Вернуться или вернуть? (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale" (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Народовольцы, которые уже вовсю пропагандируют и занимаются террором, как раз тоже думают, что, убив царя, решат все проблемы. И ведь не объяснишь этим идиотам, что не в царе дело. Если менять, то всю систему в целом. Ленин потом этим и займется. И мы с Серегой даже с нашим знанием будущего ничего изменить не сможем. Значит, и дергаться не будем, а займемся бизнесом. Сколотим состояние и ближе к Первой мировой войне уедем куда-нибудь подальше: в Новую Зеландию, Австралию или другое место, где не будет революций. На этой мысли я окончательно успокоился и уснул.
— А шо це за хлопчик? — только утром решил поинтересоваться Иван Григорьевич личностью Сергея.
К тому времени у нас была готова стройная версия про помощника в лавке, который пока не просит жалование, но обещает придумать, как принести больше прибыли.
— Батько, я рассказывал тебе, что Сергей Павлович писал мне письма из Санкт-Петербурга, когда я в гимназии жил.
Такого купец точно не помнил, личность Сереги вызывала у него законное подозрение. С другой стороны, в рубашке из двадцать первого века, с блокнотом, причесанные и умытый Серега производил хорошее впечатление.
— Да не работал он поди никогда, — поддержала сомнения купца Павлина Конкордиевна. — Ручки белые, шея чистая.
— Он человек образованный, умственного труда, — не спорил я.
Больше всего я переживал, как бы никто не спросил у Сереги документы. Купца этот момент волновал мало. У него было горе — потерял телегу. В сарае имелась еще одна, старая, но ей требовался ремонт. Дед Лукашка был стар и слаб для таких работ. Потому Иван Григорьевич и страдал на тему того: покупать новую телегу или чинить старую? У него была надежда, как только земля немного подсохнет, попробовать запрячь двух имеющихся лошадей и вытащить телегу из грязи. В этом случае новая телега не потребуется. Принять окончательное решение купец никак не мог, но нас отправил в лавку.
Часть 4
В лавку нас отправили сразу, как только Иван Григорьевич разобрался в личности неожиданного постояльца. Сам он собирался проведать застрявшую в грязи телегу и, возможно, вытащить. Не думаю, что это ему удастся. Будь телега изначально пустой, то это вполне можно было бы сделать. Но под весом поклажи колеса увязли так глубоко, что оставалось только ждать весны. К тому времени могут найтись более ушлые люди, которые разберут транспортное средство по деталям раньше, чем Иван Григорьевич вытянет его.
Из памяти Коленьки я выудил подобный случай, когда недалеко от их дома телега также съехала с укатанного тракта. Для отвода дождевой воды местные жители копают неглубокие канавы вдоль дороги. Их перекрывают мостками из жердин, чтобы сворачивать с дороги к воротам. В таких канавах влага и жидкая грязь держатся круглый год. Причем грязь хорошая, добротная, черноземная. Сапог засосет, фиг вытянешь. В центре города народ старается ходить только по тротуарам, а на окраинах подвязывают веревками обувь, чтобы суметь выдернуть из липкого месива чернозема, навоза и пищевых отходов. В общем, я купцу Ситникову мысленно пособолезновал и повел Серегу в лавку.
Завтракать у купца было не принято. Мол, вначале заработайте хлеб, а после его вкушайте. Мы с Серегой настаивать не стали и поспешили выйти из дома. По пути хотели продать три ручки из двадцать первого века. В лавке Ситниковых их решили не светить. Не тот ассортимент, да и не те клиенты посещали заведение купца.
Единственные приличные магазины были всё на той же Красной. Туда мы и поспешили. Даже слишком поторопились, пришлось ждать открытия и топтаться рядом, разглядывая людей, город и вдыхать непередаваемые ароматы навоза и прочих остатков жизнедеятельности людей. В будний день народа было немного. Но нам и этих хватало. Я с большим трудом принимал ситуацию и то, что всё здесь "настоящее". Даже проехавшие мимо казаки не ряженые парни, как в наше время, а серьезная военная сила.
Кстати, прибыв с визитом в Екатеринодар, Александр III устроит смотр казачьих войск. Купцы под это дело триумфальную арку отстроят. И пусть дату приезда императора я не помнил, зато видел ту самую арку на ул. Екатерининской еще в строительных лесах. Значит, визит монарха состоится позже 1887 года.
