Зеркало грядущего (СИ) - Савин Влад (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Так нужен ли Британии - Атлантический союз? Который в большей степени служит нашим "кузенам" для подготовки своей войны, чем нам, для защиты от коммунистического вторжения.
Нужны ли нам американские самолеты на наших базах - если они могут, по секретной инструкции своего командования, "случайно" уронить Бомбу туда, куда нам совсем не надо?
Например, на столицу некоей европейской страны, нейтралитет которой гарантировали не только США но и СССР. Который после имеет право ответить не только агрессору, но и тому, с чьих баз самолеты агрессора взлетели. После чего фамильный замок герцогов Мальборо, ценой в миллион фунтов, превратится в кучу оплавленного радиоактивного кирпича, не стоящую ничего.
Молотов, министр иностранных дел СССР - послу США в Москве.
СССР обеспокоен заходом в Балтийское море авианосной эскадры ВМС США, имеющей ядерное оружие.
Мы вас предупреждаем: первый же выстрел с вашей эскадры, это война. Массированный взлет палубной авиации, или даже подготовка к нему - это война. Ваши корабли будут потоплены, а все самолеты сбиты. После чего вполне вероятно, войска СССР и стран Московского договора получат приказ выдвинуться вперед - во Франции, в Китае, на Ближнем Востоке.
Мы считаем, что французский народ сам должен разобраться со своими политическими проблемами. И нам не нравится, что кто-то хочет под предлогом "предотвращения советского вмешательства" развязать Третью Мировую войну.
Авианосец "Иводзима". Балтийское море, 13 ноября 1953.
Адмирал был сильно не в духе. И Джимми поспешил сделать "морду кирпичом".
Хотя по большому счету, что может сделать командующий эскадрой с ним, героем прошлой Великой Войны, отмеченным наградами - и что важно, не подчиненным строевым пилотом, а прикомандированным испытателем от фирмы "Локхид"? Правда, "большой босс всегда прав", подобно тому, как генерал Макартур едва не сгноил Джимми в военной тюрьме за невинную в общем шутку при демонстрации американской воздушной мощи во время процедуры подписания капитуляции Японии (прим.авт. - см. Красный Тайфун), спасибо Флоту, что не дал в обиду. И левая пропаганда, что "быть негром в США, это как евреем в Рейхе" не то, чтобы правда, но что-то в ней есть - конечно, никто не смел обращаться к Джимми "эй, ниггер", и платили ему очень даже неплохо, однако бесспорно, что белый на его месте и при его заслугах, имел бы заметно больше и уважения, и дохода.
-Мне сообщили, мистер... - произнося фамилию Джимми, адмирал скривился, будто съел лимон - что ваша персона пользуется популярностью у летного состава. Обмен опытом, это конечно похвально, особенно если учесть, что у нас многие из молодых, войну не заставших. Но коммунистическая пропаганда, это совсем иное. Вы желаете, чтобы я сообщил о вашем поведении в Комиссию?
Джимми был искренне удивлен. Он ни в коей мере не разделял коммунистических убеждений, не читал книг Ленина или Маркса, не был знаком ни с одним коммунистом. Если не считать того русского подполковника, с которым они разговаривали, вместе болтаясь на спасательных плотиках посреди Японского моря - ну а после, в страшном ГУЛАГе, Джимми и месяца не провел, репатриированный одним из первых. Конечно, там его допрашивали - но он вел себя строго по инструкции, "могу сообщить лишь имя, звание, и личный номер" - и к нему не было никаких претензий по возвращении из русского плена тогда, три года назад.
-Тогда, на наших базах в Японии среди летного состава едва не доходило до бунта, "мы не камикадзе", экипажи открыто отказывались выполнять боевые задания - сказал адмирал - а теперь подумайте, в какой ж..е мы сейчас. В зоне абсолютного господства русской и немецкой авиации, а еще у них тут больше сотни подлодок, при том что нас выдернули сюда с "мирной миссии", визита в Копенгаген, сокращенным ордером, полутора десятков эсминцев явно не хватит для нормальной ПЛО четырех больших кораблей. И русские уже на взводе - прямо предупредив нас, что первый выстрел с нашей эскадры, и нас уничтожат. Сейчас над нами крутится их разведчик - и нам остается молить бога, чтобы у него не сдохла рация и на берегу не решили бы, что мы его сбили. Как только там решат, что мы представляем угрозу - сначала на нас свалится то же, что на Шанхайский порт, а после их авиация, лодки и хоть даже катера добьют то, что уцелеет. У русских моряков есть песня, "пишите - мы не придем назад", так вот, к нам это сейчас относится в полной мере. Если в Вашингтоне или Москве решат, что войны не избежать. И как она завершится, нам будет уже все равно.
