Точка (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич (полная версия книги .TXT) 📗
По тарелочной окружности были вытиснены слова «Целлюлозная фабрика Франца Бюхеля желает вам приятного аппетита!».
Словно предлагала жрать произведенный картон.
— А ложки?
— Ах, да!
Искин задержал дыхание и теперь уже нырнул в шкаф. Большая ложка, маленькая…
— Ф-у-у!
Он вынырнул, зажимая добытое в кулаке. Как старатель или, пожалуй, золотарь.
— Они грязные? — спросила Стеф.
— Не знаю, — Искин поискал глазами, чем бы протереть щербатую сталь. Не нашел. — Вроде бы чистые.
— Тогда я буду вилкой.
Рисовая каша повалилась в тарелки комковатой пастой. Собственно, о наличии отдельных рисин речи даже не шло. Концентрат. Монолит. Серый бетон.
— Вам хватит? — спросила Стеф.
— Да, даже много.
— Ха!
Какое-то время они молча рассматривали кашу.
Мыльным запахом она уже не пахла. Стеф выскребла подгоревшие остатки, и они легли причудливой коричневой стружкой.
Искин осторожно ковырнул свою порцию маленькой, очищенной о брючную ткань ложкой.
Концентрат он еще никогда не ел, держал про запас. Но, бывало, ел кое-что и похуже, вспоминать о чем не хотелось.
И вот — предложение вернуться в прежние времена.
— Боитесь?
Стеф набрала полный рот каши. Глаза ее засветились от удовольствия.
— Так вкусно? — спросил Искин.
Девчонка кивнула.
— Ну, не знаю.
Искин попробовал.
Нет, оказалось не то чтобы хорошо, но вполне сносно. Господин Пфальц знал толк в производстве концентратов. Правда, каша липла к небу и не хотела проваливаться в пищевод. Усилие, Лем, усилие!
Искин сглотнул.
— Правда же, супер? — спросила Стеф.
Теперь она откромсала большой кусок и, наколов на вилку, покусывала его, как мороженое на палочке.
— Есть можно, — сказал Искин.
— А знаете, чего не хватает?
— Соли?
— Нет. Варенья! Вишневого или малинового. Чтобы можно было полить. Тогда вообще чума. У нас был маленький садик, давно, лет десять назад. Когда еще не было… Ну, когда Фольдланд не хотел быть Фольдландом на полмира…
Искин отставил тарелку.
— Так где ты подцепила юнитов?
Он постарался выглядеть строгим. Девчонка улыбнулась.
— Вам не идет.
— Что мне не идет? — растерялся Искин.
— Такое вот выражение лица.
Стеф, изображая его, втянула щеки, сжала губы и попыталась насупиться. Вышло смешно. Молодым все удается лучше.
В том числе, обезьяничать.
— Так где? — спросил Искин.
— Честно говоря, я не знаю, — призналась девчонка, теряя веселость. — Они долго были во мне?
— Я могу назвать предположительный срок, но это нам не поможет, лишь скажет о том, когда юниты получили команду на активацию. В инактивированом, латентном состоянии они могут жить в теле носителя до пяти лет, правда, это же сокращает срок их службы.
Искин встал и заходил по комнате. От того, что помещение было крохотным, пришлось наматывать круги вокруг стола, рискуя на повороте удариться о задник кровати.
— Хорошо, — сказал он, — пойдем от противного. В среднем на две стадии уходит три месяца. Это если не было ограничивающих развитие колонии факторов.
— Это каких?
— Магнитонное облучение, истощенное состояние носителя, особенности нервной системы или особенности и ошибки прошивки.
Стеф кивнула.
— У меня, наверное, было истощенное состояние.
— Так, — Искин пошел в другую сторону, — тогда уточняющий вопрос: когда ты покинула Фольдланд?
— Когда сбежала или когда очутилась здесь?
Искин остановился.
— Ты не через Скабин пришла, — поразила его догадка.
— Ага.
— А откуда?
— Это южнее. Я не знаю места.
— Проходила одна?
— Что вы! Нас было четыре семьи. Нас провезли в грузовике с мебелью.
— И когда?
— Где-то с полгода назад, осенью. А здесь я уже четыре месяца. Но может я отправлюсь еще куда-нибудь. К морю хочется.
— С семьей?
— С подругой.
