Золото Русской Калифорнии (СИ) - Осадчий Алексей (книги бесплатно TXT) 📗
Начавшиеся 20 и 21 февраля столкновения на разграничительной линии, переросшие в сражения с участием нескольких сотен человек и потерями в десятки убитых и раненых, обе стороны трактовали как подлое и неспровоцированное нападение. Лишь поздним вечером 22 февра. ля 1861 года Президент САСШ Уильям Сьюард выпустил «Обращение к нации», в котором обвинил руководство Конфедерации в мятеже и государственной измене и объявил о начале «принуждения к восстановлению Союза». На следующий день Дэвис ответил «Воззванием к народу» отдав приказ армии КША уничтожить неприятеля — нарушившего священные границы Конфедерации…
К моменту боевых действий армия САСШ насчитывала 80 тысяч солдат и офицеров, у КША под ружьём находились 43 тысячи бойцов. Изучавший историю североамериканского государства Кустов-младший не без оснований считал, что не объявись в Новом Свете великий князь Константин Николаевич, не начни он авантюру с отторжением Калифорнии у Мексики, не развяжи в 1855 году войну с САСШ. сегодня бы Север и Юг не были так развиты в военном отношении. За два года с начала сецессии конфедераты истратили на военные нужды изрядную часть денег выручаемых за хлопок и. держа в памяти опыт недавней Русско-Американской войны, начали создавать запасы оружия на случай конфликта с Севером и всеобщей мобилизации. Правда, дело ограничилось лишь стрелковым оружием, но даже три небольших ружейных завода, выделывающих револьверы и запасные части к винтовкам, а также патроны, стали большой победой генералитета КША над политиками, настроенными чрезмерно оптимистично и даже шапкозакидательски, после заключения военного союза Конфедерации и Великобритании.
Пока на границе Мэриленда и Виргинии разворачивались полки и бригады, в Чарлстон потянулись корабли Атлантической эскадры Балтфлота. Владимир Иванович Истомин для южан был героем из героев. Во-первых его десантники дотла сожгли чопорный Бостон, а во-вторых, пароходы с хлопком, задерживаемые во время Русско-Американской войны русскими крейсерами, после досмотра как правило, отпускались. Всего два случая задержания и конфискации судов, да и то причины уважительные: пьяный капитан застрелил командующего досмотровой партией мичмана, за что и был приговорён скорым военно-морским трибуналом к повешению вместе с помощником и боцманом. Также не вернулся в порт приписки пароход, идущий из Великобритании с грузом оружия. Ну. вы понимаете, джентльмены — война, суровые мужские правила…
Так что Владимир Иванович и его офицеры буквально с первого дня утонули в океане обожания и восхищения. Строгие южные барышни напропалую кокетничали с бравыми моряками, которые все как один князья и графы. Неспроста же русский царь начинал военную карьеру на флоте!
Вот генерала Турчанинова принимали бы в Джорджии весьма прохладно. В минувшую войну два полка кавалерии, молодёжь из лучших семей, цвет штата — рассеяли, выбили, вырубили как раз подчинённые Николая Гавриловича. Отчаянный генерал лично водил лаву в атаку, круша в азарте неприспособленных к сабельной рубке южан.
Но моряки — не казаки, блестящим морским офицерам можно доверить юных прелестниц жаркого Юга. Так не сговариваясь решили столпы морали, руководительницы женских комитетов и кружков. В Чарлстоне и Саванне, судя по всему, начинается сезон балов и дуэлей. Впрочем, дуэли в военное время запрещены…
В Петербурге, получая известия о делах американских по трансатлантическому кабелю, канцлер Горчаков испросил срочной аудиенции у императора…
— Проходите, Александр Михайлович, присаживайтесь. Чем так озабочены?
— Ваше величество. Даже не знаю как начать.
— Да уж начните хоть как-нибудь, что случалось? Кто нам войну объявил: Мексика, Австрия. Пруссия?
— Простите, ваше величество, но то дела личные, семейные.
— Рассказывайте без стеснения, свои же люди. Что стряслось?
— Сын. Михаил.
— Что с ним? Он же в посольстве Мезенцева, в Ричмонде. Неужели выехал на передовую. Ранен? Что с Михаилом, князь?!
— Пока ничего страшного, государь. Но молю вас отозвать шалопая в Петербург.
