Огненный котёл (ЛП) - Шеттлер Джон (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
В 1812 году Британия поддержала испанцев в их отчаянной борьбе со вторгшимися армиями Наполеона. Жан-Франсуа Леваль отправил 15 000 солдат на захват Тарифы и был остановлен всего 3 000 защитников. Однако сильные непрекращающиеся дожди оказали на исход сражения не меньшее влияние, чем любой другой фактор. Французская армия отступила, промокшая и скованная болезнями, оставив множество орудий, застрявших в грязи. Теперь остров снова стал свидетелем того, как враги направились к нему для острожных переговоров.
Вскоре после 17.00 14 августа 1942 года зловещая тень атомного ракетного крейсера «Киров» появилась у восточного подхода к узкому Гибралтарскому проливу. Гидроакусический комплекс работал в активном режиме, гарантируя, что ни одна подводная лодка не сможет к нему приблизиться. Радары не менее тщательно контролировали воздушное пространство вокруг корабля. На северо-западе виднелись резкие очертания самой Скалы — мыса Гибралтар, одной из важнейших и значимых баз Великобритании во всем мире.
От корабля отделился небольшой моторный катер, медленно направившийся под флагом перемирия к скалистому восточному берегу Лас-Паломас. Адмирал Вольский гордо сидел в центре катера в окружении еще пяти человек. Они могли бы произвести гораздо большее впечатление, прибыв на остров на Ка-40, но Вольский решил не устраивать представлений, тем более, способных поставить неудобные лишние вопросы. Чем меньше британцы узнают о них, тем лучше.
Он понимал, однако, что то, что ему предстояло сейчас, было, возможно, более опасно, чем все, с чем корабль столкнулся в последние несколько мучительных дней. Вскоре адмирал и его сопровождение выбрались из лодки и направились вглубь острова к одному из старых береговых валов у развалин замка, построенного в стиле нео-ренессанса, с янтарными стенами из песчаника и стилизованными парапетами, на которых когда-то стояли свою стражу мавританские лучники. Ниже находились округлые бетонные формы казематов, в которых в 1941 году были установлены огромные орудия, снятые со списанных испанских дредноутом времен Первой Мировой войны. Их стволы выступали из портов, холодные и угрожающие. Вольскому от одного взгляда на все это казалось, что война не имеет конца, пронизывая каждое поколение на протяжении всей человеческой истории… Руины и укрепления самых разных эпох наползали друг на друга на крошечной сторожевой заставе. Теперь сюда прибыл он, изгнанник совершенно иной эпохи, вступивший в войну, на которой он в принципе не должен был оказаться.
Вскоре они заметили побеленный каменный маяк, обозначающий вход в пролив. Построенный в 1800-х годах, он стоял на высокой скале, возвышаясь над каменистым побережьем, заполненном эскадрильями морских птиц, укрывающихся здесь от океана. Поднялся ветер, вздымающий в проливе волны. Он заметив вдали туманный силуэт Джебель-Муса, поднимающийся на побережье испанского Марокко.
Катер Вольского причалил у средиземноморского побережья острова. С адмиралом прибыл небольшой отряд в составе Федорова, Николина, исполняющего роль переводчика, а также грозного Кандемира Трояка и двух его лучших морских пехотинцев. Адмирал Тови прибыл к противоположной стороне острова, на котором предстояло встретиться людям разных эпох — здесь, в тени истории, среди наследия моряков и солдат, занимавших эту крошечную заставу на протяжении многих столетий.
Отряд адмирала Тови медленно приближался с северо-запада по скалистому берегу. Адмирал был облачен в темно-синий мундир с фуражкой, резко отличавший его от остальных как главного. Адмирал Вольский ждал его здесь, в месте, которое представлялось ему тонкой границей океана и внутреннего моря, наиболее подходящим местом для встречи двух умов. В британской группе также было шесть человек, один из которых явно был членом штаба адмирала, а также матрос в обычной форме, и еще трое вооруженных морских пехотинцев. Когда они направились к Вольскому, он услышал, как один из его морпехов щелкнул переключателем режимов огня автомата, снимая его с предохранителя, и повернулся, жестом указав ему этого не делать. Трояк также глянул на морпеха, который быстро опустил оружие.
