Диапазон скорби 1942 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗

Глава 1 — У каждого своё «вундерваффе»

В январе сорок второго состоялись три встречи. В разных странах, с разным количеством присутствующих, с различными целями. Но все они, хотя и в отличающихся степенях воздействия на события и их последствиями, определили дальнейший ход происходящего в войне и того, как развивался послевоенный мир.

Мир в смысле — человеческая цивилизация. И мир — как состояние «без войны». Без войны после окончания самой страшной бойни в истории.

16 января 1942. Район Кунцево, «Ближняя» дача. Сталин и К.

Сегодня. Не вчера. Не завтра. Не в смысле конкретных календарных дат, а в смысле — время пришло. Тянуть с неведением большинства соратников или товарищей из Политбюро о том, что случилось невероятное, дальше нельзя.

За время с вечера 19-го августа сорокового, когда увидел воочию пришельца из иного века, до начала войны, он сам много передумал всякого об уроках иного будущего. Сведения из книг изучал, рассматривал разные пути решения тех конфликтов и вызовов истории и всё равно нет-нет, да размышлял о том, что как всё сложится «в будущем здесь».

Но дальше ждать некуда. Сдержали первый, самый страшный натиск немцев, и даже лучше, чем в «тот раз». Страна прошла мобилизацию. Армия, несмотря на большие потери, в лучшем состоянии, чем тогда, война идёт… нормальная. Если можно вообще использовать слово «нормально» по отношению к самому большому и кровопролитному в истории человечества столкновению идеологий и государств.

Пора принимать решение о том, что будет после войны — определяться со стратегией и принимать решения, от которых будет зависеть — куда двинется СССР после Победы.

Чтобы не вышло как в «тот раз»..

Товарищи собрались, все на месте. Последним приехал и зашёл в столовую «Ближней» дачи немного подзадержавшийся Вяче, который в здании НКИД на углу улиц Дзержинского и Кузнецкого Моста сегодня вёл весь день переговоры с английской делегацией. Позже расскажет, что и как.

Сталин, уже поздоровавшийся со всеми, кивнул Молотову и махнул рукой, чтобы тот присаживался. Тот (как Берия и Вознесенский) знал, что сегодня произойдёт. Именно после первого, в аккурат после новогодних праздников, откровенного разговора с ним и Лаврентием, Сталин решился.

Всё. И все здесь — он сам, товарищи по Политбюро — Молотов, Каганович, Ворошилов, Жданов, Калинин, Микоян, Хрущёв, Андреев. Берия, знающий обо всём с самого начала. И ещё двое, на которых Сталин, помня о некоторых событиях после «той войны», решил заранее опереться — Маленков с Вознесенским. Можно начинать. Обратного хода не будет..

Присутствие Берии, перед которым лежала толстая папка с пока завязанными шнурками и «невозмутимо поблёскивавшего глазами из-за пенсне» — как стандартно описывали подобные сцены «около Сталина» в будущем, из которого попал Рожков, так и очевидно неформальный характер того, для чего их собрали на даче Сталина, видимо, многие товарищи оценили сразу.

Положенного для заседаний ПБ с расширенным составом (кандидаты в члены политбюро и приглашённые для выступлений) стенографирования сегодня не было.

Сегодня только они — старые соратники и особо доверенные товарищи. Без их поддержки и осознания ими всех событий «иной истории» дальше двигаться просто нельзя. Не поймут и не оценят, когда истина выплывет наружу. А противодействовать и просто работать спустя рукава, не разделяя и не понимая замыслов, могут. К чему приведёт подобное? Непонимание целей теми, кто будет за ответственен за важнейшие направления… — хуже не бывает!

А всё это время, в ходе «войны заново», он сам оценивал и взвешивал текущую деятельность соратников. И… решил не менять ничего, только расширив состав тех, кто будет сегодня введён в курс дела. Даже Никитку оставил.

— Товарищ Берия, ознакомьте всех присутствующих, кто ещё не в курсе вопроса.

Лаврентий извлекает из лежащей перед ним папки несколько скреплённых вместе листов с первым письменным докладом Поташника, тогда ещё и.о. УНКВД Молотовской области о попаданце.

