Крымский излом (СИ) - Михайловский Александр Борисович (полные книги .TXT) 📗

Мы сидели на кухне, и сердца у нас сжимались от жалости к этому пацану, который в свои двенадцать лет повидал столько горя, сколько не видал иной взрослый. Потом Николай Николаевич немного успокоился, вытер слезы, и снова начал рассказывать.

- А отца расстреляли где-то в конце ноября. Вместе с ним немцы убили еще девять человек. А все из-за одного фельдфебеля, который погнался за курицей, и за огородами подорвался на мине. Немцы сказали, что в его смерти виноваты местные жители, которые, якобы, знали, где заминировано, но не предупредили фельдфебеля об опасности. Взяли из концлагеря десять человек, и расстреляли неподалеку от того места, где подорвался немец. И еще три дня запрещали их хоронить. Мы потом с Петькой взяли тележку, отвезли отца на кладбище, и там похоронили. - Глаза Николая Николаевича снова наполнились слезами.

- И что ж, у тебя теперь никого-никого не осталось? - спросил у мальчишки ефрейтор Костюк.

- Никого, - ответил Николай Николаевич. - Дядька, брат матери, живет в Ростове, только жив ли он?

- Хочешь, я отправлю тебя к своим, на Кубань? - предложил сироте Костюк. - там у нас хорошо.

- Нет, дядя, спасибо тебе большое, - ответил Николай Николаевич, - только пока немцам не отомщу за своих родителей, я в тыл не поеду. - Дяденьки, возьмите меня с собой! - жалобно попросил пацан. - Я, честное слово, больше не буду плакать. Я многое умею делать, буду вам помогать немцев бить.

Я почесал затылок. Надо было куда-нибудь пристроить парня. - Только вот куда? Немного подумав, я решил передать его телевизионщикам. Они, хотя и сопровождают наши части, но в огонь не лезут. И пацан будет под присмотром. Опять же, научат его делу полезному, которое Николай Николаевичу в жизни наверняка пригодится.

Решившись, я сказал мальцу. - Хорошо, поедешь с нами, только, чур, слушаться нас беспрекословно, иначе отправим тебя к твоему дяде в Ростов. - Договорились?

- Договорились! - обрадовался Николай Николаевич. - Я буду вас слушаться. - А потом, немного подумав, спросил, - а пистолет мне дадут?

14 января 1942 года. Восточная Пруссия. Объект "Вольфшанце", Ставка фюрера на Восточном фронте.

Присутствуют: Рейхсканцлер Адольф Гитлер, Рейхсмаршал Герман Геринг, Командующий Кригсмарине адмирал Эрих Редер, Команующий подводными силами адмирал Карл Дениц, Глава ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, Глава РСХА обергруппенфюрер СС Рейнгард Гейдрих, Глава Абвера адмирал Вильгельм Канарис, министр вооружений Фриц Тодт, министр пропаганды Йозеф Геббельс.

Адольф Гитлер сидел один в зале для совещаний за большим круглым столом. Он был мрачнее тучи. За дверью ждали приглашения войти Геринг, Редер, Дениц, Кейтель, Гейдрих, Канарис, Геббельс и Тодт. Они знали, что сегодняшнее совещание может стоить некоторым из них карьеры. А может быть и не только карьеры - Гитлер под горячую руку бывал жесток и беспощаден. Поэтому, они спешили входить в зал, ожидая, когда их пригласит туда адъютант фюрера. Но Гитлер не спешил. Он думал.

Проклятые русские в очередной раз испортили ему настроение. Удар, нанесенный по нефтяным полям Плоешти, мог грозить большими бедами Рейху. Ведь нефть - это кровь войны. Это горючее для моторов самолетов, танков, автомобилей, кораблей. И нехватка горючего могла вызвать анемию вермахта и люфтваффе. Со всеми катастрофическими последствиями.

Фюрер лихорадочно думал, как и где найти новые источники горючего. Надо было срочно искать выход из создавшегося положения.

Гитлер еще раз посмотрел на часы, и нажал на кнопку. Появившемуся в дверях адъютанту он кивнул головой, после чего в зал по одному стали заходить приглашенные на совещание.

Первым вошел Рейхсмаршал Герман Геринг. "Толстый Герман", весельчак и жизнелюб сегодня был не похож на себя. Он ожидал публичного разноса, и старался лишний раз не рассердить фюрера. Такими же поникшими и скучными были два адмирала - Редер и Канарис. Дениц, напротив, был невозмутимо спокоен. Так же подчеркнуто бодро и деловито выглядели Гейдрих, Кейтель и Тодт. Геббельс как преданный пес, смотрел в глаза фюреру, готовый в любой момент разбиться в лепешку, но выполнить приказ вождя Рейха.

