Ермак. Начало (СИ) - Валериев Игорь (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Гася скорость, я упал грудью на землю, прокатившись, как футболист по траве, по пути подобрав саблю убитого офицера и пропустив над собой две просвистевши пули. Вскочив на ноги, я оказался лицом к лицу с бойцом, который растерянно ловил меня такого близкого на мушку из карабина. Наклон корпуса в одну сторону, перекат в другую - и сабля снизу вверх вонзился в пах этого кривоного кавалериста. Первый есть!
Вскочил на ноги и ушел прыжком в сторону. Выстрел, пуля взрыла землю в том месте, где я только что стоял. Вновь уход в сторону. Зря только патроны тратите. Неудобно в ближнем бою стрелять из винтовки. Ещё раз качнул маятник, быстрый проход вперёд и сабля рубанула по пояснице прозевавшего мой обходной манёвр китайца. Отличный клинок, даже не почувствовал, как кончик сабли перерубил позвонки. Второй готов!
Опять уход в сторону - и мои два оставшихся противника оказались выстроены в линию передо мной. Тот, который стоял первым, бросил разряженный карабин и достал палаш, а вот второй, в которого я не попал метательным ножом, а только заставил промахнуться, пытался быстрее перезарядиться. Всё-таки, мне сильно повезло в том, что эти солдаты были вооружены однозарядными карабинами Маузера 1871 года выпуска или как их называли 'Гевер'. Тем нам лучше и продолжим. Подшаг вперед, и я снимаю саблей со своей головы нисходящий удар палашом. Шаг в сторону, и колющий удар цинского кавалериста проходит мимо меня. Ошибка, мой узкоглазый друг, шаг вперед, ещё вперед, удар саблей с поворотом корпуса по горлу. А за ошибки нужно платить! Третий есть!
Инерция удара развернула меня к пытающемуся в панике зарядиться солдату. Шаг вперед, выпад и сабля пронзает горло мертвеца. Последний! Все!!! На все мои действия, начиная со старта из-за дерева, ушло не больше пятнадцати секунд. Я с трудом перевожу дух, показалось или нет, но кажется, всё это время я не дышал. Вот это была скорость! В этот момент девочка подняла голову и посмотрела на меня, а я, увидев её лицо и глаза, понял, что погиб полностью и безвозвратно. Амур высадил в меня не один, а два колчана стрел.
Попробуйте описать девушку, в которую влюбились с первого взгляда. Кроме фраз 'она вся такая..., вся такая нежная, милая, она такая красивая, она такая...', вряд ли что другое услышишь. Вот и меня спроси в тот момент, что заставило меня подумать, что это девушка моей мечты, я бы не ответил. Две жены из той жизни были русских кровей, с европейским типом лица, обе голубоглазые, первая тёмно-русая, на неё Марфа-Мария была похожа, вторая вообще натуральная блондинка-скандинавка. А здесь на меня уставилась пара вопросительных тёмно-карих глаз, а маленькие ярко красные губки бантиком на кукольном азиатском личике, обрамленного волнистыми волосами шоколадного цвета что-то спросили.
- Не бойся, всё закончилось, - я отвел правую руку с саблей за спину, начал наклоняться, чтобы левой рукой коснуться волос девочки, точнее сказать молодой девушки. В этот момент я ощутил сильный удар под лопатку, затухающим сознанием услышал звук выстрела, и, падая на девушку, увидел перед глазами всепоглощающую черноту.
'Ермак, очнись, ну пожалуйста, очнись, Ермак. Я тебя очень прошу', - эти слова прорвались через муть забытья, после того, как я почувствовал влагу, льющейся на моё лицо воды.
- Отставить панику, Лис, Доложить обстановку, - еле просипел я, ворочая в пересохшей глотке распухшим языком.
- Всё хорошо, Ермак. Очнулся? Здорово-то как! - зачастил Ромка. - Тебя последний хунхуз от края поляны достал. А я его потом снял, когда он из-за деревьев вышел. Я, Ермак, обойму выронил, поэтому так долго перезаряжался. Сука! Хотя того, кто в тебя выстрелил, всё равно не видел.
- Что со мной?
- Тебе справа под лопатку по касательной прилетело, а потом пуля под ключицу вошла и внутри застряла. Я как нас Сычёв и Марфа учили, тампоны наложил и рану замотал, но одного бинта мало. Кровь продолжает сочиться. А остальные бинты пришлось на китаёзу, что с девчонкой бежал и отстреливался потратить. У него правая нога прострелена, ключица левая перебита и в спину с правой стороны ближе к пояснице пуля вошла. Спереди не вышла. Но живой! Не знаю, как долго ещё жить будет?!
