Час новгородской славы - Посняков Андрей (книги бесплатно без .TXT) 📗
Спустившись к реке, Олег Иваныч полюбовался рыбачьими лодками, возвращающимися с уловом, отмахнулся от кучи галдящих ребятишек. Вздохнув, направился вверх по узенькой улочке, вымощенной аккуратным серым булыжником.
На сей раз направление – на шпиль церкви Святого Фомы – выбрано верно. Сегодняшний вояж в порт опять оказался не очень удачным. Ни одно судно не отправлялось в ближайшие дни в Англию или Фландрию, пережидали шторма, бушующие в Бискайском заливе. Плохо. Не потому, что нетерпение давно жгло сердца Олега Иваныча и Гришани – хотя и это было, – а по причинам сугубо материального характера. Немного денег, которые пожертвовали Олегу еще в Бизерте люди «пламенного революционера пустыни» Абу-Факра, давно закончились. Едва хватило на путь от Сеуты до Лиссабона. Впрочем, и то было очень хорошо.
В Лиссабоне начались трудности. Хозяин постоялого двора Гонсалвиш – хороший знакомый капитана каравеллы, на которой и прибыли в Португалию Олег Иваныч и Гриша, – хоть и приютил на первое время «молодых новгородских дворян», отсрочив платежи на несколько дней, но эти дни пролетели быстро. А попутное судно до Англии все не находилось. Да и на дальнейшую дорогу, как и для уплаты долга Гонсалвишу, нужны деньги. А их нет.
Вот задача! Как заработать деньги в чужой стране, практически не зная языка и не обладая никаким полезным ремеслом? Хоть выходи на большую дорогу или… – Олега Иваныча вдруг осенило! – …или открывай фехтовальную школу! Неплохая идея. И как она раньше в голову не приходила?
Впрочем, раньше не до того было – суета сует и всяческая суета. Каждый день они с Гришей – в порт да по портовым притонам, попутный корабль искать. Хватит, пора прерваться, так и ноги протянуть можно! Да, что касается просьбы покойного магрибского пирата Селим-бея, на поверку оказавшегося португальским дворянином доном Жуаном Марейрой, то и ее пока исполнить не удавалось. Не знал здесь никто никакого Жоакина Марейру. Словно и не было никогда такого в Лиссабоне! Ни капитан не знал, ни сеньор Гонсалвиш, ни ближайшие соседи. Ну, а дальних пока и не расспрашивали, не было случая.
А насчет фехтовальной школы – вроде бы неплохая идея!
Олег Иваныч толкнул резную дверь постоялого двора. Довольно неплохое местечко, совсем не такое, какие приходят на ум при словах «постоялый двор». Трехэтажный дом с харчевней внизу. Внутренний дворик, усаженный апельсиновыми деревьями и миртом. Служанки вежливые, улыбчивые, красивые… Нет, Олег Иваныч к ним не приставал, блюл имидж.
– Кружку вина, сеньор Олвеш? – благодушно предложил расположившийся у очага хозяин сеньор Мануэль Гонсалвиш – красивый черноволосый мужчина с тщательно подстриженной бородкой, чуть тронутой проседью.
Гм! Вино сейчас не помешает. Хоть и теплынь кругом, а ветерок в порту тот еще! Простудиться – раз плюнуть.
«Олвеш» – так здесь переиначили его имя. А вот Гриша так и остался Гришьей. Олег Иваныч, естественно, не говорил по-португальски, но многие слова понимал. Особенно когда говорили четко и медленно. Язык был здорово похож на латынь, только больше шипящих, а уж латынь Олег Иваныч в Новгороде еще изучил, спасибо Софье.
Софья… Уже не так и много осталось до встречи. И, кажется, все неплохо складывается! Вырвались из мрачного османского рабства, ушли от пиратов Магриба… Теперь бы только денег. И не сглазить бы удачу.
Служанка – племянница хозяина, смешливая толстушка Мария – принесла на оловянном подносе два высоких бокала тонкого венецианского стекла, гордость хозяина. В бокалах терпкий рубиновый напиток – нектар, а не вино. Вынув из бокала теплую серебряную палочку, подогретую на специальной жаровне для придания вину теплоты, Олег Иваныч выпил за здоровье хозяина. Поинтересовался, не вернулся ли Гриша.
Нет. Пока нет.
Гриша тоже с самого утра направился в ближайший мужской монастырь, вроде францисканский. Чего ему там делать? Вчера Олег Иваныч и не поинтересовался. Шибко спать хотелось. Ну не в монахи же отрок решил податься!
