Внук Донского - Раин Максимилиан (книга регистрации txt) 📗
Перед обедом велел собрать галицкую золотую молодёжь в большой гостиной усадьбы. Набралось семеро ребят. Не было только Афоньки со сломанной рукой. Наверное, разочаровался в военных игрищах и умотал домой. Двое стражников мялись у дверей. Пленённые подростки сидели по лавкам и тихо переговаривались, посматривая на меня испуганно. Я вышел перед ними и спросил:
— Кто сейчас стоит перед вами?
— Княжич Дмитрие…, — пролепетал кто-то из них.
— Если я — княжеский сын, то зачем вы нападали на меня и моих людей?
Вопрос повис в пустоте. Все угрюмо молчали, склонив лица.
— А ещё вы называли меня баламошкой, — припомнил злорадно, — Зато мне удалось вас поколотить. А тебя даже два раза.
Показал на Ивка.
— Егда сие бысть? — подскочил, словно ужаленный крепыш.
— А помнишь, как вы толпой набросились на музыканта в лохмотьях у озера, а я его отбивал? Афоньке я тогда руку повредил чутка.
Парни замерли поражённо, стали переглядываться, затем загалдели:
— Несть мочно сие!
— Холоп течны тамо бысть…
— Холопа того старей доводны Кирияк ял…
— А кто меня посылал в нору вонючих крокодилов? — спросил насмешливо, — Вспомнили, как мелкий и тощий отрок пятерых здоровенных лбов уложил на землю? Это я был, а не беглый холоп.
— Ты нас сказнишь? — жалобно уточнил Ивок.
Он, наверное, догадался, что я знаю про его доносительство.
— Молодым не стыдно ошибаться. Стыдно не учиться на своих ошибках. Я уверен, что ты и твой брат Осина рано или поздно поймёте, что нельзя убивать русичей только за то, что они думают иначе. Есть много других интересных занятий, не связанных с убийствами людей и мордобоем…
В общем, я увлёкся и прочёл пацанам лекцию по своей любимой истории на тему различных игр. Подробно коснулся греческих олимпиад и рыцарских турниров. Постарался описать некоторые игры из будущего, типа футбола, баскетбола со ссылкой на некую загадочную страну Гиперборею. Кроме темы игр, поведал о великих научных открытиях древних египтян, греков и римлян, о семи чудесах света в древности. Ребята слушали завороженно, раскрыв рты.
Наши посиделки были прерваны вторжением вооружённых людей. Один из них оказался Семёном Осиной. Должно быть, сбежавшие с поля боя галичане бежали в Судай и затаились в огромной усадьбе, а мы лоханулись и не проверили досконально все помещения. Стражники тоже заслушались меня и были застигнуты врасплох. Я оказался наедине с тремя противниками.
— Брате, уноты теките, я вас изуздил! — прокричал Осина, нападая на меня, — Сгинь, блазнь дьяволева!
Я отбил его атаку, ранил его подручного, но получил сам ранение в плечо.
— Братко, не трожь княжича! — вдруг заорал Ивок.
Я, превозмогая боль в плече, отправил в нокдаун ещё одного соратника Осины и почувствовал укол в грудь. Кажется, пришёл ко мне северный пушной зверёк.
Спасли меня ворвавшиеся гвардейцы. Попросил поскорее перевязать меня, чтобы остановить хлеставшую кровь и потерял сознание.
Очнулся в кровати. В глазах всё плыло. С трудом сфокусировался на присутствующих лицах. Около меня переговаривались Аким Сыто, Доброгост Мантур и Фока Плесня. По их встревоженным взглядам понял, что положение моё аховое.
— Как праздник проходит? — поинтересовался.
Голос был настолько слабый, что сам себя с трудом слышал. Пирушку люди решили не проводить, опечаленные моим состоянием.
— Горожан надо довести до безопасного места, — прошептал с трудом.
— С тею вкупе доидем, — убеждённо заявил Мантур.
— Осина жив? — вспомнил про незадачливого полководца.
Мои люди ведь могли в ярости разнести его на мелкие кусочки. Слава богам! Оставили в живых, хоть и побили его знатно.
— Отпустите его в Галич, когда станет безопасно. И ребят молодых, что с Ивком, тоже отправьте домой, — продолжил вещать просьбы, — Пусть они живут, а Морозов пусть сдохнет.
Пообещали исполнить. Особенно горячо откликнулся Фока на сентенцию о дворецком.
— Всем моим холопам дайте свободу…
Очнулся от того, что мою руку гладили и целовали. Млада сидела возле меня и тихо плакала. Я тронул её щёку и улыбнулся, прошептав:
— Спасибо тебе, счастье моё!
