Лев и ягуар - Горелик Елена Валериевна (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Половину срока, впрочем, он уже отмотал.
Здесь он как-то сразу отдалился от Диего и Педро. Те и до нападения на квартирмейстера-француза не отличались большой любовью к пиратским порядкам на Санто-Доминго, а тут вообще озлобились до предела. Их, избалованных купеческих сыновей, обрядили в лохмотья и цепи, заставили тяжко трудиться. За неповиновение били плетьми. За невыполнение нормы лишали ужина. Приходилось ещё отбиваться от матёрых уголовников, которым в отсутствии женщин приглянулись молодые испанцы. Юноши тогда дрались насмерть, умудрившись прибить двоих, осуждённых пиратами за разбой на дорогах. Затем вмешались надсмотрщики и плетьми разогнали драчунов по углам сарая. К троим испанцам больше никто с неприличными предложениями не приставал. Но если для Диего и Педро это было лишним поводом проклинать «ладронов» и копить злобу, то Руис, наживший в той драке шрамы на лбу и щеке, сделал для себя важный вывод: «Я сам виноват в том, что со мной случилось». А теперь, два с половиной года спустя, вдруг обнаружил, что, в отличие от былых друзей, не отупел от однообразной тяжёлой работы. Не превратился в злобного зверя, готового рвать на куски всех и вся. И, не удержавшись, сообщил о том единственному другу, которого приобрёл на каторге — Огюсту, осуждённому за утаивание части добычи пиратскому канониру. «Чего ты хотел, парень? — ответил седой кривоглазый пират, весь исчерченный старыми шрамами. — Каторга — такое место, где сразу видать, кто настоящий мужик. А слюнтяи вроде твоих приятелей исходят на дерьмо и заканчивают жизнь в петле. Жаль, тут из сотни только один, ну двое становятся настоящими мужиками. Остальные… Да ты и сам видишь». Руис не без сожаления вынужден был согласиться с Огюстом. Диего и Педро — пропали. Даже когда выйдут отсюда, а шансы прожить ещё два с половиной года есть у обоих, всё равно их души уже отравлены ядом злобы и ненависти. Они, ничему не научившись, пойдут по той же дорожке и закончат так, как предсказывал канонир. В петле.
Пират был прав ещё и в том, что лишь немногим дано остаться здесь людьми. Когда на копи явился офицер-вербовщик, обещавший каторжанам полное прощение за участие в обороне столицы, стоило ли удивляться, что на его призыв из полутора сотен отозвались лишь двадцать три человека?
Огюст Жерве и Руис Эскобар, конечно же, были в их числе. А Диего Эстрада и Педро Сантос — нет.
— Выстоите — честь вам и хвала. Не только прощение заработаете, но и карьеру сможете сделать. Побежите — вас переловят и расстреляют, как собак!
Офицер — зверь. Сам не из пиратов, наёмник. Дело своё знает туго, потому желания возражать ему не возникло ни у кого. Даже у осуждённых флибустьеров, поначалу бурчавших, что им, морским волкам, придётся подыхать на суше. Руис тем более не горел желанием проверять, тяжёлый ли кулак у господина офицера и распространяется ли пиратский запрет мордобития подчинённых на выслуживавших амнистию каторжан. Приказано носа не высовывать из казармы — пожалуйста. Хотя жаль, неплохо было бы родителей навестить. Приказано на полигоне по полдня вертеться, новые ружья осваивать — тоже никаких возражений. Санто-Доминго-де-Гусман… В этом городе Руис родился. Этот город он любил и готов был защищать от кого угодно. А кто там сидит в Алькасар де Колон — испанец или пиратка — в данный момент неважно.
Около полигона то и дело появлялись пиратские офицеры: присматривали среди «сухопутных крыс» пополнение на свои корабли. Четверых осуждённых джентльменов удачи уже забрали их прежние капитаны — отрабатывать амнистию в качестве простых матросов. Огюст и Руис держались вместе, потому хорошего канонира до сих пор не увели в порт. «Мальчишку», видите ли, брать с ним за компанию в лом, всё равно при первом же залпе сдохнет. Но когда заявились братья Пикары… Огюст рассказывал: «Я ведь у Пьера Пикара был старшим канониром. Так бы и служил сейчас, да грех на душу взял. Приметил за бочонком спрятанный кошелёк. Заглянул тихонечко, а там золотишко. И вместо того, чтобы честно сложить в общую кучу для дележа, завязал в кушак. А боцман возьми и проверь… Хорошо, что Пьер в тот день добрый был, не то болтаться бы мне на нок-рее». И вот этот самый капитан Пьер Пикар вместе с братцем Роже пришёл поглядеть, нельзя ли кого заграбастать на свою посудину…
— Это ты меня ножом пырнул, парень? — Роже Пикар, как ни странно, был трезв как стёклышко, хоть и вид имел самый неряшливый.
