Сеятель бурь - Свержин Владимир Игоревич (читать книги без txt) 📗

– Замечательный букет, – усмехнулся я. – Но, пожалуй, стоит продемонстрировать непоколебимую приверженность традициям. Остановимся на розах.

– Австрийские? Дамасские?

– Ну, до страстной любви все же далеко, поэтому возьмем дамасские, так сказать, тихое, невысказанное чувство. Цвет белый.

– Ох уж это рыцарственное почитание. Буквально весь в печали гляжу на предмет обожания. Подай мне знак, что ты моя, и скинь с балкона фикус в кадке! Хоть магнолию, что ли, прибавь: мол, хочу – не могу, а то сплошные клены с кипарисами. Господи, прости мне этот пчелиный язык!

– Нет, пока не стоит, – покачал головой я.

– С ударением все верно? – съехидничал Лис, но тут же перебил сам себя: – О, гляди-ка! Пошел, пошел!

Я повернулся туда, куда указывал мой друг. Золотая птица как ни в чем не бывало спорхнула с насеста и, загребая когтями по мягкому ковру, с непреклонным упорством двинулась в сторону двери.

Глава 20

Золотой петушок вышагивал по полу с таким видом, точно всегда совершал в это время предобеденный моцион. Он замедлил шаг у закрытой двери кабинета и повернул в нашу сторону голову, словно удивляясь нерасторопности двуногих, лишенных перьев и клюва и даже вынужденных специально прикреплять к своим ногам шпоры.

– Капитан, ты будешь смеяться, но, по-моему, это крикливое средство массовой информации зовет нас прогуляться.

– Я буду смеяться? – Мой удивленный взор перекочевал с механизма, пытающегося оставить наше общество, на секретаря. – С чего ты взял?

Золотой петушок терпеливо подождал у порога, но видя, что мы не торопимся открывать двери, возмущенно заквохтал и угрожающе начал копать дыру в персидском ковре. При его металлических когтях драгоценному ковру оставалось жить считанные минуты.

– Дверь открой, – проговорил я, и в этот миг Тишка, вносящий самовар, приотворил ее ногой.

Заждавшаяся птица опрометью метнулась в щель, едва не сбив мальчонку, стоящего на пороге. От неожиданности парнишка громко ойкнул и выпустил грузный самовар из рук. Тот с грохотом понесся вдогонку улепетывающему петуху, шипя, паруя и разбрызгивая во все стороны потоки кипятка.

– Ты цел? – Мы с Лисом бросились к замершему в оцепенении юнцу.

– А… Ага, – выдавил, хлопая глазами, ошеломленный Тихон. – А оно, того…

Что «того», нам так и не удалось дослушать. Чертыхаясь и скользя по залитым горячей водой ступеням, мы бросились вслед сбрендившему механизму.

– Лови его! – орал Лис. – Грабят! Золото убегает! Эй, кто-нибудь, полундра! Двери заприте!

К радости моего друга, быстроходный певец зари, оказавшись на первом этаже, двинулся вовсе не в сторону выхода, а к кухне.

– Вальтер, – на секунду останавливаясь, промолвил Сергей, – кажется, у этого бегового агрегата соображометр работает четко в сторону кормушки. Сам видишь, он не поперся как скаженный на мороз, а нацелился на продукты.

– Думаешь, ему необходимо зерно для нормальной жизнедеятельности?

– А хрен его знает, чем эта тварь питается! Какой-то ж источник энергии должен быть! Может, он скрепки канцелярские хряцает, а может… Слушай, а он часом не заклевал, на фиг, своего хозяина? Его ж, кажется, так и не нашли!

– Сергей, по-моему, это перебор. – Я направился в сторону кухни.

– Перебор – это вид игры на гитаре. – Лис огляделся по сторонам и, вытянув из арматюры, [24] украшавшей стенку, старинную шпагу, направился за мной. – А я помню, в первоисточнике четко сказано, что петух с шеста сорвался, накинулся на царя и заклевал его к фуруруям. Кто знает, может быть, если бы это условно пернатое существо не оттащили, глядишь, и схарчило бы оно царя-батюшку, шо тот гамбургер.

– Что ты предлагаешь?

