С топливом и боеприпасами проблем не было: в отличие от истребителей сопровождения времен Отечественной, знакомых Олегу еще по «Чапаеву», то есть «Як-9Д» и «ДД», на «МиГ-15Сбис» устанавливалось то же самое вооружение, что и на «стандартных» машинах всех серий и всех заводов: «№ 1» это был, «№ 153» или какой-то еще. Нудельмановская 37-миллиметровая «Н-37Д» способна сожрать за бой все 40 снарядов, две 23-миллиметровые «НС-23» (опять же обозначавшие «МиГи» как машины старого выпуска) — по 80, но снарядов к ним в Аньдуне было более чем достаточно. Топливо и боеприпасы, смазочные материалы, запчасти и продовольствие гнали в корпус по железной дороге почти непрерывным потоком.
«МиГ» мог нести и 200 кг бомбовой нагрузки, но в Корее советские истребители выполняли только оборонительные функции, и в этом их аэродром исключением не был: ни одной даже «практической» бомбы в виде цементного мешка с ушками под бомбодержатели Олег здесь ни разу не увидел. Одной заботой меньше — можно только представить, как затрясло бы его и всех остальных, если бы вдруг в Аньдун вместе с новой техникой прибыли бы также и авиабомбы. Но и без того его трясло неслабо. Как в сорок втором, когда он был молодым и зеленым.