— Ого. Понятно. Амурная история. И на кого же спикировать изволил молодой орёл?
— Не до смеха, ваше величество.
— А всё-таки.
— Понимаете, государь. Михаил сейчас в Атланте и. как мне передали по телеграфу, имеет виды на известную вам особу.
— Александр Михайлович, прекращайте изъясняться загадками, где я и где Атланта, я там никого кроме Димки Кустова и не знаю. Стоп! Неужели ваш Мишка к Монике клинья подбивает?
— Увы, ваше величество. Только ваш прямой приказ может…
— Ах ты ж мать его за ногу! Каков шельмец! Она ж ему. ну не в мамки, конечно, но в тётки точно годится.
— Всё бы вам шутить, ваше величество, но эта женщина некоторым образом не только супруга генерала Мезенцева.
— Да уж договаривайте — моя экс-полюбовница. Было дело, не скрываю. Только я Монику Константиновну и не видел лет как почитай четырнадцать. Знаю, конечно, что захомутала Мезенцева, детишек кучу нарожала, вертит мужем как пряха веретеном. Неужели рога с Горчаковым-младшим наставила послу и гвардии генерал-майору мексиканская оторва? С чего бы вы прибежали в такой панике с просьбой отозвать сына в Россию?
— Ах, Константин Николаевич. — Горчаков называл императора по имени отчеству только в минуты сильнейшего волнения или в моменты неформальной доверительной беседы, судя по всему, князь сейчас изрядно переволновался, — если бы знать, если бы ведать. Это же такой скандал!
— Одного не пойму, неужели русскому князю южаночек мало? Мог бы приличную партию составить с дочкой богатейшего плантатора, взять приданое неграми. Представляете. Александр Михайлович, в вашем особняке десяток эфиопов, комнатных слуг. Обучить их сказкам Пушкина, чтоб в лицах читали…
— Ваше величество!
— Молчу, канцлер, молчу! Поступим так. Александр Михайлович. Я вызову полковника Плеханова, у него на связи находится Кустов Дмитрий, надеюсь, наш кержак сейчас в Атланте, не выехал куда по делам. Кстати, как вам такой любовный многоугольник — Димка Кустов как увидел Перлиту, так Монику Константиновну при рождении нарекли, слёзно отца просил мексиканскую девку ему в жёны отдать, а не везти великому князю, то есть мне. на утеху и поругание. Но Ефим Фомич мужчина строгих правил, выпорол Митьку как следует и женат на соседской девчонке. А мексиканочка-то с норовом оказалась и с мозгами. Жена посла Российский империи! Генеральша! Эва какие загогулины жизнь выписывает — Шекспир отдыхает. Срочно вызванный полковник Плеханов, увёл расстроенного канцлера в направлении дворцовой телеграфной станции.
М-да, чем чёрт не шутит, крутанёт Моника-Перлита с младшим Горчаковым, урон престижу государства Российского немалый приключится. И это не шутка, если учесть, что старшего сына четы Мезенцевых, Константина Андреевича, считают моим незаконнорожденным отпрыском.
И поди докажи, что когда киндер народился, я года два как покинул Калифорнию. А тут силы вражеские запросто раскрутят тему, что фаворитка русского императора та ещё проблядь. Чёрт, и читал ведь у Пикуля, в «Битве железных канцлеров» о сыновьях Горчакова, те ещё ловеласы и мажоры. сильно огорчали своими похождениями почтенного родителя. Да, прав был Валентин Саввич, ой как прав…
После «анекдота» от Горчакова чуть не забыл о встрече с опальными адмиралами. Корнилова и Нахимова спешно доставили в Петербург из Кондопоги, пришло время «запускать волков в овчарню». Вот только согласятся ли служаки пойти на старости лет в «капитаны Флинты»?
— Владимир Алексеевич. Павел Степанович, чаи гонять некогда, прошу к карте. Война Севера и Юга таки полыхнула. России в данном конфликте выгодна ничья, и максимальное ослабление сторон. Надо объяснять почему?
— Это лишнее, ваше величество, — Корнилов в тандеме черноморских адмиралов был явным лидером, — спокойствие заокеанских колоний лучше всего обеспечивается слабыми соседями.
— Точно. Владимир Алексеевич. И я предлагаю вам перебраться из Кондопоги в Чарлстон или в Норфолк и поступить на флот Конфедеративных Штатов Америки.
