Анизотропное шоссе [СИ] - Дмитриев Павел (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗

— Vous avez le punir non seulement les trantres, mais les indifferents meme [240], — господин капитан в ответ на мой спич неожиданно разразился странной французской фразой о наказании врагов и равнодушных. — И хорошо, и прекрасно! Нет, людей, разумеется, нам жалко, но что как не красный террор сможет поднять в совдепии широкую волну восстаний, а то и мятеж в столице?!

«Ну и чем же он лучше Семена-чекиста?», — горько усмехнулся я про себя. Но вслух приоткрыл очередной козырь послезнания: — Не будет ничего серьезного, всю лишнюю кровь большевики уже сцедили. Крестьяне разве что побунтуют малость при коллективизации, да что проку? У бойцов и младших командиров «непобедимой и легендарной» политическая, а вернее религиозная учеба по два раза в день, они тезисы съездов партии знают лучше, чем поп молитвы. Сам же понимаешь, как легко сворачивать мозги неискушенным парням из деревни, пока страна в кольце алчных врагов, и для любого сомневающегося есть железобетонный довод: «если не большевики, то кто?» Нет, тут вашей РОВС ничего не светит, — уверенно подвел я итог.

— Знаешь, два года назад я бы тебя вызвал на дуэль. Или разбил морду, что куда как вернее, — в голосе Ларионова явно слышалось снисхождение более старшего и опытного товарища. Сейчас же…

— Но это же факты!

— Понимаешь ли, подобные аргументы я слышу от многих, увы, слишком многих, и слишком давно.

— Вот!

— Чушь, полная, абсолютная, отвратительная чушь! Мерзкое оправдание для капитулянтов! — Ларионов принялся швырять слова мне в лицо как плевки. — Ты вырвался из ада, так оглядись на свободе, посмотри, ведь идейных большевичков, поработителей нашей родины — ничтожная горсточка! Да за десять лет они себя показали так, что им не верят ни рабочие, ни крестьяне, ни свои же партийцы, все открыто смеются над их лживыми жидовскими речами! Они уж давно бы скинули весь кагал к чертям собачьим, да только новой смуты боятся. Тут наш террор против партийных активистов [241] беспроигрышная штука, кого подтолкнем, кого запугаем, и все повалится сверху донизу!

Интересно, он на самом деле живет в параллельной ментальной вселенной или намеренно мошенничает с действительностью? Двоемыслие в политике, морали или истории обязательно для желающих править, в трудное время даже можно дотянуть «дважды два» до пяти. Но тут-то уже явные десять! На мгновение я ощутил себя одиноким призраком, который возвещает правду, которой никто никогда не расслышит.

Тем не менее, решился на последнюю попытку, если что, еще посмотрим, кто окажется сильнее на кулаках.

— Ты же искренне желаешь блага для России?

— Клянусь честью!

— Клянусь, — мне невольно пришлось поддержать детсадовский пафос, — не решив вопрос с пропагандой, мы не добьемся ничего и никогда. Советские люди будут жить в бараках, на скудных пайках, работать от заката до рассвета, но проклинать белогвардейцев и славить коммунистов. Любой специалист-психолог подтвердит. Поэтому для уничтожения большевизма нужна не война, а мощные радиостанции на границах. И газеты, разумеется, но их доставлять вглубь страны придется с попутным ветром, бумажными воздушными шарами… кстати, это совсем недорого. Не сразу, но подействует наверняка…

Тут Виктор Александрович не выдержал и с криком вскочил из-за стола:

— И ты, и ты! Совсем как сменовеховец-перерожденец! Тоже надеешься перевоспитать большевиков?! Думаешь, они почитают глупые газетки и за ум возьмутся? К родным очагам нас пустят? Сызнова созовут Учредительное Собрание? Да никогда, запомни, никогда в жизни! О, какая немыслимая, безграничная дурость, о, моя Россия, что с тобой сделали!

