Огненный котёл (ЛП) - Шеттлер Джон (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
— Есть и другое решение, — сказал Карпов. — И нет, доктор, это не использование ядерного оружия, — добавил он, искоса посмотрев на Золкина.
— Продолжайте, — сказал Вольский, сложив руки на груди.
— Федоров очень верно заметил насчет ночного боя. Темнота помешает им использовать оптические средства и позволит нам лучше реализовать наше преимущество в скорости. Будет лучше идти на прорыв ночью. Нам не нужно будет ждать рассвета. А у Быко будет время, чтобы убедиться, что у нас не возникнет проблем со скоростью. Мы подойдем к Гибралтару сразу после заката.
— Полагаю, это улучшит наши шансы, — сказал Вольский. — Хотя я все еще не убежден, что мы способны прорваться через заслон из четырех линкоров, не получив ни одного попадания.
— Прошу прощения, товарищ адмирал, но я не закончил.
— Продолжайте, Карпов.
— Мы подойдем сразу после захода солнца, и, если Федоров прав, к тому времени они будут развернуты на западных подходах. Используем Ка-40 для разведки и целеуказания, после чего нанесем по ним удар противокорабельными ракетами прежде, чем войдем в пролив. В последнем сражении Федоров предложил использовать вначале П-900, так как они достаточно малоскоростные, чтобы их можно было хорошо рассмотреть. Это было умно — я считаю, что это может оказать серьезное психологическое воздействие. Мы должны разбить их волю не в меньшей степени, чем их корабли. Представьте… Тьма сгущается. Мы подходим к входу в пролив и выпускаем по две ракеты П-900 по каждому из четырех линкоров противника. Ночью ракеты произведут достаточно шокирующее впечатление. Они увидят приближающиеся ракеты, выпущенные совершенно невидимым противником, и это сильно подорвет их дух. Адмирал Тови будет смотреть на свою хорошо расставленную ловушку и увидит все четыре своих драгоценных корабля в огне, при том, что у него не будет ни малейшего намека на то, где находимся мы, так что он не сможет открыть ответный огонь.
— Пуски могут быть замечены из Гибралтара, после чего оттуда передадут данные по нашей позиции.
— Тем лучше. Они все равно ничего не смогут сделать, если не войдут в пролив, чтобы сблизиться с нами. Мы останемся вне зоны досягаемости их орудий.
— Очень эффектно, — сказал Вольский. Затем посмотрел на Золкина и добавил. — Я говорил вам, что он один из лучших офицеров тактического уровня?
— Так точно, — ответил Золкин. — Достаточно храбр, чтобы оставаться вне зоны досягаемости противника. Это очень удобно, хотя на мой взгляд несколько подло.
Карпов закатил глаза, но не желал вступать в перепалку с Золкиным.
— Подумайте вот о чем. Как только четыре лучших корабля англичан получат попадания и загорятся, мы сможем потребовать от них остановиться, или мы их уничтожим. Они не будут знать, что у нас мало ракет. Скажем им, что если они не отойдут в сторону, мы потопим их прежде, чем они нас увидят. Мы не окажемся в зоне огня их орудий, потому что прежде, чем мы войдем в пролив, они окажутся на дне. Если это их не убедит, мы выпустим по каждому по «Москиту», перепрограммированному на атаку с пикирования. Одного удара по каждому линкору можем оказаться более чем достаточно.
Волський почесал в затылке, обвел взглядом остальных, а затем подытожил.
— Итак, товарищи офицеры, мы находимся за час до полуночи. Я выслушал ваши соображения и решил, что есть оружие, которое мы еще не обсудили, и которое я намерен использовать.
— Товарищ адмирал? Я полагал, что нам не следует рассматривать ядерный вариант.
— Нет, Карпов, его то мы как раз обсудили и я отбросил этот вариант. Я говорю о том, которое мы используем сейчас — о разуме. Мы рассмотрели два варианта. Первый предполагает серьезный риск. Подбежать к противнику, толкнуть его, надеясь сбить с ног, и скрыться в темноте. Это сработает, если нам повезет. Затем было предложено сильно ударить врага в лицо и пригрозить новыми увечьями, если он не отойдет. Да, это силовой вариант. Наш старый друг Орлов точно бы его добрил. Но я предлагаю иное решение. Что, если я поговорю с ними прежде, чем бить? Возможно, они окажутся склонны меня выслушать.