Британская делегация приблизилась к ним, остановившись примерно в тридцати шагах и глядя на них с осторожностью и любопытством в глазах. Тови указал морским пехотинцам оставаться на месте и похлопал по плечу своего начальника штаба Денни и они двинулись вперед вместе с матросом, который должен был выступить в качестве переводчика. Вольский, со своей стороны, бросил взгляд на Федорова и Николина, указав им делать то же самое, и шагнул вперед, чтобы поприветствовать британцев. Его хромота все еще была слегка заметна. Он остановился, пристально разглядывая Тови.
Федоров стоял сразу за ним, глядя полными восхищения и благоговения глазами на Тови, человека, которого так хорошо знал по своим книгам. Сейчас же перед ним стояла живая легенда, человек из плоти и крови, а не маленькая черно-белая фотография, по которой он пытался проникнуть в мысли изображенного на ней человека. Вот он, Адмирал Флота Метрополии!
Взгляд Вольского потеплел, и он протянул руку, приветствуя этого обитателя открытого моря. Тови пожал ему руку. Вольский заговорил первым. Николин быстро начал переводить.
— Адмирал просит передать, что, поскольку невозможно спать из-за всех этих ракет, орудий и торпед, нам лучше поговорить и посмотреть, не удастся ли уладить вопрос до отбоя.
Замечание удивило Тови, несколько смягчив его и разрядив напряженность, логичную для ситуации. Итак, вот он, современный капитан Немо, в конце концов, обычный человек, подумал он про себя, отодвигая в сторону сотни вопросов. Но что мне ответить? Лучше проявить вежливость и зайти со стороны.
— Рад встрече, сэр. Я адмирал Джон Тови, командующий Флотом Метрополии Британского Королевского флота. — Матрос медленно перевел, и Вольский кивнул. Николин подтвердил, что все было переведено верно.
— Прошу простить меня, адмирал, но я не могу назвать себя аналогичным образом, за исключением того, что я также являюсь командующим флотом, так что мы с вами равны, особенно здесь, на границе двух морей, и я надеюсь, что мы найдем способ уладить наши разногласия без дальнейшего кровопролития. Как вы могли заметить, я немного хромаю. Причиной того является осколок, попавший в мою ногу. Поэтому я хорошо представляю себе, что может случиться, когда люди начинают сначала стрелять, а потом пытаться разобраться. — Николин эхом повторил его слова. Матрос подтвердил, что все было переведено правильно.
— Я приношу свои извинения, адмирал, — сказал Тови. — Однако ваш корабль появился у самой зоны боевых действий и был изначально принят за враждебный. Ваши удары по многочисленным кораблям Королевского флота мало помогли нам осознать ошибочность этого вывода.
— Это объяснимо, — сказал Вольский. — Но я должен сказать вам, что никогда не собирался вступать в бой с вашим флотом силами моего корабля и его экипажа. Однако, как говориться, пошло-поехало, верно? Особенно в море, в ситуациях, когда вы сталкиваетесь с неопределенностью и необходимостью защиты вашего корабля и вашей страны от любой угрозы.
— Я так понимаю, вы хотите сказать, что все, что случилось в последние несколько дней с вашей стороны, было самообороной?
— Это так, — сказал Вольский, надеясь выразить взглядом свою искренность.
— И какую же страну вы защищаете, могу я спросить?
— Не можете. Ответ вам ничего не скажет, и никак не поможет разрешить вопрос, стоящий перед нами.
Это принесло больше замешательства, чем пользы, но Тови пошел дальше, стремясь шагнуть за край, к которому шел столько месяцев с тех пор, как первые ракеты ударили по его кораблю, с тех пор, как он увидел ужасное грибовидное облако над ледяными водами Северной Атлантики.
— Могу ли я поинтересоваться, адмирал, не ваши ли корабли и самолеты уже встречались нам в этой войне, год назад, к юго-западу от Исландии, если быть точным.
Вольский пожал плечами.
— Да, вы можете поинтересоваться, но я буду вынужден оставить этот вопрос без ответа. Я полагаю, что нам лучше всего сосредоточиться на том, что происходит сейчас, адмирал, а не о том, что осталось в прошлом. Ничего из того, что уже случилось, нельзя исправить — по крайней мере, так я когда-то считал. Хотя больше я в этом не уверен. Однако я должен сказать вас, адмирал, что решение, которое мы примем сегодня, может оказать серьезное влияние на будущее, возможно, большее, чем вы или я можем осознавать в этот момент.
