Прелюдия (СИ) - Горохов Александр Викторович (читать книги регистрация TXT, FB2) 📗
Как резервный вариант рассматривалась и Германия, которую со временем можно будет «простить» и позволить ей развиваться. При условии, конечно, что её возглавит решительный человек, дружественно настроенный к Великобритании и крайне негативно — к коммунистам и русским в целом. И в среде мягкотелых германских политиков нам удалось высмотреть такого, несостоявшегося австрийского живописца, ещё до войны перебравшегося в Германию, а после войны возглавившего маргинальную, хотя и весьма агрессивную националистическую партию, быстро набирающую симпатии немцев. Его понемногу и начали готовить к роли будущего германского лидера.
Но Адольф Гитлер, насмотревшись на главаря итальянских фашистов Бенито Муссолини, поспешил в стремлении возглавить государство и сорвался. Устроил путч в германской земле Бавария и случайно погиб в ходе его подавления.
Германские власти жёстко подавили путчистов: партия Гитлера была запрещена, уцелевшие при расстреле их шествия лидеры партии арестованы и осуждены на длительное тюремное заключение. Но это выступление стало поводом для некоторого смягчения санкций в отношении Германии: ей позволили провести денежную реформу, которая остановила инфляцию. Других лидеров, подходящих нам настолько же, как Гитлер, в Германии не нашлось, и этот вариант, напомню, изначально рассматривавшийся в качестве резервного, был заморожен.
Сигналом к тому, что пора начинать заниматься «Польским проектом» более серьёзно, стало отстранение от руководства Красной Армией Льва Троцкого, немало сделавшего для того, чтобы вооружённые силы Советской России оставались незначительными по численности и неспособными вести войну с европейскими армиями. Этого ставленника американо-британских деловых кругов постепенно выдавливали с занимаемых им постов и лишали влияния, замещая людьми Иосифа Сталина, проявившего себя как дальновидный политик, работающий на дальнюю перспективу.
«Противовес России» на тот момент представлял собой рыхлое в политическом плане образование, раздираемое внутренними сварами и пребывающее в состоянии перманентного кризиса из-за частой смены правительств. Превратить его в реальную силу, способную противостоять большевикам, можно было только поставив во главе Польши сильно лидера, который жёсткими действиями оздоровил бы не только политическую, но и экономическую ситуацию в стране. И такой лидер у поляков был.
Речь идёт о маршале Юзефе Пилсудском, несколько лет назад отошедшем от политике, но продолжающем оказывать на неё мощное влияние.
Свой разговор с Пилсудским, высокомерным человеком в генеральском мундире, с зачёсанными назад волосами, пышными усами и густыми бровями, я начал с вопроса:
— Господин Пилсудский, как вы относитесь к России?
Тот усмехнулся, поскольку прекрасно понимал, что на переговоры с ним прислали не кого попало, а человека, досконально изучившего его биографию. И прекрасно знающего весь его послужной список дел, направленных на уничтожение Российской империи.
— Ещё в 1918 году я говорил: моя мечта — дойти до Москвы и на Кремлёвской стене написать: «Говорить по-русски запрещается». Жаль, с нынешними польским правителями эта мечта превратилась в неосуществимую.
— Ну, почему же? — возразил я.
А в мае того же, 1925 года в Варшаве уже гремели уличные бои, по результатам которых Пилсудский встал во главе государства, чтобы при помощи британских капиталов реализовать свою концепцию «Междуморья» — крупного конфедеративного государства от Балтики до Черного и Адриатического морей. О том, что это «наш» человек, свидетельствовали благожелательные статьи в британских газетах, появившиеся после переворота.