— А здесь — с семьей?
— Какой вы не понятливый! — возмутилась Стеф. — Говорю же, с подругой!
— Она тоже привитая?
Девчонка фыркнула.
— Пф-ф! Кто же об этом будет болтать? С таким признанием только вешаться. Никто ж не знает, что привитый выкинет.
— Это заблуждение, но хорошо, — Искин сел. — Как ты догадалась, что привита?
Стеф опустила глаза.
— Ну, санитарная служба и министерство общественной безопасности всюду расклеили плакаты с симптомами. Так кажется — симптомы?
— Да.
— Там было: бугорки под кожей, потемнение в глазах, необычные картинки под веками, кратковременная потеря сознания, сильное желание сладкого…
— Что? Что за бред?
— Вы про что?
— Про желание сладкого! Юниты для возведения колоний не используют… В основном, они самодостаточны. В том смысле, что их жизненный цикл рассчитан без привлечения ресурсной базы носителя. Хотя, конечно, глюкозу из крови они могут забрать, когда испытывают недостаток в энергии.
— Вот видите!
— Я ничего не вижу, — сердито сказал Искин. — И что дальше? Ты сравнила симптомы и решила, что у тебя юниты?
— Ну да, — кивнула Стеф. — А потом меня стало вырубать — на секунду, на две. Будто выключатель. Щелк! — нет меня. Щелк! — снова есть.
— Вот этому уже верю. Когда?
— Наверное, где-то месяц назад. Еще похолодало, помните?
Искин задумчиво кивнул.
— Это переход на вторую стадию. Слова были?
— Слова?
— Под веками. Короткие вспышки в темноте. Ты должна была видеть.
Девчонка сначала замотала головой, а потом вдруг застыла, выпрямив спину:
— Ой, да. Это было.
— Einstellung (настройка)? Regelung (регулировка)?
— Кажется, оба.
— Так… Можешь доесть мою кашу, — Искин подвинул тарелку к Стеф.
— Спасибо.
— Получается, — сказал Искин, глядя, как девчонка с энтузиазмом кромсает концентрат, — что тебя, скорее всего, привили здесь. Что достаточно странно. Я бы сказал «невозможно», если бы не знал, что в жизни бывает возможно все. Сейчас многие страны пытаются работать в этой области, а уж с таким дармовым материалом, как беженцы…
— Знаешь, почему на пять лет введен запрет на выезд из карантинной зоны? — спросил он.
Стеф подняла голову.
— Срок жизни юнитов?
— Угу. Глупый, честно говоря, запрет, и я знаю по крайней мере с десяток человек, которые выбрались за Зивеншопп ближе к Вадуцу до этого срока. Нет, — помолчав, мотнул головой Искин, — не сходится. Юниты-то старые.
— Ну и что?
— Зачем колоть битое, невесть как работающее старье?
Девчонка, жуя, пожала плечами.
— Может, другого не было.
— Все равно, — не согласился Искин, — поверь, это не такой простой процесс. Юниты программируются на сигнал активации. Просто потому, что, как ты знаешь, развитие колоний разделено на фазы, и это требует расчета времени. Активацию делают или сразу, при введении, или дистанционно, через ретрансляторы слабых волн определенной длины по ассимиляции или проникновению носителя. И я не могу представить, что «глушилки» на границе не работают. Ходили слухи о компактных ретрансляторах, размером с чемодан, только я не уверен, что они есть более, чем в единичных, опытных экземплярах. Итак, делаем вывод: даже для такого старья как у тебя необходима аппаратура активации и настройки. Случайностей здесь быть не может. Это не сепсис и не расстройство желудка от кишечной палочки. Это не прилетело к тебе по воздуху и не проникло с пищей. Начальные юниты вообще впрыскиваются в полипептидной оболочке, потому что иначе нейтрализуются иммунной системой. То есть, кроме самих юнитов нужен еще белковый раствор, центрифуги, сепараторы и персонал, который со всем этим умеет обращаться. Из Фольдланда и напрямую от Кинбауэра, из его лаборатории, в свое время, конечно, бежали несколько человек, но мне трудно представить, чтобы они вдруг осели здесь и заодно разжились оборудованием. Тебе кололи что-нибудь под лопатку или в плечо?
Стеф мотнула головой.
— Я же на улице все время.