Руис, заряжавший ружьё, лишь мазнул по пирату равнодушным взглядом.
— Если не отойдёшь, я пырну тебя снова, — спокойным, будничным тоном произнёс он, защёлкнув замок ружья. — А ещё лучше — пристрелю.
Пират, что удивительно, нисколько не возмутился. Заржал, как некормленый жеребец, и почти по-дружески хлопнул Руиса по плечу.
— А ты мне нравишься, парень, — гоготал Пикар. — Эй, Пьер! — это уже братцу. — Поди сюда, я тут кое-что нашёл!
Завтра всё решится — жить нам дальше или умереть.
У Эли тоже душа не на месте. Как она сама сказала, это всё равно, что бояться экзамена, к которому не готов, только в сто раз хуже. А завтра всё равно наступит, и придётся как-то выкручиваться. Я не учился в университете, как Эли, но прекрасно её понимаю. Не сказал бы, что мы так уж не готовы к этому экзамену, однако… У нас кое-какое превосходство в оружии и выучке, у англичан (с ума сойти — я ведь и сам англичанин!) превосходство в количестве. А как мои бывшие соотечественники умеют пользоваться сим преимуществом, я знаю получше иных на этом острове. И что нас ждёт в случае поражения, тоже очень хорошо представляю.
Дон Альваро не без доли мрачной иронии сообщил, что учёл свои картахенские ошибки и город к обороне готов полностью. Старик сильно сдал после кончины супруги, доньи Мерседес. Двух недель ещё не прошло. Только нешуточная опасность, нависшая над городом, удержала его от немедленного ухода в отставку. Но после сражения, если всё сложится благополучно, городскому совету предстоит выбирать нового мэра.
Если всё сложится благополучно…
Мы поднялись на борт «Гардарики» ещё до заката. Даже маленький Робин почуял, что с нами неладно. Всегда такой весёлый, наш Малыш был непривычно тих. Джон и вовсе просился взять его с собой: мол, ему уже целых пять с половиной лет, может идти в юнги… Эли не стала обижать его. «Юнга! — совершенно серьёзно сказала она, а Джон вытянулся в струнку, как на шканцах. — Приказываю вам отправляться в собор Санта-Мария-де-Энкарнасион и защищать укрывшихся там горожан не щадя собственной жизни!» Что оставалось нашему старшенькому? Принять от Эли кортик с пистолетом и отправляться в собор. Выполнять приказ, коль сам напросился. Все домочадцы во главе с Джорджем уже там. Как и многие другие, нуждающиеся в нашей защите.
В нашей защите…
Когда я впервые оказался на пиратском корабле, Причард сразу объяснил мне нехитрые правила: в бой идут все вместе, но каждый дерётся за своё. Он был прав тогда, он прав и сейчас. Многие годы мы были кораблём без порта приписки, разбойниками без чести и совести, пушечным мясом великих держав. Нас собирались отправить на свалку, как это случилось в мире Эли. Нас уже несло течением и ветром истории на рифы, но мы сумели в последний момент бросить якорь, уцепиться за этот клок земли. И начали устраивать на нём жизнь по своим законам, которые во многом куда справедливее законов старых европейских королевств. И этого нам не простили… Сен-Доменг — своя земля, своя гавань. Многие из нас идут умирать за неё, ибо это всё, что они имеют. Многие — за свои семьи. Причард вон на днях явился: «Мне нравится мой трактир, — говорит. — Я слишком стар, чтобы снова оказаться без крыши над головой и без фартинга в кармане». Итак, он идёт на смерть за свой трактир. А мы с Эли, Билл, Жером, Влад, иные капитаны — собираемся защищать своих детей. Их будущее. Веская причина, чтобы выжить, не так ли?
Видит Бог, больше всего на свете я хочу увидеть завтрашний закат. Но как же много для этого придётся сделать!
