Южно-Африканская деспотия (СИ) - Барышев Александр Владимирович (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Проводив корабли, Бобров занялся текущими делами. Дел, правда, было немного. Андрей прекрасно управлял поместьем и вмешательство в свои дела воспринимал ревниво. У него, конечно возникали порой небольшие трения с Млечей по старой памяти, но трения разрешимые. Млеча в последнее время несколько отошла от дел в связи с рождением Вовановой наследницы, но общее руководство осуществляла довольно жестко. Она совсем не походила на ту замарашку, которую пригнали скифы как бесплатное приложение к коровам. Млеча была теперь вполне уверенной в себе молодой женщиной, не такой яркой красавицей, как трое подруг, но очень милой и домашней. Правда, ее трансформация не завершилась полностью, так как от основной массы сельскохозяйственных тружеников она отошла, а к руководящей верхушке поместья не приблизилась, хотя вроде как по статусу имела полное право. У нее вообще была одна подруга — Апи. Но у Апи все были друзьями-подругами, хотя, конечно, Млечу она выделяла. А вот перед Бобровым, Серегой, Смелковым, Златкой и Дригисой Млеча робела вплоть до заикания. Но Бобров надежды не терял и старался с ней быть всегда ласковым и приветливым.
Евстафий, выйдя из длительного отпуска, конца которого еле дождался, тут же нашел массу недостатков в учебном процессе и воины, ругаясь про себя, теперь каждое утро строем бегали вокруг усадьбы. С башни на них, ухмыляясь, смотрели счастливчики, находящиеся в карауле. Бобров, видя возросшее рвение Евстафия, отправил от греха подальше два десятка ветеранов в рейс с Вованом, шепнув старшему десятнику, чтоб мужики за рейс хорошо отдохнули. С ними же ушли и Никитос с Петросом, сопровождая товары для афинской лавки.
Элина с девицами тут же переселились в поместье. И Бобров, ощутив засилье баб, затосковал. Через пару недель делать ему стало совершенно нечего. Даже в любимой верфи теперь властвовал дядя Вася и, пока шла серия судов, уступать первенство не собирался. На улице похолодало. Дул устойчивый северо-восточный ветер и закончивший все сельхозработы народ предпочитал отсиживаться в помещениях. И тут Апи затеяла рожать.
Петровна обставила все по-серьезному. Оно, конечно, тетки поместья расслабиться ей не давали, но все-таки дети появлялись не каждый день. Тем более, такие дети.
В составе домашнего храма Асклепия (это который медпункт) было предусмотрено специальное помещение, оснащенное по последнему слову медицинской техники (Смелков постарался). В качестве помощниц Петровна привлекла женщин с опытом: Элину, Златку, Дригису, Млечу. Апи водрузили на стол и приготовились слушать, как она станет орать. Апи молчала и смотрела на окружающих. Живот возвышался горой и всех лиц она не видела. А на тех, которые видела, было написано нетерпеливое ожидание.
Ожидание затягивалось и окружившие Апи женщины стали переглядываться. Наконец, Златка по праву старшей жены приказала:
— Чего ты тянешь? Давай уже, рожай.
Апи только что не вытянулась по стойке смирно, если бы не поза с раздвинутыми ногами. Но процесс сразу пошел. Вот только с воплями ничего не получилось. И напрасно Бобров со страхом ожидал этого за дверью, ходя взад-вперед по маленькому коридорчику. Вместо звериного крика он услышал тоже достаточно громкий и требовательный рев новорожденного. А потом вышла Златка, сбросила маску и сказала буднично:
— У нас девчонка.
А потом стали выходить остальные, кроме Петровны, и бросились поздравлять. А потом Боброва пустили внутрь. Апи все еще лежала на столе и смотрела в потолок. Она повернула голову на скрип открываемой двери и улыбнулась Боброву. Над маленьким столиком в углу, где лежал младенец, колдовала Петровна.
— Три с половиной, — сказала она с гордостью, как будто сама родила, своими собственными руками.
Личико у девчонки было красное и сморщенное, но она уже не орала, а сопела, крепко зажмурившись.
— Спасибо, Петровна, — от души сказал Бобров. — Здорово это у тебя получилось.
— Ну это в основном Апи надо благодарить, — скромно ответила Петровна. — Это ее заслуга.
— Нуда, — подтвердила Апи со стола. — Петровна, когда уже слезть можно будет?
… Ровно через месяц пришли корабли из Африки. Дело вроде было привычное, но все-таки отличающееся от обыденного возвращения тем, что после месячного отсутствия явился Смелков. Юрка похудел, загорел, обветрился, короче, стал выглядеть как настоящий морской волк. И даже ходил враскачку. А Боброву при встрече заявил, что он сухопутная крыса. Апи, смеясь, чуть дочку не выронила. Юрка отвлекся, сюсюкая, и заявил, что у него дети будут мулаты.
