Внук Донского - Раин Максимилиан (книга регистрации txt) 📗
— Правил зде волостель из родших Морозова. Не давал ему я плутовати и над людом чухломски измыватися, — рассказал Мантур в свою очередь, — Добре, иже земли сеи будешь державити. Мы к те ноли прикрепимся.
Потом он вдруг схватил меня за плечи своими руками, прижал к себе и проговорил:
— Ты нас вся сживил, Дмитрие! Понимаешь, вся…
Надумали ещё немного попариться. Мантуру понадобилось дать какое-то распоряжение прислуге, и он предложил мне пойти и расположиться на лавке в парной, шутливо обещая вскоре прийти и спустить с меня шкуру. Я хихикнул и потопал в жаркую комнатку. Лёг на лавку на пузо. Через минуту скрипнула дверь, и мой партнёр вдруг почему-то обнял меня и стал целовать в шею. Этого ещё мне не хватало! Я с возмущением повернулся и встретился с глазами Млады. В следующее мгновение утонул в её объятиях. Боже, какое же у неё прекрасное тело! Верх совершенства! Чуть не потерял сознание от восторга. Ласкал и целовал каждый уголок этого совершенства, до которого мог дотянуться. Изнемогая от сильнейшего возбуждения, ворвался в желанную и податливую плоть.
Бежали минуты, часы, может быть даже, столетия, а я никак не мог насытиться внезапно свалившимся на меня наслаждением. Её плавные движения, её волосы, запахи, слова в горячем шёпоте:
— Любы мой…
Всё это пьянило и возбуждало сильней. Когда оба дошли до точки полного изнеможения, у меня даже отказали ноги. Не смог на них встать. Дурацкий организм мне попался. Хотя, понятно теперь, почему малолеткам запрещают ранний секс. Разладить ведь можно что-то в своём организме. Не, вроде бы ножные мышцы заработали. Ложная тревога. На измученную девушку старался не смотреть, чтобы снова не возбудиться… Нет, нет! Опять? Прости, милая — надо, очень надо.
Очнулся в постели, голодный как сто крокодилов. За окошком царила ночь. Кажется, дождь снова накрапывал. Захлопнул ставни и позвал кого-нибудь. Вбежал заспанный мужичок, поклонился. Поинтересовался временем и попросил принести себе чего-нибудь пожевать. Выяснилось, что на дворе глубокая ночь. Где-то между первыми и вторыми петухами. Слуга принёс творог, яйца варёные. Поблагодарил человека и отпустил. Съел принесённое и почувствовал, что нисколько не насытился.
Снова звать прислугу постеснялся. Решил сам чего-нибудь достать. Оделся и пошёл искать кухню. Повезло, вышел на правильное направление. На кухне мерцал свет. Кто-то там шоркал посудой. Внезапно показалась знакомая фигура в ночном халатике и наткнулась на меня. Млада шла и жевала кусок ржаного хлеба. Мы рассмеялись и долго не могли остановиться. Я снова стал её целовать. Она ответила. Я схватил и повалил Младу на кухонный стол. Начался новый раунд любовных игр до нового изнеможения.
30
В субботу на Трофимов день начался исход из Чухломы. На восток потянулся караван из повозок, двигались стада домашних животных. Впереди ехали всадники десятков Трефилия и Никанора. Замыкали процессию десятки Дорошки и Глеба. Решил сына дипломата озадачить руководством воинского подразделения. Парень не скрывал, что был очень доволен назначению. Я следовал в возке за первыми десятниками во главе колонны. Мантур со своими людьми и имуществом находился в конце. Мне не моглось. Наверное, переел прошедшей ночью. За окном тянулись долгие вёрсты дороги. Смерды в стоящих на пути сёлах провожали нас недоумёнными взглядами. Через два часа голова колонны достигла Виги. В дальнейшем дорога будет продолжилась по берегам этой реки.
Остановились на обед в крупном селе Якша в харчевне. Мне есть абсолютно не хотелось. Хотелось сильно спать, но тратить время на полуденный отдых не стали и двинулись дальше. Начавшиеся сумерки застигла колонну в маленькой в восемь дворов деревеньке Слуда. Вдоль реки расцвели шатры, зажглись костры. Слуги Ждан и Устин словно соскучившись по своим обязанностям сидя в Глазунове, сноровисто готовили для меня ночлег.
