Очищение (ЛП) - Ковингтон Харольд А. (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Хэтфилд махнул рукой в сторону огней Астории.
— Я не понимаю одного: почему не слышно ФБР? Почему нет никаких упоминаний в СМИ о слове ДОБРАРМИЯ, которое я нацарапал на стене спальни кровью лесбиянки-скво? Тем более, что они полностью в ответе за первоначальное дело Стива и его детей о словах ненависти?
Вошберн снова заговорил.
— Я понял из новостей, что у Бюро сегодня полно новых неотложных задач. Зак, похоже, ты был прав, что Добрармия продолжает сражаться. Я слышал по здешнему шофёрскому радио, что они шлёпнули ещё пару мексиканцев в Даллесе и бросили бомбу в патрульную машину портлендского бюро полиции на перекрестке, а негритос-полицейский до сих пор торчит внутри.
— Стив уже вышел, вернулся к детям, и теперь сможет наладить нормальную жизнь, свою и девочек. Это главное, — добавил Экстрем. — Всё сработало.
— Думаю, мистер Чипс сможет быстро довести до нас, что происходит на СевероЗападе, — сказал Хэтфилд.
— А кто этот мистер Чипс? — спросил Вошберн.
— Он — представитель Партии, а теперь, по-моему, и Добрармии, — ответил Хэтфилд. — У него действительно нет звания. Мало у кого они есть. Партия всегда избегала раздавать клички вроде «шеф-повар» и «мойщик бутылок», как в старые времена делали некоторые расовые группировки. Это вроде как мафия. Пусть федералы гадают, кто и чем занимается. Чипс это своего рода общее доверенное лицо. Он называет себя Джонни Яблочное зёрнышко, который бродит по Тихоокеанскому Северо-Западу и сеет семена ненависти, надеясь, что они вырастут в большие цветущие сады. Я встречался с ним раньше, когда Партия ещё была легальной, и был на нескольких собраниях в районе Олимпии, а также в Данди и Сентралии в штате Вашингтон. Он — один из самых знающих и умных людей, которых я когда-нибудь встречал. Когда он говорит, мы слушаем. Если мы хотим революции, то он — тот человек, который может нас направить.
Из темноты снаружи послышался звук приближающейся машины, хруст гальки под шинами на пляже и шум работающего двигателя.
— Это они, — сказал Хэтфилд, глядя в окно. — Точно вовремя. Хороший знак для революционера. Первое дело, ребята, если мы действительно попадём в перестрелку. Время назначено, значит, назначено, и точка. Одного человека не будет на месте в самый неподходящий момент, и мы все можем погибнуть. Можете считать это своим первым уроком по боевой подготовке.
Гость, которого они ждали, прибыл на потрёпанном и невзрачном спортивном внедорожнике «субару». В сгущающейся темноте Хэтфилд не мог разобрать, была ли машина чёрного, тёмно-синего или зелёного цвета. Мистер Чипс вышел через заднюю дверь. Его сопровождал молодой человек в джинсовой куртке и бейсболке и высокая молодая девушка с простыми, но выразительными чертами лица и длинными рыжеватыми волосами, завязанными на затылке в хвостик. И парню и девушке, похоже, было лет по восемнадцать. Хэтфилд встречался с ними раньше в Данди. Хэтфилд открыл дверь и впустил молодых.
— Привет, Шон, — сказал он.
— Привет, мистер Эйч. Как дела?
Молодой доброволец вошёл и быстро осмотрелся. Орегонские мужчины заметили приклад автомата «Tec-9», торчащего из наплечной кобуры под его джинсовой курткой. Девушка в отделанной мехом дублёнке стала в дверях, и под распахнутой шубкой виднелся короткий ствол пистолета-пулемёта «Узи», деликатно направленный в пол.
— Привет, Руни, сказал Хэтфилд.
— Привет, — ответила девушка.
Парень подошёл к двери, сделал знак, и в комнату вошёл человек среднего возраста с седыми усами и в очках. Снял пальто. И оказался в зелёном пуловере с вырезом и светложёлтой рубашке с галстуком. Из кармана рубашки торчал пластиковый чехол с ручками. Он был похож на учителя или компьютерного фаната.
— Как движение на мосту? — спросил Хэтфилд.
