На 127-й странице (СИ) - Крапчитов Павел (читаем книги txt) 📗
Вера отложила нож в сторону и похвалила себя за то, что в такой непростой ситуации она сначала отправила телеграмму брату и только потом опустилась до слез. Над текстом телеграммы она долго думала. Благо, что время для этого у нее было. На телеграфе она пропустила вперед журналистку, хотя та настаивала на обратном, ведь у нее для отправки было много корреспонденции, в то время, как у Веры – лишь одно сообщение. Но Вера настояла на своем, и за то время, пока мисс Одли отправляла свои статьи в «Метрополитен», она смогла сформулировать текст послания.
«Вместо англичанина на корабле был русский. Опыт не получен. Что делать? Зимний рассвет»
Подпись Дмитрий придумал так себе. Лучше бы было подписаться как-нибудь «Твоя любящая сестра» или на худой конец «Ваша случайная знакомая». Впрочем, Вера настояла на отправке телеграммы латинскими буквами в русской орфографии, и телеграфист все равно ничего не понял.
Отправка телеграмм было дорогим удовольствием, и Вера хотела поступить так же, как и журналистка. Мисс Одли отправила свои статьи с частичной оплатой за счет получателя. Но выяснилось, что такой тариф возможен только для журналистов, к которым Вера не имела отношения. Все путешествие обошлось Вере в пять долларов, часть из которых были не запланированными расходами. Но было еще и другое, что беспокоило Веру. За много лет, находясь рядом с бабушкой и под ее воздействием, совершение мести стало в один ряд с такими человеческими проявлениями, как дружба, любовь, сострадание, честность, доброта и взаимопомощь. Однако, еще только начав путь к свершению мести, Вере пришлось самой проявить совершенно противоположные свойства человеческой натуры. Использование чужого имени сначала казалось забавной игрой, а потом оказалось, что это были своеобразные ворота, войдя в которые Вере надо было совершить убийство. Слава богу, что этого не случилось! Но одна ложь неминуемо приводит к другой лжи. При возвращении на корабль журналистка поинтересовалась, почему она не переезжает с корабля в апартаменты к мужу? Вера не очень логично ответила, что муж вернется только через несколько дней из поездки в Китай. Хорошо, что журналистка оказалась воспитанной женщиной. Другая бы спросила, как Вера могла узнать, что муж находится в поездке. И тогда пришлось бы снова врать. Получалось очень странно. Для того чтобы совершить доброе дело, которым Вера считала месть, надо было совершить совершенно противоположные по направленности поступки. Неужели так бывает всегда? Для того чтобы сказать правду, надо несколько раз до этого соврать? Для того чтобы кого-то спасти, надо лишить кого-то жизни? Ответов не было. Вернее, они были. Они сами просились наружу из глубины Вериной души, но она запретила себе даже думать об этом. «Дождусь ответа брата,» – сказала себе Вера. – «Он все разъяснит».
Сцена 80
Нотариус Оливер Бёрджес смотрел в окно из своей небольшой, но хорошо обставленной рабочей комнаты и думал, что ему в жизни большей частью везло. Если, конечно, не считать скрюченной от рождения левой ступни. Да, еще в начале своей недлинной жизни он хлебнул лиха попав, как подкидыш, в так называемый «дом малютки», а потом – в детский приют. Но раскрашенное в серые тона детство быстро забылось, когда Оливеру повезло в первый раз – его взяла к себе на воспитание пожилая, бездетная семья Берджес.
Мистер и миссис Берджес были добры к Оливеру. Их банковской ренты хватало на собственное безбедное существование и воспитание юного Оливера. Почему семейство Берджес решило взять мальчика-инвалида к себе на воспитание, можно было только догадываться. Если учесть, что и мистер Берджес, и его супруга были людьми набожными, то вполне возможно, что, таким образом, они рассчитывали на особое к себе отношение со стороны высших сил после смерти. Оливер успел выучиться на нотариуса, когда его приемные родители умерли, тихо и одновременно. Банковская рента была рассчитана таким образом, что прекращала свое действие после смерти Берджес и их погребения. Оливеру осталась большая квартира в доходном доме, но вот денег на текущие расходы было в обрез. Надо было как-то зарабатывать на жизнь.