Гришаня явился к ночи. Олег Иваныч уже поужинал в компании с хозяином печеной рыбой и поднялся наверх, спать.
Отдельных комнат на постоялых дворах нет. Не те еще времена. Были анфилады, разгороженные циновками или коврами. Одну из них, угловую, с большой кроватью, и заняли новгородцы. Олег Иваныч как старший по возрасту и по должности спал на кровати. Гришаня – в углу, на ковре. Олег Иваныч, правда, расщедрился, бросил в угол одеяло, так что спать отроку было мягко. По крайней мере, лучше, чем на кошме в оазисе или на палубе галеры.
От вернувшегося Гришы довольно явственно попахивало винцом. Он довольно бесцеремонно зажег светильник, снял куртку… Не обычный свой наряд, купленный в Бизерте, – простую матросскую куртку грубого сукна, а нечто куда более изящное: сиреневого бархата приталенную котту с широкими, по бургундской моде, плечами и завязками из толстого золоченого шнура. Под курткой, правда, ничего не было, кроме успевшего загореть тощего Гришаниного тела. Ну да рубахи у него и раньше не было, а вот куртка…
– Никак монастырь ограбил, паршивец! – оценил Олег Иваныч. – И как только у тебя рука поднялась, богохульник?! Хоть и католики они, а все ж, как мы, христиане.
– Что ты, Олег Иваныч! Нешто я на такое способен?
– Тогда колись, откуда куртка?
Отрок хмыкнул. Поведал…
Еще позавчера встретил здесь же, в харчевне Гонсалвиша, одного аббата – настоятеля монастыря францисканцев в Кабу-Руйву – это не далеко, но и не очень близко. Аббат нес под мышкой увесистый том Вергилия. Конечно, книжник Гришаня такого не мог пропустить. Разговорились. Святой отец оказался не только знатоком латыни – что и понятно, профессия обязывает – но и большим поклонником старых римских поэтов. Вергилий, Петроний, Лукреций. В общем, они, Гриша и аббат, отец Карлуш, друг другу понравились. В ходе взаимоинтересной беседы о жизни и творчестве древнеримских поэтов отец Карлуш обмолвился о своем непутевом племяннике. Собственно, его-то он и поджидал здесь, «дабы не позорить светлые своды святой обители видом сего недостойного отпрыска когда-то славного ученостью рода». Именно такими словами аббат охарактеризовал родственничка, кстати, студента университета Коимбры. Правда, студентом тот был никудышным. Больше о девках думал да грезил всякими военными подвигами.
– Дальше можешь не рассказывать! – махнул рукой Олег Иваныч. – Конечно же, ты написал нерадивому студиозу курсовик. В обмен на куртку.
– Трактат «О небесных сферах»! – Гришаня гордо поднялся в своем углу, закутавшись в одеяло, как римский патриций в тогу. – И не только за куртку… Вот!
Отрок подбросил на ладони два увесистых золотых кружочка:
– Эшкудо!
– А хорошо тут идут курсовики! – присвистнул Олег Иваныч. – Ты, надеюсь, сговорился с тем славным студиозом еще на пару-тройку рефератов?
– Да сговорился бы. Коли б он завтра с утра не уезжал. В эту, как ее… В Коимбру. На сессию.
– И надолго уезжает?
– На три недели.
– Да-а… Ладно. Как говорится, на безрыбье и хлорка творог. Молодец, Гриша! Начальный капитал у нас теперь есть.
– Это как?
– Завтра открываем фехтовальную школу. Твоих денег нам все равно не хватит – даже до Фландрии.
– Школа так школа, – покладисто согласился Гришаня. – Ну, тогда спим.
– Спокойной ночки. Винищем-то тебя тоже студент угощал?
– Он. Хороший парень. Только вот учиться не хочет.
Тонкий серп месяца заглядывал в распахнутые ставни, пахло цветущим миндалем и миртой. Северный ветер приносил прохладу.
В устье Тежу вошла фелюка. Приткнулась к причалу – маленькому, захудалому, неприметному. Матросы бросили швартовы. Капитан – смуглый и невзрачный – что-то хмуро сказал выбравшемуся на палубу пассажиру – высокому старику, чем-то похожему на вяленую воблу. Оба смотрели вдаль, где в вечерней тающей дымке смутно угадывались красные крыши Лиссабона.
Поутру Олег Иваныч и Гриша направились в монастырь францисканцев. Не то чтоб они всерьез заинтересовались католичеством, а в сугубо меркантильных целях – раздобыть бумагу и краску.