— Мы ехали живописной дорогой, от Илвако, — ответил новоприбывший. — Министерство внутренней безопасности начало ставить телекамеры на мостах и в туннелях, чтобы отслеживать движение, поэтому я решил, что нам лучше встретиться здесь на вашингтонской стороне, а не пересекать реку. Этих чёртовых штуковин не всегда можно избежать, но нет необходимости оставлять им след из хлебных крошек. Шон и Руни останутся снаружи на страже. Молодая пара в стоящей машине не вызовет подозрений у прохожих. Кстати, я надеюсь, вы вооружены и готовы применить оружие, и должен предупредить вас, что если на нас нападут, придётся пробиваться с боем.
Парень с девушкой повернулись и, молча, вышли, а Хэтфилд закрыл дверь.
— А кто эти господа?
— Это — Чарли Вошберн, а это — Леннарт Экстрем, — представил друзей Хэтфилд. Все обменялись краткими рукопожатиями.
— Они — достойные люди. Я уже доверял им свою жизнь.
— Теперь вы знаете наши имена, но мы знаем только, что вас называют мистер Чипс, — начал Чарли. — Мы тоже получим клички?
— Конечно, со временем у каждого из вас будет целый набор собственных кличек, — улыбнулся посланец Партии. — Мистер Чипс не столько кличка, сколько прозвище. Раньше я был школьным учителем в Данди и преподавал своего рода неофициальный курс истории нескольким отобранным белым ученикам после школы, строго вне уроков. Федералы знают, кто я, так почему не узнать вам. Моё имя — Генри Морхаус, но с тех дней, когда у меня было больше волос, меня называют Рэд.
— Зак за вас ручается, — сказал Вошберн. — Этого достаточно. Думаю, тогда нам лучше закончить с этим. Он сказал, что нам нужно от вас?
— Да, и кое-что общее. Вы удивитесь, насколько часто повторяется ваша история, господа.
Морхаус сел и взял предложенную чашку горячего растворимого чёрного кофе, но отказался от предложенных пакетиков со сливками и сахаром.
— Говорят, что вся политика делается на местах. Очевидно и притеснения тоже. Требуется, чтобы человек лично пострадал от тирании, перед своей входной дверью, прежде чем начать действовать. Но иногда даже не в тот же момент. Вы, ребята, действовали самостоятельно, и это нас впечатлило. Зак сказал мне о случае, который произошёл здесь с женщиной Кинга и её животным для развлечений.
— А нам придётся принести какую-нибудь клятву кровью или ещё как-то? — спросил Экстрем.
— Нет, не в этот раз, — покачал головой Морхаус. — Позже Добрармия может счесть целесообразным установить такой порядок. Сейчас, если вы хорошие и честные люди, то присяга не требуется, а если это не так, то никакая клятва вас не исправит. Если я скажу, что вы приняты, значит, приняты.
Морхаус замолчал и отхлебнул кофе.
— Первый вопрос, который я должен задать, очевиден. Вы все готовы к этому? Вы полностью осознаёте, на что, чёрт возьми, идёте? Это не игра и не кино по телевизору. Это серьёзно. Вы же видите, что происходит на Северо-Западе, каждый раз, когда включаете канал «Си-Эн-Эн». Люди погибают, и на этот раз не только белые. «Зверь» в слепой ярости. Ему бросили вызов, он ранен и бросается на всех подряд. Господа, вы понимаете, что если пойдёте с нами, то, скорее всего, или погибнете, или проведёте остаток жизни в федеральной тюрьме в условиях, которые даже не можете себе представить?
— Мистер, они в СМИ так вопят о расизме и внутреннем терроризме, что если бы нас поймали просто сидящими здесь с вами, мы бы сели в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, — сказал Экстрем. — Мы понимаем это, но всё-таки пришли сюда.
— Да, официальная паранойя неистовствует, всё верно, — усмехнулся Морхаус. — Они начинают понимать, что не уничтожили всех нас, когда ворвались в Кёр-д'Ален в прошлом месяце, и некоторые из нас всё ещё сражаются. И славно. Но прежде чем мы приступим к делу, я бы хотел, чтобы каждый из вас рассказал своими словами, что привело вас сюда сегодня вечером.
— Думаю, начну я, — сказал Хэтфилд. — Конечно, у меня было некоторое представление о том, что Партия делала тайно, о подготовке. Кое о чём сказали мне вы, Рэд, а кое-что я понял сам. И начал размышлять, захочется ли мне присоединиться к вам, когда придёт время взяться за оружие. Я знал, что это время должно настать, если кто-то из нас в стране ещё хранит в себе искру храбрости.