Не успел я сообразить, что тут к чему, как он бросил на стол пару желтеньких «с дубком» десяток и, обхватив голову руками, направился к выходу. Уже от распахнутых в летнюю ночь дверей до меня донеслось:

— Наивно ждать перемен в большевизме, его надо уничтожать как чуму, невзирая ни на какие жертвы и потери…

«Родные очаги»!? — удивленно повторил я про себя.

Ну конечно! Надо же быть таким наивным идиотом! Да за белоэмигрантскими стенаниями «родина моя, ты сошла с ума» стоят, прежде всего, усадьбы, заводы [242] и конечно должности, достойные настоящего дворянина! Собственно, я не против, скорее, обеими руками за; и высокообразованные менеджеры стране нужны, и реституция национализированной собственности куда логичнее и справедливее злосчастных залоговых аукционов девяносто пятого года. Вот только реальность данного процесса после бойни гражданской войны вызывает ну очень серьезные сомнения. Разве что после военного разгрома СССР… Во второй мировой, раньше-то нападать некому.

Реален ли подобный результат с учетом послезнания? Более чем! Такие как Ларионов, вместе с пресловутым РОВС [243], за следующие десять лет только злее станут, в надежде вернуть свое не только к нацистам служить пойдут, а к самому дьяволу. Еще и липовых доносов на «равнодушных» подкинут «органам» чертову дюжину чемоданов в проклятом тридцать седьмом — чтобы уж наверняка добить остатки грамотных кадров перед войной.

Помогать ослепленным ненавистью господам из Парижа и Берлина менять «нашего» тирана на «ихнего»?! На кой черт такое счастье! Пусть ровсовцы спокойно вымирают от старости на чужбине, а к длинному списку моих задач добавится одна коротенькая строчка: держаться подальше от белоэмигрантов. Что совсем не сложно, теперь даже скауты искать меня не станут — кому в «Русском клубе» захочется иметь дело с ренегатом-сменовеховцем, да еще недругом знаменитого на всю Финляндии героя-бомбиста?

Вот только если не с красными и не с белыми… Тогда с кем?! Кому еще в безумном мире интересна судьба России?!

С работой все вышло не в пример проще, чем в клубе, ведь господ белоэмигрантов в числе низового менеджмента «Артели русских грузчиков» давно не водилось. Местных же бригадиров ни грамма не интересовала знатность моего рода и уральские достижения династии Романовых — раз кандидат молод, здоров, считать до десяти обучен…

— Tomorrow at five you shall be here. All you need is your own body!

— Like I have a choice, — только и осталось мне сказать в ответ.

Голод советского концлагеря не успел сожрать мои мышцы. Посему таскотня мешков, ящиков и прочих негабаритов напрягла лишь ломотой конечностей в первую неделю. Бытовые мелочи — где жить, что есть, как одеться удалось закрыть примерно в тот же срок. Так в мою жизнь вернулся давно забытый «зверь» — досуг.

Ненадолго. Тюремные университеты в сочетании с вузом 21-го века обеспечили мне вполне достаточный набор навыков для безбедного выживания в эпоху черных фордов и теплого лампового звука. Однако первая же попытка серьезного сотрудничества с хроноаборигеном в области прикладной политики выявила категорическую нехватку знаний. Причем даже не для точного расчета последствий, требующего политического чутья как минимум 80-го левела, а самого минимума: уничтожения чекистского ада в Советской республике.

Как прокачиваться? Смешной вопрос! В одном Париже больше издательств, чем во всей Советской России. [244] Белоэмигранты писать любят и умеют, этого не отнять. Большевики к себе их литературу не пускают, но свою за валюту продают с удовольствием. Печатаются же часто и те, и другие в Берлине — там дешевле всего. Поэтому на барабанах одной и той же машины в типографии «Зинабург и Ко» мирно уживаются цветной глянец портретов Ленина и Врангеля, сочащиеся верноподданническим восторгом «Изъ прошлаго» флигель-адьютанта Николая II господина Фабицкого и напечатанная с предисловием Карла Радека специально для триэсэрии «Стратегия японской войны» Бубнова, бывшего командующего Черноморского флота ВСЮР, «Трубка Коммунара» Ильи Эренбурга и «Адмиралъ Колчакъ» пера его последнего начальника штаба.