Джимми молчал, пытаясь понять смысл услышанных слов. Поскольку адмирал не был трусом - а воевал с сорок первого года на Тихом океане, под началом самого Хэллси, затем Спрюэнса.
-Когда придет приказ, я подниму все самолеты - сказал адмирал - и они пойдут на прорыв, на Москву, Ленинград, Ригу, Кенигсберг, не у каждого будут атомные бомбы, но русские этого не знают, так что даже те, кто несет обычный боеприпас, отвлекут на себя русское ПВО. Нас тут тридцать тысяч американских парней - столько же три года назад погибло в Шанхае и до сих пор не отомщены. И остается надеяться, что кому-то из тех, с кем вы вели беседы, рассказывая что русские такие же люди, как мы удастся отплатить за нашу гибель. Скажите, ему легче будет это сделать, считая что внизу кровожадные коммунистические фанатики, нелюди, жаждущие всех покорить и "раскулачить", или что там такие же люди, всего лишь говорящие по-русски а не по-английски?
-Но, сэр! - пытался возразить Джимми - я всего лишь рассказывал правду, как было. А как ее толковать, это уже личные проблемы тех, кто услышит.
-Правду, только правду, и ничего кроме правды... - повторил адмирал - сейчас, попав на край жизни и смерти, я понял высший смысл нашего англосаксонского правосудия. Что нет никакой абсолютной правды - а есть то, что было доказано, то есть, что было выгодно сильнейшей из спорящих сторон. И в этом есть высшая справедливость - сильнейший должен выжить, а слабый, уйти. Если ваша правда для нас не полезна, то на кой черт она нужна? Когда придет приказ, вы также займете место в кабине. И будете за это мне благодарны - поскольку там окажется безопаснее в сравнении с тем, что здесь. Может быть, вам повезет дожить до конца войны, в русском плену, поскольку дотянуть до ближайших наших баз у вас не хватит топлива, а наших палуб уже не будет. Политики, может быть, и дерьмо иногда - но есть еще и Америка, именем которой они правят. И сейчас не мне, не вашингтонским политикам, и даже не Президенту надо, чтобы мы все шли на смерть - а ради того, чтобы Соединенные Штаты стали чемпионом. Надеюсь, что вы сделали верные выводы из нашей беседы. И что когда придет приказ - выполните свой долг, американского гражданина и солдата.
В офицерской кают-компании было шумно. Пилоты авиакрыла "Иводзимы" веселились в баре. К Джимми подошел приятель, капитан Фаулер, летавший на "кугуаре", стал говорить на излюбленную тему - что будет делать, когда завершится его контракт, "женюсь на своей Мэри, куплю дом в Массачусетсе, открою свое дело". Джимми спросил - а что ты думаешь насчет того, если завтра нам придет приказ?
-Как к вероятности, что завтра господь объявит о наступлении Апокалипсиса - хохотнул Фаулер - но не всякий спор кончается дракой. Чаще бывает, что стороны расходятся, уступив - и кольт вкупе со словом всегда бывает успешнее просто слова. Сейчас мы как кольт у виска русских, всего восемьсот миль до Москвы, еще меньше до Ленинграда. И если Сталин не дурак, он не пойдет на скандал, а кончит дело миром. Ну а мы получим плату за службу.
-Ну а если? - настойчиво спросил Джимми - я тут имел честь говорить с Самим...
-Ковбой! - сказал Фаулер - у нашего командующего репутация, может и правду говорят, что кто-то из его предков в ганфайтерах ходил. С правилом, если кольт вытащил, то непременно не просто стреляй, а убей. Так в жизни часто не так - ствол есть весомый аргумент в переговорах. И кажется мне, что если наш ствол должного калибра, то русские предпочтут не нарываться. А накопить стволов и Бомб еще большего калибра - так будут сидеть смирно и делать все, что мы просим, без всякой войны. Ганфайтеров, ты знаешь, мало - большинство, это люди разумные, и не любят рисковать.
