Диапазон скорби 1942 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Снова в отвлёкся… ладно.
К всему этому нашему прогерскому разговору накладывается разное восприятие постороннего в отделе у меня и Шуры-Буры. Лучше меня понимающего «кто тут запросто рядом сидит» и осознавшего, как сей прогерский сленг выглядит в ушах «члена Политбюро».
Занавес, короче..
Всё таки к «тутошнему» Берии, пару-тройку раз в неделю обязательно бывавшего в отделе, «мои» прогеры постепенно, но уже давно привыкли, а академики из «20+» и не вызывали у них священного трепета. В отличие от меня, всё же, при всей язвительности, восторгавшегося разговорами хоть с Капицей, хоть с Вернадским. Вот, кстати, какая аберрация. Политбюровцев и «кандидатов в члены» я воспринимал только как досадную и неизбежную помеху. К тому — же, потенциально неизвестно чем лично мне опасную.
Маленков Г.М., кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), воспоминания о «той» встрече на даче Сталина.
— Насколько достоверны все эти сведения, товарищ Сталин? — сразу же, после «обзорной лекции» с вождём в совсем не присущей тому роли «научного лектора» — выдал Ворошилов и пояснил, что именно его интересует больше всего —.. не насчёт германцев… а то, что было после войны… по-другому?
— Сведения верны. Все неточности, мелкие расхождения… трактовки причин — на совести авторов книг и государственной пропаганды 2018 года, товарищи. Но это та точка зрения, которая, в целом, общепринята в том мире. Что касается фактов — тут вообще всё говорит в пользу того, что попало к нам в Рожковым. Да и что касается его личности — всё, что нам удалось узнать о нём, говорит о том, что произошедшее — случайность. Путешественник во времени крайне тяготится… нашей эпохой и… нашей страной. И не очень то рад своей нынешней жизни. Мы и наше время для него… выглядим как года эпохи кровавой войны и… тоталитаризма большевиков. Да товарищи, как бы это не было неприятно, но молодёжь будущего, в массе своей, не очень высокого мнения о нас. Разные взгляды, конечно, там… мы можем сетовать, можем возмущаться, но история пошла именно так. Можно лишь попробовать исправить ошибки и не наделать новых… раз уж представился редчайший шанс. Подсмотреть в щёлочку. В будущее. И задавать вопросы человеку оттуда. Решать, как быть — нам, товарищи. Действия и работа нас и тех, что придут после, должны быть лучше, чем «тогда».
Всё присутствующие, не смотря на оставшееся не произнесённым, поняли — каких-то зловредных замыслов «кого-то там из будущего» вождь за полтора года не усмотрел.
–..Наши военные имели полные сведения о нападении 22 июня и как война прошла в том мире. Вы сами видите, товарищи, насколько отличается наше положение от того положения СССР. Как стало так возможно и что такое «тот СССР» — это, как я уже упомянул — согласуется с гипотезой о параллельных мирах… параллельных Вселенных, которую рассматривают некоторые учёные того мира. Взаимодействие между такими… Вселенными, очевидно, крайне редко, если не единично вообще. Неизвестный природный феномен и случай с товарищем Рожковым мы можем считать счастливой случайностью, сыгравшей в пользу СССР и не рассчитывать на его повторение..
Естественно, никакого решения — как вести страну в лучшее будущее, они в тот вечер и ночь не выработали. Да и большого и горячего обсуждения тогда не вышло. Все «новенькие», придавленные краткими, но самыми главными сведениями о грядущих восьми десятках лет — о победах, о неудачах и о крушении Союза, погрузились в себя. Впрочем, вождь, весьма спокойно, и даже с некоторым мрачным юмором проводивший свой первоначальный рассказ, в отличие от них, явно что-то для себя решил. И, судя по поведению Молотова и Вознесенского, что именно решил «на будущее» Сталин, было им неизвестно. Что знал о замыслах Хозяина Берия, Маленков мог только гадать.