Почувствовал, что кто-то стоит у изголовья. Мои верные рыцари и слуги тоже рыдали, не стесняясь слёз. Шутливо прикрикнул на них, что нечего сырость в доме разводить.
Морозный холод постепенно охватывал тело со всех сторон, и также стихала боль от ран. Вскоре вообще ничего не чувствовалось. Картинка перед глазами стала удаляться и размылась. Свет погас.
Эпилог
Кажется, я ещё жив. Вижу какие-то тени размытые, неявные, словно бы в тумане. Зрение вдруг сфокусировалось на отчего-то знакомом лице старой женщины. Где я мог её видеть? Да, не может быть! Это же бабка-знахарка из моего времени. Как она сюда залетела?
— Чуть не угробила такого статного молодца, дура я, старая! — обрадованно запричитала старуха, заметив мои шевеления, — Дала тебе не тот напиток испить.
— А чем ты меня напоила? — поинтересовался.
— Мухоморы в сём снадобье сильные. Неподготовленный человек помереть может, — нехотя пояснила бабуля.
— А сколько времени меня здесь не было? — не удержался от важного вопроса.
— С получаса без памяти лежал, — с недоумением ответила знахарка.
Значит, никакого попадалова в средние века со мной не приключалось. Князь Юрий, боярин Морозов, Жеховской, гудки-витязи, осада Чухломы, Соболица, Млада — всё это только плод моего воображения. Даже жалко как-то стало. Вместе с тем накатила бурная радость. Я здесь, у себя дома, среди людей с понятным мне образом жизни и мыслей! Среди сотовых и компов, пива и чипсов, видеороликов и тусняка. Скоро увижу лица родных, друзей и любимых. Но сначала надо уговорить бабульку на поездку к моему другу. Знахарка Степанида согласилась почти сразу. Может быть, ей было стыдно за свою оплошность, да и обещанные деньги сыграли свою положительную роль.
Я скакнул на Федосее, вернее на его телеге до ближайшего Галича. Уговорил там одного частника на допотопном Уазике вывезти старушку в Москву за пять косарей. Вечером этого дня я уже обнимался с Андрюхой в его квартире на одиннадцатом этаже в микрорайоне Медведково. Он был очень рад, что я привёз знахарку к его матери.
Посидели на кухне, распивая чаи с крыжовниковым вареньем и болтая о всякоразном. Насторожился, когда друг упомянул о тёще в контексте поедаемого варенья. Я ведь прекрасно помнил, уезжая за знахаркой, что он был абсолютно холост. Уж не мою ли Натаху он заграбастал по случаю? Андрей изоржался весь, сообщив, что он так маму своей невесты Светки называет. Свадьба скоро состоится, уже решено. А я должен быть его дружком там. Если только посмею отказаться, то моментально попрощаюсь со своим правым клыком. Ну-ну, помечтай.
По честнаку, мне теперь к Натахе не особо тянуло. Младу бы сюда. Как вспомнил её, так меня попросту затрясло. Жаль, что она оказалось всего лишь моим воображением. Стал расспрашивать другана о моих друзьях-подружках, вообще о жизни. Ничего ли тут не поменялось, пока я по костромским прериям шастал? Всё вроде бы осталось по-прежнему, в полном соответствии с тем, что я прекрасно помнил.
Ушёл с головой в обыденную повседневность со всеми необходимыми делами, планами, встречами, разборками и прочей суетой. Тот странный сон от мухоморного отравления стал постепенно забываться. Единственным последствием от него оказалось расставание с Натахой. Что-то в наших отношениях разладилось.
Однажды я со скуки полез дома в интернет. Захотелось вдруг почитать про главного персонажа своих приключений, по счастью только во сне — о Димоне Красном. Постой! Как же так? Не было теперь в истории Дмитрия Красного, князя Галицкого и Бежицкого, а был Дмитрий Святой, княжич, проживший всего четырнадцать лет, судя по годам жизни и смерти, совпадающим с происшедшими во сне.
У меня по спине табунами забегали мурашки. Стал присматриваться к тексту внимательней и уловил ещё несколько расхождений с известными мне ранее фактами. Юрий IV Дмитриевич правил в Москве дополнительно два года, а не два месяца, как я помнил из прежней истории. После его смерти великое княжение получил по лествичному праву следующий по старшинству брат, пятидесятидвухлетний Андрей IV Дмитриевич, который в моей истории должен быть мёртв, и трон тогда достался племяннику Василию Васильевичу. Через два года великий князь Андрей скончался, передав престол не по праву своему сыну Ивану. Должен был стать великим князем на этот раз Василий Васильевич. Князь Углицкий Константин Дмитриевич к этому времени также умер.
