Золотой империал - Ерпылев Андрей Юрьевич (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
Николай так же молча сунул другу в руку саперную лопатку с хорошо заточенным краем. По своему богатому опыту еще почти пятнадцатилетней давности он прекрасно знал, какое это грозное оружие. Правда, в умелых руках… Зато очень тихое.
Освободившейся рукой он задвинул Конькевича себе за спину, прошипев при этом:
– Не высовывайся понапрасну, вояка…
Ротмистр одобрительно похлопал коллегу по плечу. В данный момент он был занят обматыванием лезвия меча, тускло светившегося в лунном свете, свежесорванной травой.
– Удару, в случае чего, не помешает, – пояснил он вполголоса, хотя никто его ни о чем не спрашивал. – А до поры незаметен… Готовы?
– Минуту, – остановил его Александров и, подойдя к Кавардовскому, не обращая внимания на его протесты и сопротивление, туго завязал ему рот подходящей по размеру тряпкой, кажется, портянкой, но чисто выстиранной, предварительно запихав туда комок листьев.
– Носом сможешь дышать?
Князь не ответил, свирепо сверля капитана глазами и сопя, словно взбешенный носорог.
– Сможет, – ответил за пленника сам себе Николай. – Теперь готовы…
До храма спутникам удалось дойти без всяких происшествий.
Мощный хор мириад лягушек, по-видимому вольготно чувствовавших себя в мелких водоемах, заглушил бы не только крадущуюся поступь нескольких человек, к тому же ступающих по мягкому грунту насыпи, напрочь лишенной какого-нибудь твердого покрытия, а, наверное, даже грохот идущей на полной скорости танковой колонны. Луна же, к тому времени почти закатившаяся, словно вступив с путешественниками в сговор, практически ничего не освещала.
Отличающиеся беспечностью надсмотрищики «трудовой армии» даже не потрудились выставить охранение, лишь возле шатра, который находился метрах в трехстах слева по ходу маршрута маленькой группы, на фоне нескольких ярко пылающих костров выделялась темными тенями парочка-другая лениво бродящих, сидящих у огня и стоящих, опираясь на копья, людей.
– Да-а…– пробормотал себе под нос ротмистр еле слышно. – Ну и дисциплинка тут, скажу я вам. Нужно бы мне было, так я все это воинство голыми руками повязал бы…
Никто из спутников с предводителем не спорил.
Храм, не освещенный ни единым огоньком, черным угловатым монстром раскорячившийся на фоне звездного неба, встретил «миропроходцев» гробовым молчанием, если можно так выразиться в тот момент, когда рядом надрывает глотки неисчислимый лягушачий вокальный ансамбль.
Чебриков тихим свистом заставил товарищей остановиться, а сам неслышно скользнул вперед по направлению к входу, определенному еще засветло, абсолютно растворившись в чернильной тени.
Секунды и минуты напряженного ожидания тянулись словно столетия.
Наконец в темноте мигнул условный сигнал фонарика, и путешественники один за другим тихонько двинулись вперед.
Вблизи постройка, даже практически неразличимая в темноте, поражала своей грандиозностью. Вполне вероятно, что она была равна размерами знаменитому Нотр-Дам де Пари или даже превышала его. Не было никаких сомнений, что причина возведения такого сооружения была не из мелких.
Стоило войти под гулкие своды коридора, ведущего куда-то в глубь здания, как слаженный лягушачий хор потерял добрых три четверти мощности, позволяя слышать каждый шаг, эхом отдающийся со всех сторон.
Петр Андреевич, пользуясь своим прибором ночного видения, двигался вперед легко и уверенно, чего нельзя было сказать о его спутниках, постоянно спотыкавшихся о неровности каменного пола или натыкавшихся на какие-то неожиданные выступы, преграждавшие путь в широком вообще-то коридоре.
– Черт! Понаставили тут всякую…– прошипел сквозь зубы, забыв про соблюдение тишины, Жорка, чувствительно вписавшийся головой во что-то разлапистое и каменное на ощупь, при этом, естественно, уронив на каменные плиты пола загремевшую, словно гонг, лопатку.
Дрожащий свет, вспыхнувший впереди, ослепил всех, кроме ротмистра, заставив зажмурить глаза. Когда же перед глазами перестали мелькать рои разноцветных мушек, отряд увидел, что находится на пороге, если так можно выразиться, огромного зала, потолок которого терялся где-то в невообразимой высоте.
