Засечная черта - Алексеев Иван (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
– Слушаюсь, великий государь. Гонца куда привести пред твои светлые очи? Прямо сюда?
– Нет. Веди в совещательную палату. Сейчас умоюсь и туда прибуду. – Царь хлопнул в ладоши, вызывая постельничего.
Малюта низко поклонился и вышел, пятясь задом, из царской опочивальни, весьма гордясь своим умом и предусмотрительностью, радуясь царской похвале.
Леди Джоану приняли в Малиновой палате, богато украшенной шелками и бархатом соответствующих цветов и блиставшей позолотой внушительных сундуков с драгоценной утварью, расставленных вдоль стен. Князь Борис молчал, лишь поглаживал рукой, унизанной перстнями, окладистую роскошную бороду, время от времени величественно кивал и надувал щеки. В свое время Остап Бендер посоветует предводителю уездного дворянства Кисе Воробьянинову поступать точно так же в похожей ситуации. А все переговоры вел, естественно, сам Малюта.
– Ты, сударыня, напрасно беспокоишься и зря веришь вздорным слухам, – заявил он гостье. – Государь самолично допросил гонца и уличил его в предательстве. Его заслали наши враги, чтобы добрых людей пугать. Так что передай соотечественникам, чтобы спокойно продолжали торговать и ничего не боялись. Если хочешь сама убедиться в том, что гонец тот заслан врагами, можешь присутствовать при допросе, а затем хоть купцам, хоть самой королеве вашей рассказать, как коварны и подлы враги государевы.
Выслушав слова царева любимца, переведенные толмачом, леди Джоана кивнула не менее величественно, чем князь Борис, и с непроницаемым выражением лица произнесла высокомерным голосом длинную фразу. Ее тон Малюте не понравился, и он с некоторым беспокойством, впрочем хорошо скрываемым, воззрился на толмача.
– Леди говорит, что королева, ко двору коей она имеет честь быть причислена по своему высокородному происхождению, действительно может потребовать с нее отчет, если с купцами, которые обратились к ней за помощью, приключится беда. Но она сама отказывается присутствовать при допросе, который наверняка будет сопровождаться пытками, поскольку у них не принято, чтобы благородные дамы участвовали в подобных делах. Но в ее свите есть дворянин, сэр Джон, который хорошо понимает русский язык, и этот дворянин на допрос пойдет, дабы впоследствии свидетельствовать истину и перед купцами, и перед королевой, если понадобится.
Джоана встала, подошла к открытому окну и указала на группу людей, стоявших возле двух ее карет, которым хоть и позволили заехать во внутренний дворцовый двор, но не велели даже распрягать, сославшись на указание царя, чтобы английская дама отбыла восвояси тотчас же после переговоров с боярами.
– Вон тот, с огромным брюхом, в кирасе и шлеме, с красным носом, и есть сэр Джон, – пояснил толмач Малюте, подошедшему к окну вслед за леди Джоаной.
– Ну что ж, пусть отправляется в пыточную, – пожал плечами Малюта. – Если, конечно, в дверь пролезет. Интересно, сколько же весит кираса, прикрывающая столь необъятную утробу? А еще говорят, что мы, русские, много едим за трапезой. Так этот английский дворянин втрое толще любого нашего самого пузатого боярина... Переведи, что я восхищен богатырской силой этого витязя, чтобы гостья не обиделась.
Толмач, отвернувшись от леди, хихикнул на шутку начальства и перевел все именно так, как и было велено.
Допросная изба, или попросту пыточная, располагалась на задворках, среди конюшен и прочих служб, в одном из углов внутренней стены, отгораживающей царский дворец от остального пространства Александровской слободы. Сама слобода была обнесена по периметру еще более высокой деревянной крепостной стеной со сторожевыми башнями. Ванятку отволокли туда двое дюжих стрельцов из дворцовой охраны и сдали его с рук на руки палачу в красной рубахе, всем своим обликом сильно напоминавшему своего коллегу из Малютиных застенков, который бил пограничника кнутом. Сами стрельцы в пыточную, естественно, не пошли, а встали на страже возле входной двери.
