Северная Пальмира - Алферова Марианна Владимировна (читать книги .TXT) 📗
Постум сделал несколько больших глотков, блаженное тепло растеклось по телу, ноги вдруг сделались чужими. Постум едва не уронил чашу. Незнакомец подхватил её и поставил на деревянный стол. Голова Постума качнулась и сама упала на грудь. При этом Постуму не хотелось спать, хотя глаза его стали слипаться. Тогда незнакомец наклонился над ним и погладил по голове.
– Мой мальчик, – прошептал незнакомец.
Игра продолжалась. Что должен отвечать Постум? Тоже играть? Но ведь это сон. Он спит и во сне играет роль сына, а незнакомец – роль отца. Во сне не страшно и не стыдно, во сне можно все.
– Ты наконец приехал?
– Ты узнал меня?
– Как я мог тебя не узнать? Мы теперь все время будем вместе, да?
– Конечно.
Постум вздрогнул всем телом и проснулся. Незнакомец сидел в своём кресле и смотрел на него.
– Я долго спал? – спросил он, озираясь.
– Часа два.
– А что делал ты?
– Смотрел на тебя. – Постуму показалось, что голос незнакомца дрогнул. Так это все-таки он? Неужели?
– У тебя есть дети? Сын есть? – выдавил Постум.
– Есть. Двое. Два сына.
– Два, – эхом отозвался Постум. – И кого любишь больше?
Незнакомец молчал: после какого-то необыкновенно дружеского настроя, симпатии, почти единства – вдруг обрыв, пустота. Неужели то, чего Постум больше всего боялся? Неужели он испытывает к нему неприязнь? Нет, нет, такого быть не может.
– Младшего, – сказал Постум уверенно и рассмеялся коротко и зло. – Младших всегда любят больше.
– Это не так, – сказал незнакомец. – Я люблю обоих.
– Враньё, – фыркнул Постум, и незнакомец почему-то не стал с ним спорить, только спросил:
– А кого любишь ты?
– Никого. Я никого не люблю.
– Так нельзя.
– Почему? Сам посуди – нельзя же любить Бенита. Он – точь-в-точь лисица из Эзоповой басни: та забралась в дупло, сожрала мясо и хлеб, оставленные пастухами, и так растолстела, что не могла выбраться. А Бенит забрался в дупло и жрёт непрерывно. И все толстеет, толстеет. И либо сам лопнет от обжорства, либо дерево расколется.
Постум давно придумал это сравнение, сколько раз мечтал: расскажет, и он оценит.
– Тебе тяжело жить под властью Бенита, – сказал он. – Прости.
– Нет, уже не тяжело. – Постум врал, но эта ложь доставила ему удовольствие. – Бенит любит меня. И я приспособился. Мы с ним родственные души. – Против воли в его голосе проскользнули Бенитовы интонации. И незнакомец, явно их различив, вздрогнул.
– Приготовь нам две комнаты, – обратился незнакомец к хозяйке. – Уже поздно, а по такому дождю никуда не поедешь. Мы хотим спать.
– Я не хочу! – дерзко объявил Постум. – Совсем не хочу!
– А чего ты хочешь?
– В «разбойники» играть!
– Хорошо, у тебя есть «разбойники»? – обратился незнакомец к хозяйке.
– Конечно есть.
Та принесла стеклянные, изрядно пооббитые и потрескавшиеся кругляки. Обычные «разбойники» из придорожной гостиницы.
– Обожаю эту игру, – признался Постум. – А ты?
– Я вообще люблю игры. Любые. Особенно те, где надо драться. – Что-то дерзкое, насмешливое мелькнуло в глазах незнакомца. Постум подался вперёд и прижался к нему.
– Я тоже люблю такие игры, – признался он и потёрся щекой о его шерстяную тунику. – Давай не будем сегодня спать ночью, а будем играть в разные игры. Во все-все, какие только знаем.
Постум думал, что он откажется. Начнёт разыгрывать взрослого, твердить про дисциплину. А он сказал:
– Хорошо, – и по-мальчишески обрадовался. Постум никогда не думал, что он такой.
– А в кости будем играть?
– Давай, сыграем в кости.
– А Бенит мне запрещает. Что же, ты купишь мне кости?
Вместо ответа он поднялся, подошёл к прилавку, о чем-то перемолвился с хозяйкой и вскоре вернулся и поставил на стол серебряный стаканчик. А в нем кубики из слоновой кости.