Дорогу в зал преграждал довольно многочисленный отряд ветхих, бритых наголо старцев в бледно-розовых и желтых балахонах до пола. Некоторые служители храма сжимали в высохших коричневых руках безбожно чадящие трескучие факелы, а другие – какие-то неубедительные копья, кривые мечи и суковатые палицы…
Один из стариков, видимо старший жрец, отличавшийся от остальных белоснежной тогой и каким-то блестящим обручем, украшавшим голый череп, гортанно выкрикнул что-то нечленораздельное и, потрясая посохом, послал свое воинство в атаку на замерших в нерешительности пришельцев.
Бормочущая и выкрикивающая заклинания стена жрецов медленно надвигалась на путешественников, ощетинившись своим примитивным оружием, и ротмистр, выступив вперед, сдвинул ненужный уже прибор ночного видения на лоб и поднял вверх свободную руку, демонстрируя аборигенам пустую ладонь:
– Мы пришли с миром!
Звучный голос графа перекрыл все звуки, издаваемые ветхими защитниками храма, и запрыгал по всему обширному помещению, мячиком отскакивая от стен, украшенных причудливыми изображениями, барельефами и статуями неведомых богов.
Видя, что слова не поняты, Чебриков раз за разом повторял, видимо, то же самое на множестве языков, неизвестных его спутникам, однако результат оставался неизменным. Вернее, его отсутствие.
Когда до колеблющихся боевых порядков жрецов осталось десятка полтора метров, из-за их спин с жужжанием вылетело несколько стрел, вяло попадавших, звякая наконечниками, вокруг Петра Андреевича. В старческих руках уже не было достаточной силы, чтобы толком натянуть тугую тетиву луков…
Отбив пару более или менее точно нацеленных метательных снарядов взмахом меча, ротмистр прекратил свои лингвистические упражнения, ругнулся вполне по-русски и, бросив косой взгляд на спутников: не лезьте, мол, поперед батьки в пекло, стряхнул со вспыхнувшего в свете факелов лезвия «Дюрандаля» остатки маскирующей его травы, становясь в оборонительную позицию.
Завидев столь грозный аргумент, аборигены, знавшие, судя по поведению, толк в холодном оружии, несколько попятились, но, понукаемые предводителем, снова двинулись вперед. Бесполезных стрел уже никто не метал, но из желто-розовых рядов вылетело, сверкнув широким наконечником, копье и, наткнувшись на размывшийся на мгновение в замахе меч, отлетело в сторону с металлическим лязгом.
– Ах вы так? Ну, вы сами этого захотели…– Граф двинулся на медленно попятившихся жрецов, выписывая перед собой клинком свистящие восьмерки и полукружия, превратившись в стальную мельницу. – Держите фланги и тыл, господа…
Разгром дряхлого храмового воинства был скоротечен и сокрушителен.
Оставив груды оружия и нескольких из своих товарищей на каменных плитах, деморализованные защитники капища, подвывая и молясь, разбежались и расползлись по обширному помещению с весьма запутанной планировкой, не пытаясь более оказывать сопротивление предводителю ночных пришельцев, наверняка казавшихся им демонами и оборотнями.
Никогда не отличавшийся кровожадностью Чебриков великодушно позволил ретироваться также и поверженным. Как оказалось, серьезно не пострадал вообще никто из жрецов. Нетвердо держащиеся на ногах старики просто разлетались, словно кегли, от молодецких ударов графа, направленных исключительно против оружия. Лишь одному из «храбрецов», пытавшемуся напасть на ротмистра сбоку, размахивая каким-то бердышом, чересчур тяжелым для его слабых рук, перепало на замахе лезвием «Дюрандаля» по голове, да и то вскользь, чуть ли не плашмя.
Валя, тут же разложив свои медицинские причиндалы на уголке постамента статуи какого-то многорукого и свирепого на вид бога, профессионально сделала пострадавшему перевязку, примотав на место полусрезанный мечом лоскут кожи и остановив обильно льющуюся кровь. В завершение жрица Асклепия привела раненого в чувство, сунув ватку с нашатырным спиртом под нос тут же забарахтавшемуся в пыли старичку.
