Ваше благородие - Чигиринская Ольга Александровна (е книги .TXT) 📗
Инстинктивно или сознательно — полковник Агафонов принял мудрое решение. Зачастую резервы, оставленные для затыкания бреши в обороне, только продлевают агонию. В большинстве случаев — лучше быстро проиграть, чем медленно выиграть. Оперативный риск хорош именно тем, что в случае провала сопротивляться становится решительно невозможно… В результате — меньше жертв и разрушений.
— Ишь, какой хитрый! — бросил один из генерал-майоров.
— Когда мы начнем говорить о плане «Морская звезда», вы увидите, что мы поступили именно так.
— Ну так если бы мы знали, что Крым остался без резервов…
— Правильно. Поэтому мы приложили все усилия, чтобы вы об этом не узнали. Но давайте поговорим об операции “Морская Звезда” потом… Сейчас закончим “разбор полетов” за 30 апреля.
Говоря о войне, Сун Цзы говорит о пяти вещах: Небо, Земля, Путь, Полководец и Закон. Земля и Небо — условия местности и метеоусловия — в данном случае не давали ни одной из сторон значимого преимущества. За исключением, пожалуй, того, что крымцы превосходно знали местность, а многие советские младшие командиры не получили сносных карт. Самое лучшее, что было в планшетах у советских командиров — это карта с двухкилометровым разрешением, в принципе неплохая, если бы не ряд вопиющих ошибок: так, пешеходный мостик через Сухую Альму в районе Национального Парка был обозначен как нормальный мост, а мост через пролив между морем и озером Донузлав — не обозначен вовсе. Впрочем, это относится скорее к Закону.
Закон — это командные цепочки, управление, снабжение, связь. О снабжении я уже сказал, связь на какое-то время удалось разрушить, после чего управление превратилось в фикцию. Нам удалось поставить советские дивизии именно в те условия, в которых они не привыкли драться: в условия избыточной свободы.
Парадоксальным образом нам сыграло на руку то, что ваши спецслужбы арестовали и вывезли всю верхушку: правительство, Главштаб, некоторых высших командиров. Иными словами, избавили от балласта, который мог бы сковать инициативу армии.
Что же касается советского руководства… Его поведение было… скажем так: предсказуемым.
Москва, 30 апреля, 1930-2050
И вновь собрался весь иконостас, правда, уже несколько в ином составе, нежели в прошлый раз. Прошлое заседание было, так сказать, камерным, а сегодняшнее выглядело намного значительнее — уже хотя бы потому, что во главе стола сидел, сверкая пятью звездами Героя Советского Союза, сам Генеральный.
Именно ему предстояло открыть собрание. Тихий и собранный референт распахнул синюю папку, положил ее на лакированную столешницу и отошел на полшага назад, серой тенью нависая над своим подопечным, готовый перевернуть прочитанную страницу или вовремя подсказать непонятное слово. Генеральный водрузил на нос мощные очки, черепаховая оправа которых по тяжести и по внушительности и в подметки не годилась знаменитым бровям и, прочистив горло иерихонским звуком, начал читать, тщательно пережевывая каждое слово:
— Дорогие товарищи! На повестке дня внеочередного заседания Политбюро ЦК КПСС стоит вопрос о присоединении братского народа Восточного Средиземноморья к дружной семье народов Советского Союза. Отдельные враждебно настроенные элементы хотят сорвать мирное присоединение нового региона к СССР. Экстремистская вылазка так называемых форсиз ставит под удар процесс мирного соглашения. В связи с этим необходимо обсудить ряд вопросов, касающихся как военного, так и внутриполитического аспектов. Слово предоставляется Маршалу Советского Союза…
К Маршалу референта не прилагалось. Он сам раскрыл свою папку — не синюю, а защитного цвета. Блеснул тисненый золотом герб Советского Союза — земной шар в клещах хлебных колосьев, стянутых кумачовым транспарантом. Маршал тоже прочистил горло — но уже отрывисто, по-военому четко, и отбарабанил:
— По данным нашей разведки, военная группировка экстремистов, называющих себя егерями-корниловцами, насчитывает около трех тысяч человек. Их центр располагается в городе Бахчисарай, а командный пункт — в скальной крепости Чуфут-Калэ. Около половины — кадровые военные, другая половина — резервисты, поднятые по тревоге. Сепаратистам удалось привести в действие зенитные установки и поднять в воздух самолеты. Имеются потери в летных частях СССР. Сбито около восьми самолетов…
Идиотская формулировка — «около восьми самолетов» — вызвала у Видного Лица оскомину. Хотя бы здесь, хотя бы при своих можно точно сказать — сколько самолетов сбили крымские сепаратисты?
