Время Бесов - Шхиян Сергей (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Глава 21
Спал я, несмотря на усталость, плохо. Потому и проспал дольше обычного, а когда встал, хозяина дома уже не было, он ушел продавать мой гульден. Даша уже сидела в их спальне и смотрела телевизор. Она была так этим увлечена, что едва кивнула мне головой. Мы сели со старушкой завтракать, и Зинаида Николаевна завела неспешный разговор о своем житье. Рассказывала она не интересно — перескакивала с темы на тему и путано говорила о своих знакомых и местных делах. К моему счастью, нас прервал вернувшийся Эдуард Львович. Выглядел он очень довольным.
— Ну что, продал? — первым делом спросила его жена.
— Ты, знаешь, — ответил старик, глядя почему-то не на нее, а на меня, — продал, но с большим трудом. Ни у кого нет денег. Еле-еле удалось уговорить Егорова.
— За сколько?
— Представляешь, целых пятьсот рублей! — с гордостью ответил историк.
Гульден весил три-четыре грамма, так что только золота в нем было долларов на тридцать-сорок, по самой скромной оценке.
— Надо же, какие деньги! — изумилась Зинаида Ивановна.
— Этого хватит, чтобы вы нас отвезли? — спросил я, не желая играть в детские игры.
Эдуард Львович отвел от меня взгляд и упер его в потолок, ища ответ на труднейший вопрос. Было видно, что ему очень хочется сказать, что денег не хватит, и попросить доплату. Выгадывая время, он начал считать вслух:
— Не знаю, — отвел взгляд историк, — только бензина уйдет сорок литров, — начал считать он.
— Как это сорок, вы что, хотите отвезти нас в Москву? — деланно удивился я.
— Нет, но у нас, знаете ли, такие плохие дороги, что не успеваешь заправляться. —
Потом, утвердившись взглядом в потолке, он начал отчетливо бормотать, считая непомерные расходы и убытки.
— Работу пропущу, амортизация машины, ужин, ночлег…
Мне стало стыдно за такую прямолинейную скаредность, тем более, что я перехватил его победно-утвердительный взгляд, посланный жене, который красноречиво говорил о том, что монету он продал выгодно,
— Конечно, я могу повезти и себе в убыток, только это будет зам неловко. Вот если учесть саблю, она тоже чего-нибудь стоит…
— Тогда, пожалуй, не стоит вас беспокоить, я лучше возьму такси, — вмешался я в его внутренний монолог.
— Ну, как же, разве можно, вы наш гость… А, сабля вам, что, очень дорога?
— Очень, — твердо сказал я. — О сабле можете забыть.
— Мне она не нужна, а вот для школьного музея…
— Это память о моем любимом дедушке, — сообщил я, прекращая торг. — Давайте договоримся, я плачу вам эти пятьсот рублей, а вы отвозите меня до места. Если вас не устраивает, то я поищу другие возможности и другого покупателя на гульден.
Старик смутился и тут же сдался:
— Конечно, конечно, я вас отвезу…
— Когда мы сможем выехать?
— Когда угодно, хоть сейчас, я вот только проверю машину…
В чем потомок портного не соврал, это в том, что машина находилась у него в идеальном состоянии. Его двадцатилетний «Москвич» был ухожен, вылизан и завелся с пол-оборота.
Делать нам здесь было больше нечего. Мы с Дашей сердечно распрощались с хозяйкой и сели в машину. Она открыла ворота, и мы выехали на знакомую центральную улицу Троицка. За прошедшие годы город почти не изменился, разве что обветшал. На улице даже не прибавилось фонарных столбов. Правда, в советское время улицы в нем заасфальтировали.
Жлобские маневры Эдуарда Львовича меня немного расстроили, но вскоре новые впечатления заслонили мелкие шалости нищего пенсионера. На выезде из города нас остановил дорожный инспектор. Страж движения, инспектор ГИБДД в звании младшего лейтенанта милиции, четко назвал свою должность, а вот фамилию, как-то скомкал. Был он, молод и, что называется, кровь с молоком, краснощек и коренаст. Единственно, что его портило — это глаза, ставшие из-за общей упитанности совсем маленькими. От этого казалось, что смотрит он на мир как-то излишне подозрительно. Инспектор небрежно осмотрел пустой салон «Москвича», царапнул взглядом нас с Дашей и простуженным голосом потребовал у водителя документы на транспортное средство.
