Внук Донского - Раин Максимилиан (книга регистрации txt) 📗
— Тебе понравилось…, — проговорил, с трудом подбирая слова, — Здесь находиться?
Селиван промолчал.
— Можешь оставаться. Я поговорю о тебе с атаманом.
Я взобрался на один из холмов. Разбойничий лагерь копошился в обычных житейских заботах. У меня закралось в душе подозрение, что здешний контингент по численности будет не меньше моего отряда, а, возможно, и воинства сотника Осины. По первым прикидкам выходило где-то около трёх десятков голов. А ещё на разведке, или в селе под боком пышнотелых красавиц, рассредоточены. Если, конечно, они ещё кого-нибудь здесь вдохновляют.
Фома только что закончил совещание со своими главными подручными и сидел на лавке, опершись на колени и задумавшись, спиной к столу. Я подошёл к нему, ожидая, когда он меня заметит.
— Иже требно еси? — наконец послышалось от него.
— Почему ты к шишам подался? Хотел ведь в Смоленск вернуться.
Вскинул удивлённо глаза, но ответил спокойно:
— Сведал, кои мужи в погибели семьи моей винны. Дондеже не покараю лиходеев, не утишуся.
— Морозов, что ли, Свербигуз который?
Фока криво ухмыльнулся:
— Деригуз его кликоша, но тей глагол такожде леп. Его и полюбника она…
Судя по моим устоявшимся впечатлениям, от этого боярина можно было нечто подобное ожидать, но представить эту тушу в качестве объекта чьего-либо вожделения было сложновато.
— …Князя нашего Юрия Димитриевича.
Вот уж не ожидал, что Фока произнесёт имя моего отца. Свечку что ли возле них держал? Хотя… Слово может иметь значение любимца, фаворита, но всё равно в неблаговидном контексте.
— Не знаю, кто тебе такую чушь мог в уши наплести, — взорвался я, — Дружок твой Алимпий выдал меня Единцу, а ты ему веришь. Спроси Селивана.
— Не Алип ми сие рече. В узилище вор Единец под пыткою то поведал ми, иже государь сам повелел злодеяти. Покрал я Кирияка людьми сеими чрез подземье и вызнал вся. Мнозе он рекл о содеянном. После казнил скнипу злокозну умертием мученны. Аще живый буду, отомщу всем погубителям, и Морозову злохитренну, и Юрию, князцу погану, и всему роду Калитину, аспидову, — произнёс бывший боярин.
Говорил он, силясь, будто с трудом выдавливал слова из гортани выдыхаемым воздухом.
— Сочувствую твоему горю, Фока, но верить наветам Кирияка нельзя. Он мог злонамеренно опорочить своего государя, — решительно возразил ему, — Может быть, твоя семья всё ещё жива. Надо верить в лучшее.
— Несть боле моей семьи…, — изменившимся голосом проговорил Фока, — Всех порешили убивцы. А ты, Макаша, ступай в опочивальню. Голова болит, небось?
И правда, передавать благую весть озлобленному человеку бесполезно. Не поверит. Оставаться в лагере шишей представителю семейства Калитиных становилось опасно. Макашка истинный может в любой момент нарисоваться. Прошёл к коновязи. Я ещё раньше заметил, что любой житель поселения мог спокойно отвязать любую лошадь и отправиться куда-нибудь на прогулку. Никаких постовых и сторожей поблизости не имелось. Запрыгнул на облюбованного конька и медленно поехал из лагеря. Найдя лесную тропу, припустил скотинку. Попадались едущие навстречу шиши, приветствовали. Просто поражаюсь беспечности военизированного подразделения. Вскоре выехал на дорогу, вдали завиднелись домишки селян.
Корчемник участливо ахнул, увидев мою рожу. Я вякнул чего-то несущественное, специально упомянув его имя Угрим. Как я понял, мужчина видел меня, заходящим в номер и снова упитым в стельку. Вдруг я являюсь трезвым, хоть и немного помятым. Хорошо же им живётся, людям Фоки — дорогое вино, бабы, адреналин. Всё — бесплатно.
Прошёл в номер. Макашка дрых, на этот раз приодетый нижней портью. Вернулся к корчемнику и попросил бумагу и перо. В письме Фоке сообщил, что его семья жива и здорова и ждёт встречи с ним в уделе князя Вышегородского. Подписался — твой друг княжич Дмитрий Юрьевич. Ещё приписал, что Селиван действительно является беглым холопом и попросил позаботиться о нём.
