Князь - Мазин Александр Владимирович (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗

   Через три дня Духарев и Калокир встретились у ворот Детинца. Спешились, поклонились друг другу. Обменялись вежливо-настороженными приветствиями. Патрикий, хоть и принадлежал к совсем другой культуре, чем варяги и прочие славяне, легко находил с ними общий язык. Сказывалась жизнь в Херсоне – по соседству с Тмутараканью. Калокир умел подстраиваться под обычаи русов, да так ловко, что, оставаясь ромеем, казался почти своим. Но с Духаревым эта игра не проходила, поскольку тот изначально был чужаком и до сих пор смотрел на лихое древнерусское общество чуток со стороны. Сергей видел игру Калокира, но чувствовал, что ромей не разделяет презрительного отношения своих соплеменников к «тавроскифам». Да, он считает славян варварами. Но видно, что его привлекает дикая красота «варварства». Не исключено, что патрикий предпочитает «примитивную» хитрость варягов утонченному интриганству «цивилизованных» византийских царедворцев. Духарев мог такое понять. Сам такой. Но не следовало забывать, что, симпатизируя «варварам», Калокир тем не менее оставался ромеем. Многие именитые киевляне успели побывать в Византии: Свенельд, Ольга… Ходили войной, возили товары, приезжали с дипломатическими миссиями или (как Асмуд) служили наемниками.

   Духарев ни разу не был в Восточно-Римской империи, но тем не менее понимал ее лучше, чем кто бы то ни было из окружения Святослава. Он чуял сходство между собой и Калокиром. ИКалокир, безусловно, тоже угадывал в варяге Сереге это сходство. Инаверняка ломал голову, в чем тут прикол. Разумеется, патрикий слышал всякие фантастические истории о воеводе, вплоть до легенд о его родстве с Олегом Вещим. Правды ромей, конечно, не подозревал. Об истинном происхождении Духарева знали только Рёрех и парс, больше никто. Озадаченный патрикий, с одной стороны, пытался осторожно сблизиться с воеводой, с другой – опасался слишком сближаться со столь загадочным человеком, как Духарев.

   Вот и сейчас они вошли во двор Детинца вроде бы вместе, но строго соблюдая дистанцию.

   А на подворье было весело.

   Великий князь Святослав решил поразмяться. Без брони, в простой льняной рубахе, подпоясанной шнурком, с двумя учебными мечами он лихо «водил» пятерых гридней. Гридни (тоже не из последних рубак) со смешанным вооружением (копье, меч, щит – все учебное, разумеется), в легких кожаных доспехах умело и слаженно атаковали, но князь все равно был проворнее. Сухой стук, сопровождающий удар по дубленой коже, раздавался каждые две-три секунды. Авот гридням достать князя пока что не удавалось.

   Святослав увидел Духарева, обрадовался:

   – Здрав будь, воевода! Присоединяйся!

   И тут же пырнул мечом в бок зазевавшегося гридня. Кольнул – и сразу «добавил» по шее. Легонько, почти нежно.

   Духарев отрицательно покачал головой.

   – А можно мне? – спросил Калокир.

   Он наблюдал за Святославом не больше минуты, но (Духарев был в этом уверен) успел «измерить» и «взвесить» технику великого князя. Исделать соответствующие выводы.

   – Можно! – охотно разрешил Святослав.

   – Один на один!

   – Зброю вниз! – скомандовал князь, останавливая поединок. – Ты что ж, единоборствовать со мной хочешь? – осведомился он у Калокира.

   – Коли соблаговолишь снизойти до своего ничтожного слуги – буду счастлив! – патрикий поклонился так низко, что даже коснулся рукой земли.

   – Снизойду! – «соблаговолил» Святослав, которого предложение ромея привело в прекрасное расположение духа.

   Несомненно, он тоже слышал о фехтовальном мастерстве патрикия и был не прочь проверить эффективность ромейской школы.

   Патрикий сбросил плащ на руки слуги, снял с пояса ножны, сам пояс слегка ослабил.

   – Можно? – патрикий взял у одного из гридней шест-«копье», у другого – прямой буковый меч с обмотанной ремнем рукоятью.