В первый раз предположение «Хозяин уже принял какое-то решение» появились у Маленкова тогда, когда Сталин, оценивший шоковое состояние «новеньких», с угрюмой иронией бросил:
— То, что было записано в нашей конституции 36-го — право на выход республик из состава СССР, было использовано против Союза в 1991.. Да и другие статьи, которые мы, товарищи, воспринимали как торжество прав и свобод… невзирая на национальности в нашем добровольном союзе — о внешних сношениях, республиканских войсковых формированиях, были убраны только в 1977 году, но самая большая уязвимость… с юридической точки зрения, в нашей конституции, лучшей в мире, осталась и была использована против нас. Самое страшное, товарищи — что страна пала не от внешнего натиска. И даже… не побоюсь сказать, не из-за… врагов народа. А от внутренних проблем.
Впрочем, расшевелить их на какие-то предложения ему сразу не удалось и, как показалось Георгию Максимилиановичу, на лице Сталина мелькнуло… нет, даже не разочарование… скорее его тень. И вождь тогда решительно, подвёл черту под своей «лекцией о будущем»:
— Вижу, что Вам тяжело всё сразу принять. Давайте, что ли познакомьтесь с товарищем потомком. Он здесь. Поговорите сегодня, задайте ему свои… любые… вопросы о будущем, а делом займемся в следующий раз… и вот ещё что..
Тут его лицо стало в мгновение ока злым, отчего все мгновенно напряглись, а Сталин потяжелевшим взглядом прошёлся по ним всем:
–..Будете счёты между собой за… «то будущее» сводить… интриговать… или ещё что хуже… пожалеете, что на свет родились. Товарищ… — Сталин вернул свой взгляд на Хрущёва, на лбу которого, после слов о «разоблачении культа личности Сталина на 20-м съезде» вовсю блестели капли пота, которые он уже несколько раз протирал вышитым платком —.. товарищ Хрущёв, я верно говорю?
Тот, сглотнув, усердно и быстро кивнул. Аж три раза.
После такого предупреждения, хотя бы внешняя логика Сталина и присутствие на встрече тех, кого, на несколько скороспелый (по результатам «сталинской лекции») взгляд Маленкова было быть на ней не должно, несколько прояснилась ему самому.
Вождь некоторых простил. Нет, не верно! Помиловал. И будет смотреть, как они будут работать сейчас. Если что, переиграть… совсем переиграть, так, что как звать, все забудут, совсем не долго. Просто некоторым… а, может, и всем… — родилось сравнение —. предстоит «работа над ошибками». Оргвыводы могут вполне последовать и позже.
Лицо Сталина, тем временем, быстро разгладилось и он совершенно спокойно продолжил:
— С товарищем Берией завтра согласуете графики вашего доступа в 8-й отдел ГУГБ, где хранятся материалы с приборов потомка. Учиться будете. В том числе на собственных ошибках… да, товарищи… текущие обязанности с вас никто не снимает..
То, что Сталин называл гражданина Российской Федерации Рожкова товарищем, мы отметили сразу все. Как, впрочем как и то, что вождь считал того совсем не советским человеком.
Сталин поделился с нами своим представлением о нём.
–.. Товарищи, я для себя долго описывал его как «зараза из будущего». Он как вирус, заражающий нас всех… нет… не своими идеями, не своими взглядами… весьма мелкобуржуазными, надо признать. Нет… он заражает… знанием. Что многое, во что мы верили, оно не сбудется, хоть мы все тут костьми ляжем. Что многое в развитии человечества пойдёт не так, как предусматривала марксистская теория.
Но, смотря на человека из будущего, сейчас… говорю по другому — на самом деле, он… просто окно, через которое можно посмотреть в будущее и что-то исправить, где-то быть впереди всех, где-то подстелить соломку, подстроится к ходу истории. Сделав какие-то потери для нашей страны меньше, смгчить последствия, вывернуть на верный путь.
И это видение Сталиным всех сведений из будущего и задало ход разговора с путешественником во времени или… «из другой Вселенной».
Но, в целом, разговор с путешественником во времени оставил у Георгия Максимилиановича тягостное впечатление. Ощущение было — что присутствующие (за исключением отмалчивавшихся Сталина, Берии, Молотова и Вознесенского, знавших о невероятном ранее), говорили с молодым человеком из будущего на разных языках. Аргументация и ценности пришельца и их, были совершенно противоположны. Да «товарищ Рожков» сам это признавал. Приоритет коллективизма в их глазах, свобода индивидуальности — в его. И «выделение» государству и власти ровно стольких прав, сколько отдельные личности, составляющие население, добровольно готовы отдать.