Пока мы ждали открытия выбранного магазина, я продолжил просвещать Серегу той информацией, что извлек из памяти тела:
— Николай пять лет учился в Кубанской военной гимназии, но был исключен в начале учебного года.
— За что исключен? — перебил Сергей. — Плохо учился?
Причину исключения я и сам не смог понять. Мне вспоминалось, что преподаватель географии наорал на Коленьку, когда тот во время урока просто пожал плечами и улыбнулся на какую-то фразу. Но за это же не исключают? Или нет? Мутная была история с "моим" отчислением. А если учесть, что, в основном, в гимназии учились дети казаков и зажиточных мещан, сыну купца третьей гильдии получать там знания было непросто. Иван Григорьевич, между прочим, мечтал, чтобы сын "в люди вышел". Без образования в России высоко не подняться.
— Потом покажу тебе, где Николай жил и учился, — пообещал я Сереге, так и не выудив из памяти Коленьки подробностей отчисления.
— Как это жил? — не понял Серега. — Он что, не дома был?
— Здешняя гимназия что-то вроде пансиона. Там и учатся, и живут. Порядки вообще драконовские. Коленька мечтал в театр сходить, а инспекторы за этим строго следили и не разрешали. Гулять после семи вечера было запрещено. За девушками ухаживать рано, карманные деньги иметь не положено, личных вещей, помимо формы, тоже. Тумбочки в спальне по два раза в день проверяли. Почтовую переписку отслеживали. Письма могли и не отдать, если инспектор посчитал, что его содержание не подходит воспитаннику. За плохо пришитую пуговицу на мундире могли оставить без обеда.
— Серьезное заведение, — уважительно посмотрел на меня Сергей после получения разъяснений.
— Учиться в гимназии дорого и престижно, — добавил я.
— Почти как у нас, — хохотнул Серега. — Дорого, престижно, но не факт, что всем ученикам знания впрок пойдут.
Приказчика магазина мы наконец дождались. Продемонстрировали ручки. Рулетку пока решили придержать. Необычность конструкции письменной принадлежности приказчика заинтересовала. Но он почти сразу разочаровался, когда узнал, что заправлять ручки не получится. Хотя по пятьдесят копеек за ручку мы выручили.
— Мало заплатил, — возмущался Сергей. — Нужно было еще по магазинам пройтись.
— Полтора рубля это приличные деньги, — возразил я. — Ничипор, работая в лавке, получает три рубля в месяц.
— Так мало? — не поверил Серега.
— Он питается у Ситниковых, в холодное время года еще и спит в доме на том сундуке, об который мы спотыкались в коридоре.
— А в теплое время года где он живет? — поинтересовался Сергей.
— Прямо в лавке. Заодно и сторожит ее. Зимой торговли почти нет, и лавку заколачивают.
Формально торговая точка Ситниковых тоже располагалась на улице Красной, но почти в конце города. Это в будущем Красная станет длиной в пять километров. Пока же в районе Скотского (Сенного) рынка, считай, город заканчивался.
— Не так уж и плохо, — оценил Сергей место. — Конечно, не центр с элитными домами, зато рынок рядом, проходимость должна быть лучше.
— Проходимость, может, и лучше, но контингент-то какой, — кивнул я на телеги с крестьянами. — Одни кацапы [1] и адыги.
Встретивший нас Ничипор, понятное дело, кадровым перестановкам не обрадовался. Иван Григорьевич и так грозился его уволить, а тут еще какой-то Сергей появился и тоже претендует на роль продавца в небольшой лавке. Парень встретил нас хмуро, что-то буркнул и продолжил делать карандашом записи в амбарной книге.
— Что скажешь? — развел я руками, демонстрируя Сергею убожество заведения.
С точки зрения человека двадцать первого века торговая лавка больше напоминала крепкий сарай. Сколоченное из широких досок строение вызывало недоумение, а не желание его посетить. Окон у лавки не было. Зато имелись вторые, внутренние двери со стеклом. Днем первые двери распахивались словно ворота. Они имели крепкие замки и предназначались для надежного запирания товаров на ночь. На внутренних поверхностях створок была нарисована своеобразная реклама с перечнем товара.