Оливера всегда манило море. Берджесы жили в Ливерпуле. В этом же городе Оливер поступил в университет, где изучал право и который успешно окончил. Возвращаясь домой после занятий в университете, Оливер частенько делал крюк и заглядывал в порт, чтобы посмотреть на корабли. Сколько раз он представлял себя бывалым моряком, стоящим за штурвалом парусника или даже ловко взбирающимся по веревочным лестницам вверх на мачты вместе с другими матросами, чтобы поставить паруса! Но так было только в мечтах. В жизни ему приходилось использовать трость, иначе хромота на одну ногу было особенно заметна. Трость добавляла солидности, но никак не способствовала свершению мечтаний Оливера. Еще учась в университете, Оливер стажировался в местной нотариальной конторе в должности солиситера. Мистер Берджес имел какие-то дела с этой нотариальной конторой. Оливер предполагал, что именно благодаря этому его и взяли на стажировку, хотя и без оплаты. Также он предполагал, что после смерти его приемных родителей, стажировка быстро закончится. Да и продолжать работать без оплаты ему самому было не разумно. И тут Оливеру повезло во второй раз.
Глава нотариальной конторы, где он проходил стажировку, сказал ему, что Оливер может стать полноценным нотариусом, только для этого ему надо будет поехать куда-то на край света. Оливер сразу же согласился, чем сильно удивил пожилого юриста. Ехать неизвестно куда, из доброй, старой Англии, этому седому джентльмену, казалось, весьма хлопотно и неразумно. Оливер же согласился потому что понимал, что здесь в Англии он не скоро найдет работу, а о том, чтобы стать полноценным нотариусом можно было только мечтать. Но более привлекательным и, возможно, решающим аргументом было то, что Оливер уже представлял, как он много дней будет стоять на палубе парусника, идущего в неведомые дали. Пусть не за штурвалом, но зато под парусами посреди бескрайнего моря.
Оливер договорился с управляющим доходным домом, где у него была квартира, о сдаче ее в аренду, заказал новую трость со спрятанным в ней узким лезвием и посчитал себя готовым к плаванью на край света. Край света, как он выяснил чуть позже, назывался Страной восходящего солнца или попросту Японией.
От приятных воспоминаний Оливер отвлек стук в дверь.
– Войдите, – громко сказал Оливер и, хромая, вернулся в свое кресло за большим рабочим столом, готовый принять посетителей.
В комнату вошли двое. Высокий, широкоплечий мужчина и мальчик. Мужчине, скорее всего, было около сорока лет, а мальчику – около двенадцати. «Наверное, отец и сын,» – подумал Оливер, но потом засомневался. Если мужчина был одет в хороший европейский костюм, то мальчик – во что-то восточное. Такие одежды носили ханьцы, которых в порту Йокогамы Оливер встречал достаточно. Мужчина кого-то напоминал Оливеру, только кого?
– Мистер Берджес? – спросил мужчина.
– Да, это я, – сказал Оливер и утвердительно кивнул.
– Отлично! Как поживаете, мистер Берджес? – приветствовал Оливера посетитель.
Фраза была исконно английской и полновесной в отличие от американских лающих упрощений, но все равно звучала, как-то не так.
«Англичанин, давно живущий в САСШ. Значит приехал на «Пасифике»,» – сделал вывод Оливер.
У окна он стоял, не просто мечтая. Он знал почти все корабли, стоящие в гавани. Сегодня утром в гавань вошел красавец «Пасифик», и вот первый клиент Оливера с этого корабля.
– А как вы поживаете, мистер…?
– Деклер, Энтони Деклер, – помог Оливеру посетитель и чему-то усмехнулся. – Поживаю неплохо, но хотелось бы лучше.
Закончив фразу, мистер Деклер снова улыбнулся.
«Видимо давно на Востоке,» – подумал Оливер. – «Улыбается по поводу и без повода».
Но посетитель Оливеру понравился. Он по крайней мере улыбался, а не кривился, как другие приходящие в его кабинет, которых всегда удивляла молодость Оливера.