– Тоже какое-нибудь дреколье себе отвернуть! – не моргнув глазом ответил Сергей.

– А петушок за это время куда-нибудь скроется.

– Куда он скроется? Дом заперт! Ну а даже свалит в туман, может, оно и к лучшему. Как говорил один мой знакомый стоматолог, всего золота в рот не вставишь.

– Послушай, – я оглянулся на мальчонку, по-прежнему в обалдении стоящего у дверей библиотеки, – то, что о нынешнем происшествии завтра будет судачить полгорода, это уж ты мне поверь. Но тут, пожалуй, еще скажут, что мы какой-то механической птицы испугались.

– Ваше сиятельство, вот как Бог свят, я никому о том не скажу, – затараторил Тишка. – А только б не ходили вы никуда. Брусьев Костыль – место мороченное! Здесь всякое случиться может!

– Отставить причитания! – крикнул я. – Неси сюда шпагу да пистоли, что в ларчике у глобуса лежат.

– Сей момент, – выпалил малец, скрываясь в библиотеке.

– Если не петуха ловить, то хоть поупражняться, – пытаясь доказать себе правильность отданного распоряжения, в пространство кинул я.

– Верно, – согласился Лис. – Не догоню, так согреюсь! Пойду пока гляну, куда исчадие побежало.

Как сообщила разведка, направившийся в сторону кухни железный кур вовсе не собирался попасть в ощип. Задумчивый Лис, вернувшись ко мне из следопытского рейда, предположил, что птице, вероятно, стало невмоготу слушать на трезвую голову наши рассуждения, а потому она решила промочить горло.

– В винном погребе дверь распахнута, а я ее самолично на ключ запирал после того, как утром туда бутыли сгрузили, – пристально осматривая замок, сообщил бдительный напарник.

– Может, забыл? – предположил я.

– Щас! Буквально ж святое выплеснуть в помои, оставить на поток и разграбление, как это у вас по-модному говорится, источник живительной влаги? Там одного «Лисового напию» литров двадцать! Еще венского розлива!

– Когда ж ты успел? – изумился я.

– Когда я успел – это мои проблемы! Но дверь винного погреба открыта нараспашку, а шо там может успеть этот, не побоюсь этого слова, петух, одному его хвостатому богу известно.

– Ладно, идем. Тихон, прибери здесь все! И еще: если кто вдруг придет, говори, что мы скоро будем.

– Как прикажете, барин, – тихо проговорил малец и продолжил с просительной интонацией в голосе: – А не ходили б вы туда, не к добру это…

– Принеси-ка лучше фонарь, – отметая сомнения, произнес я. – А то действительно шеи себе на ступеньках поломаем.

В погребе было темно и холодно, как в погребе. Атмосфера, идеальная для содержания вин, на живого человека производила удручающее впечатление.

– Ну, где же твой петух, спрашивается? – поводя фонарем из стороны в сторону, тихо спросил я.

– С каких это бодунов он мой? – возмутился Лис. – Он тутошний. – Сергей немножко помолчал и добавил: – Я чувствую, вот задним мозгом чувствую, эта тварь где-то близко. – В ответ на его слова послышался характерный звон вдребезги разбиваемых бутылок. – Я ж говорил! – страдальчески выпалил Лис. – Дай сюда фонарь! Этот зверский петух-вредитель – наймит мирового закордонного общества трезвости. – Сергей выхватил из моих рук светильник, и огонек на фитиле шарахнулся в ужасе, точно не желая следовать впереди разъяренного секретаря. – Вот шо бывает, когда добрые мышки не разбивают своевременно золотые яйца! Хвостиком, хвостиком надо было вовремя махать! – В этот момент раздался новый звон битого стекла и плеск выливаемого наземь алкоголя. – Шо ж ты делаешь, тварь необразованная?! Это ж марочные вина, а не какое-нибудь «солнце в стакане»!

Едва эти страдальческие крики достигли темного свода винного погреба, как к их звукам примешался негромкий скрип, затем наши глаза ослепил яркий свет, вырвавшийся из приоткрывшейся щели в том месте, где еще минуту назад была заставленная ящиками стена.

– Туда! – скомандовал я, бросаясь на свет.

– Куда? На фига? – заорал Лис, кидаясь вслед за мной.