Ждать, пока мой двойник просохнет, не стал. Решил больше не тянуть кота за фаберже и растолкал его. Ошалевшему от сна подростку растолковал о чрезвычайной важности записки, которую требовалось передать атаману Фоке.
Пацан попытался некоторое время словить фокус и затем выдал что-то на тему пользы трезвости, а также опасности раздвоения личности. Я оставил его приходить в себя и прошёл к своему коню. У вертевшегося во дворе мальчишки выспросил маршрут к селу Глазуново и вскоре пылил на резвой кобылке по грунтовой трассе.
28
После топкого брода через узкую в пять шагов Вигу, дорога к селу уходила влево от основной трассы на Чухлому. По ней проехал примерно километра три по глухому смешанному лесу, пока за поворотом не показались избы. Село было небольшим в двадцать дворов и с приземистой церковкой. Глазуновская усадьба по виду мало чем отличалась от обычной крестьянской избы, выдавая скромный достаток её владельцев. Только здание было чуть побольше, крыльцо немного повыше и тын покрепче. Запруда ручья возле банного сруба была вся заполнена гогочащими купающимися мужчинами. Скорее всего, там веселились мои бойцы.
Ворота сразу же открылись. На крыльце появился расфуфыренный Дорофей с радостной лыбой, в зелёном с вышитыми красным цветами кафтане, в бежевых штанах, синих сафьяновых сапогах и в мурмолке с цветастым пером. Его сопровождали несколько бородачей. Все, кроме хозяина, поклонились мне в пояс, он только в полкорпуса. Я кивнул в ответ и принял из рук подошедшей с поклоном пышнотелой девицы жбан с хмельным мёдом. Выпил его, вытер губы рукавом и поцеловал толстуху крепко. Та вдруг застыдилась чего-то. Девица оказалась дочерью местного тиуна. Никого из дорошкиной родни сейчас здесь не было. Родители и сёстры жили в Галиче. В общем, промахнулся малость. Могли бы и намекнуть.
Обнял этого чернявого прикольщика крепко и сунул шутливо несколько раз кулаком по рёбрам. Всего несколько дней как с ним познакомился, а чувство такое, будто долгие годы с ним знался. Глеб обнялся со мной в комнатах. О боевых отметинах на лице предпочли не спрашивать. Какой пацан станет стесняться следов героизма на своём фасаде. Ребята дожидались меня, чтобы вместе сходить в баню. А мне бы туда век не ходить. Пришлось согласиться.
Разделись в палатах до срачицы, обулись в кожаные шлёпанцы и потопали так втроём по сельской улице к запруде. Раздевалка стихийно организовалась перед входом в сруб, как у шишей, но мне не хотелось устраивать бесплатный стриптиз для местной публики и светиться своими недостатками. Пролез в сени и повыгонял оттуда балдеющих там бойцов. Собственно говоря, домывалась последняя партия воинов. Бояричи заволновались, увидав мою спину. Рассказал им про свои испытания в ордынском плену пару лет назад. Всё равно ощущалась какая-то неловкость. Пришлось сознаться, что именно я однажды в захудалой одежонке заступился за гудца на берегу озера. Побили мы тогда друг другу морды классно. Парнишки были в полнейшем восторге от моего искусства драки, хотя им изрядно досталось.
Парилка здесь была устроена посеансово. Сначала в парной нагонялся пар, и люди парились, потом пар постепенно расходился, парная остывала, и люди просто мылись, пока парильщик не начинал новый сеанс. Распаренные парни выбегали окунаться к запруде, вызывая бешеный восторг собравшихся на отменное зрелище местных обитательниц.
Нас взялись парить крепкие бойцы из бывших гридей. Стегали почём зря нас, бедных унотов, что приходилось без памяти выскакивать из парной в бросаться в прохладу пруда, попутно поминая всех славянских богов, а ещё греческих, ацтекских, ну и великую матерь, естественно. Баня — это единственное место, где подчинённые могут измываться над своим начальством в самом прямом значении этого слова. С теорией происхождения моих отметин на спине теперь делились со всеми интересующимися Глеб с Дорошкой, попутно добавляя от себя красочные детали моих похождений. Не удивлюсь, если вскорости появился какая-нибудь былина обо мне, или жизнеописание великомученика Димитрия.