   Святослав ждал, опустив мечи, расслабленно-внимательный. Лоб князя был перехвачен платком, повлажневшим от пота, но Святослав не выглядел утомленным.

   Калокир сделал шажок вперед. Еще один… Святослав не шевельнулся. Духарев ждал от ромея стремительного броска, но Калокир не торопился. Он подкрадывался по-кошачьи. Сократил дистанцию еще на ступню, еще на полступни…

   Может, ромей переступил невидимую черту, может, князю просто надоело ждать…

   Выпад Святослава был молниеносен и безупречен. Правый меч ударил снизу, на уровне колен, левый упал сверху, наискось…

   Калокир отбил оба удара. Шестом. Его меч ударил вразрез… Не достал. Святослав отвел его обратным движением левого меча, и тут же выбросил деревянный клинок вперед, превратив защиту в атаку… Отраженную коротким вращением шеста.

   Стук встречавшихся клинков напоминал топот коня, рысящего по деревянной мостовой, только был раза в два чаще. Ипродолжал ускоряться. Невозможно было уследить за вязью молниеносных ударов. Духарев по собственному опыту знал, что зрение всегда запаздывает. Будущая атака предугадывается по повороту головы, движению бедра, а еще чаще – интуитивно, на инстинкте, животным чутьем тела. Но стилевые различия варяжской и византийской школ были заметны очень хорошо. Ромей двигался экономней, лаконичней, предпочитая силе гибкость. Он фехтовал.

   Святослав рубился. Его удары были мощнее, размашистее, длиннее. Он двигался и шире, и активнее: то отступая, то прыжком сокращая дистанцию, сминая противника…

   Калокир уклонялся, уступал… но не отступал. Возможно, он ждал, что взятый темп атаки утомит киевского князя, строил на этом свой план поединка. Вкакой-то момент Духарев увидел: ромей проигрывает. Он устал. Шерстяная туника на его спине потемнела от влаги, пот заливал ему глаза… АСвятослав был неутомим. Ромей явно уступал в выносливости киевскому князю, способному выдержать несколько часов настоящей сечи.

   И Калокир тоже это осознал. Понимая, что отдает поединок, он решил выложиться в одной неистовой атаке… Святослав выдержал этот последний натиск… Илегонько коснулся клинком шеи патрикия. Ну да, когда опыт и мастерство поединщиков примерно одинаковы, неизменно побеждает выносливость. Это факт столь же очевиден, как и то, что опыт и мастерство существенно экономят силы.

   «Меня бы он сделал, – подумал о ромее Духарев. – В таком вот потешном поединке – наверняка. Ав бою – не факт».

   В тесноте битвы, в настоящих доспехах, которые можно вскрыть лишь по-настоящему мощным ударом, Калокиру с его техникой пришлось бы целиться исключительно в уязвимые места… Аваряжский удар сплеча если и не просечет панцирь, все равно мало не покажется.

   Хотя случись им с Калокиром схватиться в настоящей сече, скорее всего, биться они будут верхом. Асойдись они в чистом поле… Духарев достал бы ромея стрелой шагов за сто. Ну за пятьдесят, чтоб наверняка.

   – Любо, патрикий! – воскликнул Святослав, отбрасывая меч и обнимая тяжело дышащего, разочарованного Калокира. – Славный ты поединщик! Ох, славный!

   – Так уж и славный, – пробормотал патрикий. – Второй раз меня на твоем дворе побили. Сначала воевода твой, теперь ты. – И добавил с почти мальчишеской запальчивостью – А ведь у нас, в Херсоне, равных мне нет!

   – Ну так и у нас, в Киеве, равных тебе немного, – утешил ромея Святослав. – Давненько я так славно не единоборствовал! Пестуны мои, Серегей да Асмуд, биться со мной более не хотят. Должно, боятся, что я их побью!

   Великий князь подмигнул Духареву.

   – Боятся, как же… – проворчал Калокир. – Воевода Серегей меня с первого удара приложил. Тебе, должно быть, рассказывали.

   Духарев скромно промолчал. Знал: своей победой он обязан полусекундной растерянности ромея от того, что отменно поставленный удар не достиг цели.