— Переговоры? Прежде, чем мы покажем им, что будет, если они откажутся разговаривать?
— Именно, Карпов. Полагаю, вы уже видели, на что мы способны — несколько недель назад в Северной Атлантике. Они уже знают, что мы можем сделать с ними прежде, чем они даже нас заметят. Вот почему они располагают свои корабли цепью на выходе из пролива. Да, они понимают, насколько мы опасны. Они знают, какой мы способны нанести урон, и все же вышли против нас. Это ведь определенно проявление храбрости? — Он бросил взгляд на Золкина.
Глаза адмирала внезапно сверкнули огнем.
— Я хочу встретиться с этим человеком лицом к лицу и посмотреть, сможем ли мы достичь понимая прежде, чем начнут гибнуть люди — с обеих сторон.
Он улыбнулся, глядя на начмеда.
— Дмитрий, благодарю за отличное времяпрепровождение, но я ощущаю себя достаточно отдохнувшим и способным вернуться к своим обязанностям. Федоров, Карпов — благодарю вас за службу, однако с этого момента я принимаю командование кораблем. Федоров остается на должности старшего помощника, а вы, Карпов, остаетесь на ГКП в качестве старшего тактического офицера [65]. Итак, товарищи офицеры, давайте я скажу вам, как мы поступим.
Незадолго до заката радист «Короля Георга V» получил крайне необычное сообщение — на хорошем английском языке. Оно предназначалось адмиралу Джону Тови и стало для него большим сюрпризом. Он внимательно прослушал его, пока оно повторялось снова и снова, и задумался. Учитывая серьезность ситуации, Тови нашел это хорошим знаком. Ему пришлось торопиться, чтобы успеть расположить свои корабли на западных подходах. Он был почти на месте, но из Гибралтара докладывали, что враг находится в хорошей позиции для попытки прорыва через пролив, оставаясь вне зоны досягаемости береговых батарей. Это означало, что он займет позиции на закате, в самое неблагоприятное время, когда его корабли будут отчетливо выделяться на фоне освещенного солнцем горизонта.
Настигнув, наконец, «Бисмарк», он мудро решил не вступать в бой и дождаться утра [66]. Он надеялся, по возможности, вступить в бой на рассвете, когда вместо его кораблей будет отчетливо выделяться вражеский. Возможно, думал он, это не имеет значения для врага, но безусловно, поможет нашим артиллеристам. Сообщение обеспечивало ему то, чего он хотел — так что он немедленно согласился, улыбнувшись вахтенному офицеру.
- Немедленно дать ответ, — сказал он, сложив руки на груди. — Открытым текстом.
— Что именно, сэр?
— Всего два слова: «Лас-Паломас».
ГЛАВА 32
Остров Лас-Паломас представлял собой самую южную точку Испании, располагаясь у Гибралтарского пролива и обозначая собой границу между Атлантическим океаном и Средиземным морем, словно кулон, висящий на шее Испании, маленький сердцевидный участок суши не более 600 метров длиной и примерно столько же шириной. Здесь можно было найти множество памятников истории, начиная с наскальных рисунков людей каменного века в пещерах до памятников времен древнего Рима и последующих веков. Стратегическое положение острова у входа в Гибралтарский пролив привлекало к нему внимание многих империй. Расположенный неподалеку испанский город Тарифа именовался так в честь мавританского военачальника Тарифа Бен Малика, вторгшегося сюда в 711 году. Некоторые говорили, что именно от его имени произошло слово «тариф», так как на острове расположился один из первых в регионе портов, где начали собирать пошлины с проходящих судов. Здесь все еще можно было найти остатки укреплений, построенных Абдулом Ар-Раманом, видным мавританским халифом, вторгшимся в Южную Европу и в конечном итоге разбитым Карлом Мартеллом в Битве при Туре.
Учитывая свое положение, на протяжении многих лет остров повидал немало отчаянных битв. Испанцы боролись за возвращение своих земель у Мавров на протяжении многих веков, и остров повидал немало на завершающем этапе. В 1292 году испанский лорд Гузман Эль Буэно был осажден в местной крепости 5 000 мавров. Предавший его соперник дон Хуан похитил сына Гузмана и пытался заставить его сдаться, угрожая убить мальчика. Тем не менее, Гузман стойко отказался, и даже бросил со стены нож, чтобы его враги могли убить его сына.