Хмуро глядя на своих подчиненных, Гитлер кивком головы предложил им занять места за круглым столом. Сам фюрер садиться не стал. Он начал свою речь стоя, словно выступая на митинге.

- Итак, господа, я хочу выслушать ваши объяснения по поводу создавшегося нетерпимого положения. Господин Рейхсмаршал, как получилось, что большевики сумели безнаказанно разгромить всю авиацию на южном фланге Восточного фронта, разбомбить Плоешти и нефтяные терминалы в Констанце, лишив нас так нужного сейчас на фронте горючего?

Геринг, с обреченной решимостью глядя на фюрера, начал свою речь, больше похожую на последнее слово осужденного, - Мой фюрер, я понимаю - вина моя во всем случившемся огромна. Я готов понести любое наказание. Но я хочу сказать, что преданные делу национал-социализма летчики люфтваффе сделали все, что смогли. И не их вина, что противник применил новейшую технику, которая превосходит нашу в скорости, огневой мощи и маневренности. Сотни пилотов истребительной и бомбардировочной авиации погибли в схватке с большевистскими летающими монстрами. Они не дрогнули, и не свернули с боевого курса.

- Геринг, но вы-то живы! - И вы не имеете право ссылаться на героическую гибель крылатых героев Рейха, оправдывая свою бездеятельность и нерасторопность. Что вы сделали для того, чтобы наконец разделаться с таинственной эскадрой русских, и обуздать их авиацию?

- Мой фюрер, мы пытались массированным бомбовым ударом разгромить, или, на худой конец, ослабить эту эскадру. У входа в Босфор разыгралось настоящее сражение, в котором наши бомбардировщики понесли большие потери. Им удалось потопить и повредить несколько кораблей большевистской эскадры.

- Геринг, вы лжете! - выкрикнул Гитлер, и "душка Геринг" сжался как от удара, - У меня есть несколько другие сведения! - и Гитлер выразительно посмотрел на Гейдриха, - По информации, полученных из достоверных источников, были уничтожены все бомбардировщики, вылетевшие на перехват русской эскадры к Босфору. А все корабли этой чертовой эскадры, не получив никаких повреждений, преспокойно вернулись в Севастополь.

Вот так, Геринг! - Я хочу спросить у вас - зачем вы меня обманываете?! - Я вижу, что охота за шедеврами живописи для вашего замка в Каринхалле, для вас важнее, чем руководство люфтваффе. Может, тогда лучше вам, Герман, отдать ваш маршальский жезл более достойному, а самому удалится на покой?

Геринг покраснел, как помидор, и машинально спрятал свой жезл, усыпанный бриллиантами, за спину. Когда к нему вернулся дар речи, он хриплым голосом заявил Гитлеру, - Мой фюрер, я готов отправится рядовым в окопы на Восточный фронт, чтобы кровью смыть свою вину перед Рейхом! Дайте только команду!

Гитлер вяло махнул рукой, и стал выцеливать среди присутствующих новую жертву. Следующую порцию своего гнева он обрушил на Редера. - Ну, а вы, господин адмирал, что скажите в свое оправдание? Почему ваши корабли так ничего и не сумели сделать этой русской эскадре?

Редер одернул китель, и, стараясь сохранить на лице достоинство, ответил, - Мой фюрер, на Черном море у нас нет флота. Все, что мы можем противопоставить там русским - это несколько катеров, которые не могут бороться даже с вражескими тральщиками, не говоря уже о более крупных кораблях. Через Босфор, по устной договоренности с турками, из Средиземного моря прошла одна подводная лодка Кригсмарине. Но она была почти сразу же уничтожена, как сообщили турецкие наблюдатели, торпедой, сброшенной с геликоптера. Эти летательные аппараты базируются на некоторых кораблях вражеской эскадры.

Гитлер прекратил бегать по залу, и остановился рядом с начальником Абвера, адмиралом Канарисом. Елейным голоском фюрер спросил у адмирала, - Ну, а каковы ваши успехи, господин адмирал? - Если мне память не изменяет, несколько дней назад вы обещали мне разузнать все о таинственном русском соединении, и о технике, которой оно вооружено. Что вам удалось узнать?