— Ты не торопись, — осадил его Бобров. — Может она еще за тебя не пойдет. Ты же не негр.
Юрка самоуверенно заявил:
— Да куда она денется, — но говорить дальше на эту тему отказался.
Зато за ужином, да еще и выпив вина, он дал волю красноречию, пользуясь тем, что контингент за столом собрался в основном бабский, а четыре мужика в лице Боброва, Андрея, Евстафия и Прошки смотрелись незначительно на фоне восьми баб. Надо сказать, что Смелков рассказывать умел. В его изложении даже проход через проливы выглядел захватывающим приключением. А уж переход до Эвбеи и вовсе триллером.
Но главное началось, когда корабли бросили якоря возле того самого островка, который в будущем должен был обзавестись замком. Корабли встали так, чтобы не было видно с близлежащего острова, который оказался заселен. Правда, совсем недалеко проходила оживленная морская дорога с шастающими туда-сюда военными и купеческими кораблями. Так что Вованова предосторожность выглядела по меньшей мере странно.
Пока плыли до острова, Юрка внушил Вовану мысль, что прятать клад на поверхности было бы слишком легкомысленно, потому как следы земляных работ обязательно выдадут, как их ни маскируй. Да и за две тысячи с копейками лет может что угодно произойти. Да тем же дождем вымоет. Иначе придется рыть штольню до середины острова. А вот если прятать под водой, то и следов не будет и мало кто проникнуть сможет. Не все же талантливые ныряльщики, а аквалангов в этом мире пока нет и еще долго не будет.
Вован с доводами согласился и, когда корабли встали на якорь, Юрка нацепил заранее прихваченный с собой акваланг и отправился обследовать шельф острова. С поверхности его страховала шлюпка, с которой он был связан длинным линем. Ему повезло примерно через полчаса. Юрка нашел грот, вход в который находился на трехметровой глубине. Дыра в обрыве была довольно большой и Юрка рискнул проникнуть внутрь. После пары метров горизонтального хода, тот вдруг резко пошел вверх, расширяясь, и Смелков скоро вынырнул из воды в небольшой пещере. Оценить ее габариты он не мог, потому что, взяв акваланг, традиционно забыл дома фонарь. Плыть за ним обратно в Херсонес как-то не хотелось и, выбравшись из грота, Смелков поспешил на корабль, где и пожаловался Вовану. Вован сказал: «тю» и предложил ему факел, замотав его в полиэтилен. Спички он замотал туда же.
Второго акваланга на борту не было и это сочли серьезным упущением. Юрке пришлось пыхтеть в одиночку. Проникнув в пещеру во второй раз и с трепетом запалив факел, он первым делом убедился, что она пуста и никакие спруты восьминогие его не подстерегают. Пещера оказалась невелика и изобиловала каменными выступами, на один из которых, примерно в метре от воды можно было пристроить заветную амфору. Юрка прикинул, как закинуть туда двадцатикилограммовый сосуд и понял, что ему одному это не под силу.
Вован думал недолго. Для решения задачи он выделил здорового матроса, быстро обучил его пользованию аквалангом и напутствовав словами:
— Разобьешь сосуд — лучше тебе там и остаться, — отправил в рейс.
Амфора оказалась с положительной плавучестью и пришлось привязать к ней камень, и матрос, булькая выдыхаемым воздухом и мелькая голыми пятками, утянул ее за собой. Следом потянулись сразу два страховочных конца. Ну, на всякий случай.
Ждать пришлось целых полчаса. Юрка за это время весь извелся. А вот Вован был спокоен. Наконец от берега потянулась цепочка пузырьков. Следуя полученным инструкциям, гребцы вытянули водолаза в шлюпку. Кто-то догадался отключить баллоны. Доставленный на борт водолаз отрапортовал, что все сделано в лучшем виде. Юрка не поверил. Вован посмотрел на своего водолаза и приказал набить баллоны. Солнце уже спустилось к горизонту, когда Юрка опять полез в воду. Дорога была протоптана и в пещеру он проник быстро. Дольше возился с разматыванием и разжиганием факела. Кислорода в пещере уже оставалось мало и факел больше чадил, чем горел. Юрка даже вынужден был дышать исключительно из баллонов. И вот в этом скудном свете, больше даже на ощупь он определил, что матрос все сделал правильно. Как тот залез на выступ с баллонами, отягощенный амфорой, оставалось только гадать. Юрка вздохнул с облегчением и сполз в воду. Матрос потом был Вованом по-царски вознагражден.