— Что значит, поднятые по тревоге? Кто эту тревогу передал? — спросил Пренеприятнейший. — Чем там занимается наша военная разведка?
— Главное Разведуправление Генштаба не обнаружило источник этой информации, — заявил Маршал, как-то очень пристально глядя на Пренеприятнейшего. — Но нам удалось установить, что нас направили на ложный след. Мощная резидентура врага скрывается на нашем телевидении, и не исключено, что сепаратистами Восточного Средиземноморья завербован кое-кто из сотрудников Комитета Государственной Безопасности.
Когда взорвалась эта бомба, все обернулись к Пренеприятнейшему, который слегка изменился в лице.
— Такими заявлениями не бросаются, товарищ маршал Советского Союза, — сказал он.
— Мы осуществляем самую тщательную проверку, — заверил его Маршал. — И ее результаты станут известны Политбюро незамедлительно, как только мы их получим.
— Дальше, — попросил Окающий.
— Самое плохое в сложившейся ситуации, — сказал маршал, — это захват сепаратистами Симферополя. Города и аэродромы юго-западного района теперь находятся полностью под их контролем. Тем не менее, в ближайшее время очаг сопротивления будет подавлен. Сейчас готовятся к выходу еще два десантных корабля, которые под прикрытием эсминцев и торпедных катеров подойдут к Севастополю и высадят морской десант. В настоящее время идет подготовка к переброске двух дивизий ВДВ в заданный район. Но все это будет проделано лишь после того, как аэродромы и расположения воинских частей подвергнутся бомбардировке. Рисковать не будем, сделаем все наверняка. Полностью подготовка к массированному авианалету завершится завтра в 8 утра.
— В 6 утра, — негромко, но весомо сказал Замкнутый. Маршал сделал пометку в папке.
— Хорошо, — сказал Скрытный, — Очень хорошо. Но не может ли так случиться, что наши самолеты встретят в воздухе… э-м-м… превосходящими силами?
— Формирования сепаратистов обладают довольно мощным зенитным вооружением, — признал Маршал. — Но расположения своих частей сепаратисты никак не смогут прикрыть с воздуха. При достаточно массированной атаке… У них просто не хватит самолетов. А зенитный огонь нам удастся подавить бомбометанием с большой высоты.
— Но ведь такая бомбардировка не исключает… случайных жертв среди мирного населения… — вставил Молодой. — Не хотелось бы, знаете ли… Все-таки, воссоединение есть воссоединение. Крайние методы… крайне нежелательны.
— Есть возможность избежать этого, — сказал Пренеприятнейший. — В нашем распоряжении находятся лидеры Зоны Восточного Средиземноморья, деятели парламента и правительства этой страны. В том числе — и небезызвестный Андрей Лучников. Если бы он согласился выступить по телевидению с обращением к народу Восточного Средиземноморья и дать от нашего имени гарантии… Короче, учитывая его авторитет, особенно в армии… его могут послушать.
— Последний доклад, который вы нам представляли — там, кажется, Лучников был упомянут? — спросил Окающий.
— Так точно! — отрапортовал Пренеприятнейший.
— И там было сказано, что народ… Восточного Средиземноморья не будет сопротивляться? — ядовито спросил Маршал.
— Такого там не было сказано, — заявил Пренеприятнейший. — А если и было, то говорилось это, опять же, со слов Лучникова. Давайте послушаем его самого.
— Пригласите, — кивнул Окающий.
