Точка (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич (полная версия книги .TXT) 📗
И тогда, похоже, он не соврал Балю насчет того, что юниты через определенный промежуток времени могут запустить программу повторного развития.
Девиз Кинбауэра был: «Автономизация и многократное дублирование».
Это уже после его непонятной смерти (утонул в ванной), возобладал принцип специализации и исходной массы.
Что ж… Поехали!
Искин скрипнул зубами, ощущая, как проникает в кости предплечья холод разряжающегося импульса.
Ух. Электрическая волна ушла по выстроенному мостику. Пальцы отнялись. Ноль, один, два… Девчонка неожиданно вздрогнула и открыла глаза. С одной стороны, это было хорошо. Это означало, что юниты в продолговатом мозге утратили регуляторные функции. Плохо было другое.
Дьявол!
Секунду они смотрели друг на друга. Только не кричи, мысленно взмолился Искин.
— Я — друг, — сказал он.
Девчонка кивнула и в следующий момент двинула ему коленом в диафрагму. Удар получился сильный и точный. Искин потерял дыхание и, потянув за собой биопак, грохнулся на пол. Плямкнули вакуумные присоски. Сквозь облако черных и зеленых мушек Искин разглядел, что пациентка шустро скатилась с кровати в противоположную сторону, определив ее естественным барьером.
Какая м… молодец.
— Вы кто?
Голова ее показалась над взбитым одеялом. Искин посипел и кое-как смог ответить:
— До… доктор.
— Друг Бальтазара?
— Кого?
— Бальтазара.
Искин зашевелился, напоминая самому себе перевернутого жука, и сел. По конечностям растекалась ватная слабость.
— Его зовут Генрих-Отто Баль.
— Но Баль — это же уменьшительное от Бальтазара?
Глаза у девчонки были карие и бесхитростные, большие, наивные, с желтоватым ободком по краю радужки.
— Нет, Баль — это Баль.
— Он меня обманул?
В этом вопросе было столько искреннего удивления, что Искин заподозрил, что девчонка жила то ли в интернате, то ли в месте, напрочь отрезанном от окружающего мира.
— А вы ему сказали ваше настоящее имя?
Девчонка кивнула и потащила к себе одеяло.
— А про обстоятельства, вынудившие вас… ну, в общем…
Искин, вздохнув, умолк.
— Лем! Лем, ты все? — поскребся в дверь Баль.
— Почти, — сказал Искин, оставаясь сидеть.
— Откроешь?
В окно брызнуло солнце. На серых обоях напротив проступил тонкий розовый узор. Они, оказывается, были с узором.
— Вы ему откроете? — шепотом спросила девчонка.
— Это все-таки его комната.
— Но если он не Бальтазар, то, может быть, и комната не его?
— Увы. Как ты себя чувствуешь?
Девчонка наклонила голову.
— Хорошо, но я не помню, что было ночью.
— Ночью случилось то, что юниты попытались вывести тебя на третью стадию.
Искин вздохнул и поднялся. Девчонка смотрела на него стеклянными глазами. Удивительный желтоватый ободок.
— И что?
Ее голос дрогнул.
— Где тебя привили? — спросил Искин. — Просто эта зараза довольно старая, ее, конечно, можно подхватить и случайно…
— Лем!
Теряя терпение, Баль навалился на дверь плечом. Фанера, опасно треща, на мгновение выгнулась внутрь.
— Не открывайте! — отчаянно прошептала девчонка.
— Не глупи.
Щупая себе живот, Искин прошаркал к двери. Поворот замка явил косматого Баля, который брал короткий разбег от коридорной стенки.
— Ты все? — спросил он, опуская ногу.
— Не совсем, — сказал Искин, давая Балю пройти.
— Я думал, у тебя что-то случилось.
— Случилось, — кивнул Искин, закрывая дверь за приятелем. — Девчонка врезала мне поддых.
Баль хохотнул.
— Ты, наверное, полез ей в трусы.
— Никуда он не лез! — Девчонка поднялась из-за кровати, прижимая одеяло к груди. Лицо у нее было злым. — Он меня спас!
— Вот, — показал на нее Искин.
— Молодец! — Баль хлопнул его по плечу. — А говорил, что не получится. Стеф, я обещал тебе медика…
— Ты — врун! — выкрикнула девчонка.
— Не понял, — нахмурился Баль и перевел взгляд на Искина.
Тот развел руками.