Ванятка уже не интересовался происходящим. Он почти не ощущал физической боли от ран, нанесенных вчера палачом, которые никто не удосужился перевязать. Даже голод и жажда уже не мучили его, хотя он ничего не ел уже более двух суток и пил только один раз, перед допросом в Малютином застенке. В его затуманенном сознании многократным эхом непрерывно звучали лишь страшные слова царя, на которого пограничник уповал почти как на Бога. Государь нарек его изменником, объявил его донесение о набеге гнусной ложью, внушенной подлыми врагами отечества. Ванятке незачем было жить, не к кому было взывать о правде и справедливости.
Палач сорвал с парня одежду, подвесил его на дыбу за связанные за спиной руки, но пока не стал подтягивать веревку. Пограничник стоял на полусогнутых ногах, с вывернутыми назад плечами, его голова низко свешивалась на грудь. В пыточную вошли двое, задвинули за собой засов толстенной дубовой двери.
– Подними его харю-то, – скомандовал палачу визгливый уверенный голос.
Ванятка почувствовал, что его схватили за волосы, резко дернули голову вверх. Он невольно открыл глаза и увидел в свете пылавшего горна и нескольких факелов стоящего перед ним щуплого человечка в богатом одеянии, державшего под мышкой какой-то свиток, наверное приготовленный для записи допроса.
– Видишь, сэр, эту предательскую морду? Сейчас он нам расскажет, кто его купил и за сколько сребреников подговорил лгать нашему великому государю, пугать мнимым набегом! Сам все своими ушами услышишь и своей госпоже передашь.
Второй из вошедших, к которому и обращался щуплый человечек, был невероятно толст. Ванятка никогда не видел столь обширного брюха. К тому же на толстяке была надета огромная кираса, а на голове красовался высокий нерусский шлем, надвинутый почти на самый нос. Из-под этого красного мясистого носа торчали рыжие усы, похожие на две метелки. В другое время и в другом месте Ванятка, вероятно, засмеялся бы при виде столь нелепой фигуры, но сейчас пограничник лишь закрыл глаза, его сознание вновь поплыло куда-то, и он даже не расслышал ответа толстяка, произнесенного на ломаном русском языке.
Сознание вернулось к нему внезапно, тревожным толчком. Он почувствовал, что падает вниз, невольно попытался подстраховаться руками, выставив их вперед, забыв, что они должны были бы быть связаны за спиной, и с удивлением обнаружил, что это все-таки удалось. Тем более что кто-то помог ему не упасть, подхватил за плечи. Ванятка открыл глаза и понял, что сидит на скамье. Он перевел взгляд на свои руки и увидел, что вокруг запястий обмотаны лишь остатки разрезанных веревок. Пограничник, не поднимая головы, повел глазами вправо-влево, и его взгляд наткнулся на неподвижные тела палача и щуплого человечка, выронившего чистый свиток, на котором он так и не успел ничего написать. Оба они валялись перед ним на полу.
Ванятка резко распрямился, взглянул прямо перед собой и увидел стоящего напротив толстяка. Тот снимал с головы свой дурацкий высоченный шлем, причем как-то странно, вместе с красным мясистым носом и рыжими усами-метелками. Он осторожно, словно боясь выронить что-то находящееся внутри, поставил перевернутый шлем на стол, на котором горела свеча и размещались бронзовая чернильница, песочница и деревянный стакан с гусиными перьями. Оказывается, у него было нормальное худощавое лицо, совсем не соответствующее толстенному брюху, и по-русски он говорил чисто и свободно:
– Хочу передать тебе, Ванятка, привет от Лося, поморского дружинника, – и, увидев выражение крайнего изумления и недоверия на лице пограничника, добавил: – У него шапка не зеленая, как у всех, а черная.
– А ты кто? – еле прошептал Ванятка разбитыми губами.
– Зови меня сэр Джон. Мы с тобой некоторое время побудем англичанами, пока я тебя отсюда не вытащу.
– Зачем меня вытаскивать, – в голосе Ванятки звучало безысходное отчаяние. – Царь меня заклеймил изменником, христопродавцем и предателем Родины. У меня же кроме чести воинской, веры православной, царя да отечества на этом свете и нет ничего. Я государя почитал почти наравне с Богом, свято веровал в его высшую мудрость и справедливость, а он... Так пусть уж я лучше смерть приму, чем позор терпеть, с клеймом предателя ходить. Зачем же ты меня спасать принялся, да не от врагов, а от своего же царя?