– Они мои? – спросил Постум, и он кивнул. – Спасибо, отец. – Сказал, будто прыгнул головой вниз с высоты.
Неужто он так просто сказал – «отец»? А повторить ещё раз сможет? Он не знал. Схватил стаканчик с костями и стал трясти. Бросил кости. Выпало две шестёрки.
– Счастливый бросок. Счастливый знак.
– И в этом нет ничего плохого – в том, что ты подарил мне кости? – допытывался маленький Август.
– Бенит запрещает, чтобы соблазнить, чтобы тебе хотелось играть – тайком. Это так просто. Ты понимаешь?
– Конечно. Значит, то что он запрещает, – хорошо?
– Нет, тут другое. Ты не должен обращать внимание на то, что говорит Бенит. Неважно, что Бенит считает хорошим, а что плохим. У него нет понятий добра и зла и нет пределов добра и зла. Его мера вещей для тебя не подходит. Один раз он назовёт зло злом, в другой раз начнёт порицать добро. Он запутает тебя, если ты пойдёшь за ним.
– Так что же мне делать, отец? – Постум положил голову на ладони и смотрел на него снизу вверх. Голова почему-то была очень тяжёлой, и веки тоже – будто налились свинцом.
– Ты должен сам все решать.
– И даже, могу ли я играть в кости или нет?
– Конечно.
Как все просто. А если Постум решит неправильно? Но он не осмелился почему-то об этом спросить. Он вновь метнул кости, и вновь выпали две шестёрки. А вдруг будет так всегда, вдруг ему всегда и во всем будет так везти? Он уверился в своём счастье и был счастлив.
Утром дождя не было. Утром светило солнце. Постум хотел не спать всю ночь. Но не получилось. Конечно же, он заснул. Самым примитивным, самым глупым образом заснул, играя. Бормотал неведомо что заплетающимся языком, потом положил на мгновение голову на подушку – и как в яму провалился. Проснулся, когда в комнате уже было жарко от солнца. Таверну обволакивала густая тягучая тишина ранней осени. Как будто все ушли. Уехали. Неужели он уехал?
Постум рванулся вниз, едва не упал, скатываясь по перилам.
Он не уехал – сидел у окна и смотрел на сверкающий в лучах солнца мокрый великолепный сад.
– Пойдём наберём яблок, – предложил он, – хозяйка разрешила. В этом году большой урожай. Ветки так и гнутся.
Он посадил Постума себе на плечи, и Постум собирал яблоки в корзину.
– Давай сделаем так: возьми эти яблоки с собой, – предложил Постум.
– Зачем?
– Я хочу, чтобы ты их взял. Давай же, бери.
Он спустил Постума на землю. От влажной каменной ограды поднимался пар. Они уселись на камни и стали есть яблоки. Яблоки брызгали соком и были очень сладкими. Втайне Постум считал, что это все-таки необыкновенные яблоки.
– А вдруг это яблоки Гесперид? – спросил Постум. – Было бы здорово, да?
– Нет, – сказал он. – Мне не нужны божественные яблоки. Мне теперь не нужно ничего божественного.
– Говорят, боги ходят среди людей, – сказал Постум. – Переоденутся и притворяются людьми. И никто не подозревает, что это боги. А потом, когда небожители возвращаются к себе в Небесный дворец, люди понимают, с кем говорили.
– Да, бывает, – согласился он. – Но лучше с ними не встречаться.
– Поедешь со мной завтра в Рим? – Его голос звучал заискивающе. В ту секунду Постум почему-то поверил вопреки всему, что он поедет. Ведь вчера весь вечер императору выпадали «шестёрки» в игре.
– Нет, – сказал он очень тихо.
– Почему?
– Не могу. Я дал слово.
– Так нарушь его! – воскликнул Постум.
Мгновенно сад потерял свой блеск. Стало зябко, сыро, за шиворот скатилась холодная капля.
– Нет. Ещё несколько лет надо подождать, и тогда я смогу. Но не сейчас. Подожди, мой мальчик. Знаю, что тяжело, но подожди.
– Я знаю греческий язык и язык галлов. По математике сдал экзамен в риторскую школу, – торопливо произнёс Постум. Приврал немного – с греческим были проблемы.
– Ты молодец.
– Я прочёл всего Тацита и Тита Ливия. И Плутарха. – Что ещё сказать? Как доказать, что ради него, Постума, стоит вернуться в Рим? – Поедем же в Рим и уничтожим Бенита! – взмолился маленький император и заплакал.