«Манчестер Гардиан» писала: «Пилсудский расчистил путь для установления в Польше режима подлинной демократии, хотя и действовал недемократическими способами». «Дейли Телеграф», известная связями с Форин Офис, утверждала: «Поддержка Пилсудского широкими слоями польского населения поможет ему в проведении земельной реформы и оздоровлении экономики». А «Таймс» предупреждала: «Сопротивление новому правительству не может принести ничего хорошего… Пилсудский является тем человеком, который сумеет вывести свою страну из настоящего тяжёлого положения». Британские дипломаты открыто настаивали на необходимости установления дружественных отношений с Польшей и сетовали: «Мы должны занять благосклонную позицию по отношению к новой Польше, к которой мы так несправедливо относились с 1919 по 1923 г., занимая пронемецкую, прочешскую, пророссийскую и даже пролитовскую, но не пропольскую сторону».
А лучшего сигнала о том, что план запущен, быть и не может.
Фрагмент 4
7
Дмитрий Новиков, февраль 1994 года
Протекция протекцией, а убить на «кадровиков» пришлось целый день. В основном — на заполнение огромной, сотни вопросов, анкеты, в которой присутствовали вопросы, совершенно не относящиеся ни к предстоящей работе, ни к объёму знаний или трудовому опыту. Зато требовалось буквально досконально поведать об отношении к тем или иным этапам существования Советского Союза, воспоминаниям детства и представлениям о будущем России. Вплоть до отношения к фантастическим книгам, в которых герои перемещаются во времени.
Ну, о том, что в различных «ведущих компаниях», перехвативших моду заниматься подобной хернёй у «забугорников», практикуется заваливать тестируемых совершенно не относящимися к делу вопросами для того, чтобы выявить какие-то «скрытые мысли», я уже слышал. А это — как раз филиал московской компании, так что подобному подходу не стоит удивляться. Поэтому психовал молча, но анкету заполнял. И с кадровиками, по «ухваткам» больше напоминающими «конторских», чем специалистов по собственно кадрам, разговаривал без внешнего проявления этих психов. Эти, правда, больше расспрашивали о семейном положении, о том, с ремонтом какой техники доводилось сталкиваться помимо возни с «рогатыми». В смысле — троллейбусами. Даже когда просто помогая в ремонте друзьям или «шабаша».
Особо подробно интересовались родственниками: кто, где и кем работает, какие у меня с ними отношения, как они отнесутся к тому, что мне придётся отправиться в длительную командировку.
Как отнесутся? Да, скорее всего, пофигистски. Дед почти четыре года назад умер от рака, бабушка после этого совсем сдала и тихо доживает у одного из дядюшек. У тех своих забот с детьми и уже появляющимися внуками хватает. Да и я, женившись на «образованной» (у них-то у всех с трудом законченная восьмилетка), сильно отдалился от них. Ни на собственные проблемы к ним жаловаться не бегаю, ни их сочувствия не принимаю. И них своя жизнь, у меня — своя.
Как бы долго эта эпопея ни длилась, а закончилась. Закончилась тем, что дал я подписку о неразглашении того, что вольно или невольно узнАю, выполняя задания руководство компании, пребывая на территории военного полигона и в жилом городке танковой дивизии. Немножко странная подписка: сочетающая в себе и действительно военные тайны (полигон, военный городок), и служебную информацию (делишки компании).
В общем, оформили все необходимые документы и, как настаивал бывший взводный, «приписали» меня к его группе, которая моталась по базам хранения военной техники и отбирала то, что следует доставить в Чебаркуль. По всей России-матушке моталась, заглядывая и в «ближнее зарубежье». Например, в Харьков, где с танкоремонтного завода забирали три десятка Т-62, из которых только 10% (надеюсь, сами сможете посчитать, сколько это) были «убитыми в хлам», а остальные, несмотря на облезлую краску, имели свежеперебранные двигатели, новенькие гусеницы и опорные катки и полные комплекты штатной приборной начинки и ЗИПов.
Нет, даже не думайте, что я воспользовался этой поездкой, чтобы повидаться с «бывшей». Дочку увидеть, конечно, хотелось, но не бегать же по городу, разыскивая по памяти сначала квартиру родителей Алёнки, а потом, выпросив у них её новый адрес, и её жилище. Тем более, знать меня бывшая супруга не хотела, видимо, чувствуя свою и вину и не желая вспоминать о дурном поступке: я-то ей ничего плохого не сделал.