— Ты говорил, что тебя зовут Бальтазар! — сказала девчонка. — А сам — Генрих-Отто!
— И что это меняет? — громко спросил Баль. — Хоть канцлер Штерншайссер!
Искин подумал, что их голоса хорошо слышны через стены. Сейчас проснутся Скавенсены, а у них дети, поднимется рев, и утро, а за ним и день полетят насмарку.
Или нет, Скавесены выехали неделю назад, у них нашлись дальние родственники где-то на юге, ближе к Варгрии.
— А где моя одежда? — девчонка наклонилась, пытаясь разглядеть пол перед кроватью.
Одеяло при этом движении завернулось, открывая Искину кроме всего прочего ягодицу, просвечивающую через прозрачную ткань.
— Лем, сдвинься, — сказал Баль.
Он вынудил Искина сделать шаг в сторону. Лем, оказывается, закрывал собой низкий стульчик, на котором зеленым комком лежала короткая юбка.
— Лови!
То ли Баль не рассчитал парусность, то ли после удержания фонаря у него кардинально сбился прицел, но юбка, не долетев, опустилась на край кровати. Искин нагнулся подбросить ее поближе, но не успел — девчонка прыгнула, будто оголодавший за пайком. Мелькнули пятнышки сосков.
— Вы бы хоть отвернулись!
— Вообще-то мы переспали, — заметил Баль. — А Лем и так видел тебя всю, пока ты лежала в отключке. Я светил.
— Уроды.
Девчонка встала и, глядя в стену, натянула юбку. На щеках у нее выступили красные пятна.
— Вот, — Баль протянул ей пятимарковую банкноту с одним из давно почивших усатых кайзеров и три мятых марки Искина.
— А за стриптиз?
Искин подобрал биопак, мимоходом проверив, не треснул ли корпус, и намотал на ладонь провода присосок.
— Лем, у тебя есть еще марка? — спросил Баль.
— Нет.
— А где мои лифчик и блузка? — девчонка, прикрыв грудь рукой с банкнотами в пальцах, опустилась на колени, чтобы заглянуть под кровать.
— Да не здесь, — сказал Баль, дергая щекой, — с другой стороны.
— Ну ты и вонючка!
— Да я-то чего?
— Ничего!
Девчонка, фыркая, перебралась через кровать. Блузка у нее оказалась простая, серая, с вырезом и с серебряным значком у ворота.
— Ну, все, я пошел, — сказал Искин.
— Постойте, я с вами!
Хлопнув дверью, недавняя пациентка выбежала за ним и забрякала висящей на ремешке истертой сандалией. Искину пришлось остановиться, чтобы дать ей привести обувь в порядок.
— Куда ты сейчас? — спросил он.
— К вам! — самонадеянно заявила девчонка.
— Я же друг обманщика, — сказал Искин.
Веский, как он надеялся, довод не возымел действия.
— Но сам-то вы не обманщик!
Девчонка посмотрела на него снизу вверх своими желтовато-карими глазами. Интересно, почему-то подумалось Искину, они светятся в темноте? Она была ниже его на пол-головы. Лицо почти детское. Пожалуй, ей не было и шестнадцати.
— Надеюсь, что нет.
— Вот видите, — девчонка подхватила его за руку, — вы где живете, выше этажом?
— Двумя, — сказал Искин, давая увлечь себя к лестнице.
— Если вы меня покормите, я расскажу вам, где меня привили.
— В общежитии нет воды.
— Это не важно.
— Это важно, — возразил Лем.
— А вот и нет! — Девчонка показала ему спрятанную в подмышке бутылку. — Сперла у вашего Бальтазара-Отто.
— Генриха-Отто. Я уже сомневаюсь, стоит ли тебя приводить к себе в комнату.
— Но вы же не сделали мне ничего плохого!
— Я даже не знаю, кто ты и откуда.
— Велика беда! — девчонка развернула Искина к себе и подала ладонь. — Стеф. Я с улицы герцога Вады, ну, пока я там обитаюсь.
— Леммер. Лем Искин.
— Ну, вот и познакомились! — Стеф энергично потрясла Лемовы пальцы. — Теперь можете меня вести без всякой боязни.
— Это еще не факт.
Они одолели лестничный пролет.
— Я не буду вас соблазнять, не беспокойтесь.
Искин фыркнул.
— Вот уж чего я не боюсь.
Глаза у Стеф расширились.
— Вы — импотент?
— Нет.
— Любите мальчиков?