Эдуард Львович засуетился, вышел из машины и протянул ему требуемые бумаги. Инспектор углубился в изучение техпаспорта. Читал он его очень долго, и почему-то при этом очень тяжело вздыхал. Что он рассчитывал узнать из этого короткого документа, неизвестно, но, видимо, нужной информации не получил и опять тяжело вздохнул.
— Откройте капот, — приказал он.
Старик безропотно выполнил приказ. Теперь инспектор принялся сверять номер кузова с записью в техпаспорте, Делал он это, не торопясь, видимо, наслаждаясь собственной значимостью.
— У вас есть зеркальце проверить номер двигателя? — окончив сверку, спросил он водителя.
— Нет, — виновато ответил Эдуард Львович.
Инспектор оторопело посмотрел на него, как бы удивляясь такому вопиющему нарушению правил дорожного движения. Но сразу санкций применять не стал, а только осуждающе покачал головой.
— Предъявите аптечку, огнетушитель, знак аварийной остановки.
Старик предъявил. Внимательно осмотрев огнетушитель, инспектор зачем-то отложил его в сторону.
— У вас неправильно отрегулирован двигатель, — после долгого раздумья изрек он, — завышено содержание ЦэО и ЦэАш в выхлопных газах Без регулировки карбюратора и проверки номера двигателя автомобиля вы не имеете права его эксплуатировать
Мне, как специалисту по дорожным грабителям, такой подход к правилам дорожного движения не понравился.
Я вышел из машины, обошел ее и встал за спиной инспектора, дыша ему в затылок. Такой маневр младшему лейтенанту не понравился, и он немного отступил в сторону.
— Гражданин вернитесь в салон, — небрежно, через плечо, приказал он.
— Я не расслышал вашу фамилию, инспектор, — сказал я жестким, начальственным голосом.
Инспектор оглянулся, осмотрел меня и слегка попятился. Выглядел я в отчищенном и отглаженном Зинаидой Ивановной платье весьма презентабельно: широкополая мягкая шляпа, плащ с пелериной и наглая, официальная морда.
— Инспектор ГИБДД, Г-в-а-в-ов.
— Вы, что не знаете свою фамилию? — спросил я, холодно глядя в его поросячьи, со светлым пухом ресниц, глазки.
— Инспектор Г-в-а-в-ов, — повторил он.
— Предъявите ваш жетон и служебное удостоверение, — холодно потребовал я.
Этого инспектор делать не желал и попытался меня переиграть:
— Мы пассажирам не предъявляем, гражданин, я вам уже сказал, вернитесь в салон…
— Эдуард Львович, потребуйте у инспектора предъявить его служебное удостоверение, — сухо сказал я.
— Да я его знаю, — неожиданно объявил старик. — Это мой бывший ученик Витя Годовасов.
— Если вы мне представляете инспектора, то представьте ему и меня, — начал импровизировать я
Эдуард Львович удивился и растерянно кашлянул. Как меня представлять, и вообще, кто я такой, он не имел ни малейшего представления.
— Скажите инспектору, — продолжил я с административной жестью в голосе, — что я заведующий отдела Главного управления Внутренних дел полковник Федорчук. И обещаю за нарушение приказа министра Внутренних дел 1765/2 и должностной инструкции начальника ГИБДД 116 дробь 11 инспектор Годовасов будет привлечен к уголовной ответственности и через месяц продолжит службу в исправительном учреждении Нижнего Тагила.
Говоря это, я глядел на младшего лейтенанта, примерно так же, как когда-то в моем присутствии смотрел на своих посетителей московский военный губернатор граф Иван Петрович Салтыков: с вельможным презрением и бюрократической безжалостностью.
Для мелкого провинциального вымогателя столичный полковник был начальником слишком крупного калибра. Даже его заплывшие жиром мозги среагировали на сигнал опасности Младший лейтенант испугался. Его лицо болезненно сморщилось, в глазках заледенел ужас. Мне показалось, что он сейчас бухнется мне в ноги и заголосит: «Барин, прости, не за себя прошу, за деток малых!». Не дожидаясь такого развития событий, я вернулся в машину. Между тем учитель с бывшим учеником поменялись ролями. Переговоры были молниеносно закончены, и Эдуард Львович вернулся на водительское место. Выглядел он смущенным.