С рассветом двинулись дальше вдоль реки в северном направлении. Я перебрался с возком и людьми в конец колонны к Мантуру. Где-то через час конное охранение сообщило, что за нами по пятам следует большая группа вооружённых всадников. Мы как раз находились в чистом поле. Я распорядился готовиться к обороне и провести ещё одну разведку, чтобы уточнить численность противника. Народонаселению предложил поспешать к темнеющему вдали полоской лесу.
Вернулись разведчики, высмотревшие Осину во главе отряда в две сотни конных ратников. Баланс оказался не в нашу пользу с учётом, что большинство воинов у нас пешие. Приказал музыкантам расчехлить и подготовить иерихонскую трубу. Действие инфразвукового оружия мог оценивать только со слов очевидцев. В прямом бою это неуклюжее устройство могло не сработать, поэтому, превозмогая сопротивление своего ближайшего окружения, взобрался на коня и приказал своему воинству выстроиться в боевой порядок и приготовиться к битве.
Из пробитого дорогой устья в лесу, выкатились первые точки и стали рассредотачиваться в боевое построение. Широким фронтом воинство Осины приближалась к нашему построению. Музыканты по моей команде принялись качать меха трубы. Действие устройства всё-таки проявлялось вполне наглядно. Какие-то лошади останавливались, крутились, скидывали всадников и сами падали, но основная масса шли на нас неуклонно. Вдруг почему-то атакующие стали притормаживать свой бег и даже разворачиваться назад. В их тылу послышались какие-то крики и звуки сражения. Я радостно прокричал:
— В атаку!
И, взмахнув саблей, пустил коня вскачь. Моя рать взревела на все голоса и пустилась на врага. Странными какими-то нападавшие оказались. Бой не принимали, бросали сабли на землю и сдавались в плен, прося пощады. Большая часть их шустро утекала по конопляному полю к лесу. Я сначала подумал, что они хотят ударить по горожанам и послал преследовать десяток Трефилия, но убегавшие удалялись по прямой траектории к лесу.
Нашими спасителями оказались лесные шиши Фоки. Маленький отряд менее пятидесяти голов напутал гораздо большую рать? Что-то не больно в это верилось. Ситуация прояснилась при допросе сдавшихся в плен. На людей Осины напал дикий страх, некоторые теряли ориентацию в пространстве, кое-кто даже обделался в штаны. Труба сработала.
Фока подъехал ко мне, улыбаясь.
— Ну, здравы буди, княжич Димитрие!
Слезли с коней, обнялись крепко. Я поблагодарил прежнего сообщника за то, что пришёл на выручку. Фока подманил кого-то взмахом руки. Передо мной появился бравый Селиван в разбойничьем прикиде. Обнялся с ним тоже. Предложил бывшему боярину Плесне стать заново боярином уже при моей особе. Фока обещал подумать и дать ответ скоро. Ему же надо съездить к семье, убедиться, что всё там с ними нормально. А пока договорились, что он со своими людьми проводит горожан до безопасного места. Может быть, удастся даже вместе с ним сгонять в Вышегород.
Сотника Осину так и не нашли ни среди пленных, ни среди убитых. Снова сбежал, хороняка. По моей просьбе шиши обшарили близлежащие леса в поисках этого сотника. Жаль будет, если сгинет. Хоть и болван он, каких свет не видывал, его потомками должны стать много достойнейших людей, среди которых — один из героев Смутного времени Прокопий Ляпунов. Насколько мне было известно, средний сын князя Бориса ещё даже не был женат. Его брата Ивка с несколькими мажористыми любителями приключений мои бойцы повязали. Что делать с ними, а также с немалой кучей пленных решили оставить до Судая. Про судьбу своих бывших дружков подъезжали узнавать Глеб с Дорофеем. Я успокоил ребят. Сказал, что отпущу их домой в целости и сохранности, но сначала проведу с ними воспитательную беседу. Смешно, конечно, щегол собирается вразумлять переростков. Но, кем себя будешь чувствовать, тем и станешь.
В Судай притекли как раз к обеду. Вошли как победители в захваченный населённый пункт под развевающимся стягом моего княжества. Я на подъёме от эйфории чувствовал себя отменно. Колобкообразный управитель, объятый ужасом, попытался было не пускать нас в усадьбу князя Бориса, но быстро передумал после того, как я предложил ему испытать на своих толстых чреслах пучок осенней лозы. Распорядился, чтобы он с челядью быстро соорудил хорошую пирушку к вечеру. Всем был объявлен праздник и выходной до завтрашнего утра. Теперь осталось только соревнование с погодой.