К листам прикреплены большие фото путешественника во времени. Сделанные в августе сорокового, в Молотове, в областном УНКВД перед тем, как ему дали первую, хоть сколько-то подходящую времени одежду.

В его летней лёгкой одежде и кепи «оттуда». Которую Рожков называет «бейсболка». С надписью про мировой чемпионат по футболу и годом. 2018-м..

И двумя пакетами… пластиковыми — вспомнил название Сталин.

В которых потомок тащил в том самом году к своим родственникам бесценные приборы.

А какую одежду носят в будущем.. — Сталин уже насмотрелся по фотографиям на компьютере. Кто в лес, кто по — дрова, анархия полная. Столь воспеваемая Рожковым личная свобода. Даже в сём… там, всё — другое! Как поменялся мир без малого за 8 десятков лет. Чего уж говорить то о серьёзных вещах. Очень любопытно, как всё воспримут товарищи. Бесплатное представление, цирк почти что. Сталин, уже привыкший ко многому, и помнивший ту же первую реакцию Молотова и доклады о встрече академиков с потомком, испытал определённое предвкушение. Ну, ждать недолго… веселье, определённо будет. Хоть придётся вести разговор о совсем не весёлых обстоятельствах. С которыми он сам, чего греха таить, свыкся. То, что узнал, было «там», в «том 1991-м». А здесь и война идёт по другому. И всё остальное будет… «лучшей версией событий», так? Если принять безумную научную теорию о «множественности Вселенных»?

Пока начинает Берия, пододвинувший к сидевшему рядом Микояну листы, чтобы по кругу просмотрели все товарищи. Лаврентий коротко и по сути дела быстро вводит присутствующих в то, что произошло в августе сорокового.

Заодно и за реакцией всех внимательно понаблюдать можно.

Ну, с Молотовым и Вознесенским понятно, эти двое знают. А все остальные… любопытно, о чём будут думать, когда поймут, что некоторые узнали раньше их? Какие у них соображения родит сей факт?

Хотя… раз позже, но всё равно довели до них невероятное, значит, сочтут себя не вышедшими из доверия у вождя. И… они ещё не знают ничего. Про будущее. Как Хрущёв например. Судьбу которого определили, в общем-то первые «про него», мимоходом брошенные в сороковом слова попаданца:

–..насчёт руководившего СССР в те годы Хрущёва. Лучше бы, конечно, об отношении советских людей к нему сказали мои предки, чем я, родившийся в 96-м, но, по моему, страна, как никогда, после рывка в космос поверила в своё светлое будущее. Хрущёву, как мне кажется, на какое-то время удалось зажечь в советских людях невиданный энтузиазм и искреннюю веру в то, что коммунизм, пусть и не в 1980, как он заявил… когда то там, в районе первых космических стартов, но всё же будет достигнут.

Такое… дорого стоит.

Даже последующий краткий тогдашний рассказ о том, что помнил Рожков из «всемирной сети» и школьных учебников про (даже номер съезда вспомнил!) доклад Никитки на XX-м съезде партии, уже не смог сломать впечатления от этих первых слов попаданца. Повезло… «кукурузнику», что попаданец, в целом всё же симпатизировал ему. За «космос», за способность «договориться с Кеннеди» во время «Карибского кризиса», за попытку Хрущёва организовать мирное сосуществование «двух систем» и… за массовое строительство «хрущоб». Конечно, Рожков не так уж много и смог рассказать о тех первых послевоенных десятилетиях СССР. Многое пришлось по крупицах собирать в книгах и журналах на компьютере, сопоставляя и взаимодополняя с тем, что тот вспоминал, но именно эти слова про Хрущёва и спасли «борцу с культом личности» жизнь. И дали второй шанс на… определённое место в истории?

«Особенно пикантно» (как частенько вставлял в свои речи потомок) было то, что об участии самого Хрущёва в партийной борьбе с уклонистами и троцкистами и «личной причастности к репрессиям», потомок отлично знал! И о его подписях на множестве расстрельных дел тоже.