- Лис, скачи в станицу, веди помощь, - я с трудом выталкивал из себя слова. - Мне под руку положи револьвер. И торопись, я долго не продержусь. Отрублюсь.
Ромка засуетился, подобрал в траве револьвер, проверил наличие патронов, провернул барабан и взвел курок, после чего положил его рядом со мной, а потом припустился бегом в сторону леса, где мы оставили своих коней. Проводив взглядом Ромку, я повернулся в сторону молодой девушки, которая сидела на траве рядом со мной, устало опустив голову между окровавленных по локоть рук.
- Как тебя зовут? - обратился я по-русски к девушке. На мой вопрос она вскинула голову и посмотрела на меня испуганно-вопрошающим взглядом. Потом покачала головой и руками показала, что не понимает меня. Я стал задавать этот вопрос по порядку на французском языке, немецком и, дойдя до английского, услышал ответ: 'Ли Мэй Лин'.
- Мэй, возьми в руки револьвер. Если кто-то приблизится к нам, стреляй, - с трудом проговорил я и потерял сознание.
В следующий раз пришёл в себя уже в больничной палате станичного фельдшерского пункта. Ещё по весне были выделены деньги из канцелярии генерал-губернаторства, на которые рядом с фельдшерской избой был возведён пристрой из трёх комнат: палаты на четыре койки, помещения для приема больных и комнаты, которую можно было назвать операционной.
Я лежал на набитом свежем сене тюфяке, покрытом самотканой льняной простыней, под головой под наволочкой ощущалась подушка с гречишной лузгой, накрыт я был ещё одной простыней. На груди и правом плече ощущалась плотная повязка. Кроме неё на теле были только штаны исподнего.
'Живой! Опять повезло! - были мои первые мысли. - Ещё повоюем. Только часто что-то меня дырявят. И пить сильно хочется'. Я открыл глаза, во рту была песочная Сахара. Попытался позвать кого-нибудь, но исторг только какое-то мычание. Краем глаза заметил какое-то движение. Повернул голову и буквально остолбенел. Ко мне приближалась Мэй Лин, одетая в яркий красно-белый казачий сарафан, что придавало ей невероятно милый вид.
В Черняева проживали в основном казаки русской наружности, так как основу переселенцев составили семьи с Дона и Сибири. В других же станицах, основанных забайкальцами, намного чаще можно было видеть казаков и казачек с наружностью бурят, эвенков, нанайцев, орочей, удэгейцев, маньчжуров и китайцев. В последние годы казаки всё чаще и чаще привозили жён с другого берега Амура. Женщин в станицах не хватало, мужчин рождалось больше, плюс к этому в казачье сословие переводили солдат Забайкальского гарнизона, которые приходили на Амур бессемейными. А без женщины хозяйство, не хозяйство.
Мэй Лин подошла ко мне и вставила в губы носик заварного чайника.
- Пей, Тимохей, - с очень забавным акцентом на английском произнесла она. - Я сама эти травы заваривала. Тебе они нужны, ты много крови потерял.
В рот мне полилась божественная при моей жажде жидкость - чуть тёплый травяной сбор, во вкусе которого преобладал шиповник. Оторвавшись от носика чайника, я перевёл дыхание.
- Как себя чувствует твой спутник, - с трудом ворочая языком, спросил я девушку.
- Это мой дедушка, - глаза Мэй наполнились слезами. - Ему очень плохо. Надо пулю доставать, иначе начнётся заражение, а ваши целители мужчина и женщина этого не делают. А я им объяснить не могу, они меня не понимают. Никто здесь не понимает.
Мэй Лин закрыла лицо руками и заплакала громко и навзрыд. В это время в палату вошла Мария-Марфа.
- Очнулся, казак? Опять в шаге со смертью разминулся? - Мария подошла ко мне и положила руку на лоб, проверяя температуру. - Пулю из плеча тебе извлекли. Повезло, она сначала в рюкзак тебе попала, покрошив там содержимое и только потом уже на излёте до тела добралась. Глубоко и не вошла. Сычёв пулю достал, рану хорошо прочистили. Жара у тебя нет сейчас. Так что глядишь, через пару недель на ноги встанешь, а месяца через два о ране и забудешь. Везучий ты, Тимофей. Бог тебя любит! А девчонку, зачем до слёз довёл?!
