Цена Империи - Мазин Александр Владимирович (книги онлайн полные txt) 📗

Глава третья

Принцепс Геннадий Павел Череп. Германские «рекруты»

– Я хочу, чтобы каждый из вас знал, кому обязан тем, что продолжает дышать сладким римским воздухом, а не кормит червей в выгребной яме! – неторопливо, раздельно произнес Черепанов. – Давай переводи!

Принцепс Геннадий Павел, верхом, возвышался над тройной шеренгой германцев и видел каждого из них. Чуть позади принцепса, тоже верхом, – старший кентурион Гай Ингенс и субпрефект Тевд Трогус, под чье начало Черепанов намеревался на время передать «новобранцев».

Толмач забубнил, трансформируя четкую латинскую речь в готское наречие. В принципе, Черепанов мог то же самое воспроизвести и на «варварской мове», которой владел вполне прилично, но счел это непрестижным. Будущие римские солдаты должны изъясняться на латыни.

«Будущие римские солдаты», порядка сотни готов-гревтунгов и десятка четыре герулов, перебинтованных, безоружных, в заскорузлых от крови отрепьях, выглядели, мягко говоря, непрезентабельно. И их вождь, который стоял с ними в одном строю, смотрелся не лучше. У Коршунова была возможность привести себя в порядок, но он отказался. Пусть его воины видят, что его судьба такая же, как и у них.

Черепанов отнесся к позиции друга с пониманием. Но и своей точки зрения скрывать не стал.

– Ваш рикс поручился за вас! – продолжал Черепанов, развернув коня и пустив его шагом вдоль строя свежеиспеченных рекрутов. – Он поклялся, что все вы будете служить честно и доблестно. Я ему верю, а он верит вам. Но хочу, чтобы вы все знали: за проступок любого из вас я буду спрашивать с двоих: с преступника и с вашего рикса. Так что, если кто-то думает, что рикс Аласейа не вправе решать за него, пусть скажет об этом сразу, сейчас! Есть такие?

Строй молчал.

– Очень хорошо, – одобрил принцепс Геннадий Павел. – С сегодняшнего дня вы все зачислены в состав вспомогательных войск одиннадцатого Клавдиева легиона. Claudia pia fidelis, [19] – повторил он торжественно. – Довольствие на вас будет выписано также с сегодняшнего дня. Жалованье – с того дня, когда вы принесете присягу императору и аквиле одиннадцатого легиона. Размер жалованья вам сообщит старший кентурион Гай Ингенс… – Кентурион Ингенс медленно, важно наклонил голову, – а получать его – на всех, а затем распределять между вами будет ваш сигнифер, коим – до получения вашим отрядом своего штандарта-сигнума – будет ваш рикс Аласейа, именуемый отныне Алексием Виктором. Вашим командиром – до получения сигнума – станет субпрефект Тевд Трогус (Трогус поднял правую руку). Он командовал алой ауксилариев, которая не позволила вам уйти от возмездия Рима. Возможно, кое-кто из вас затаил обиду на славных римских воинов и полагает, что пролитая кровь требует мщения. Есть такие?

Никто не отозвался. Вероятно, потому, что взгляд принцепса не сулил желающим отомстить ничего хорошего. А снова становиться придорожным «украшением» никому не хотелось.

– Очень хорошо, – одобрил Черепанов. – Римский порядок запрещает римским солдатам убивать или калечить друг друга. За эти проступки виновные наказываются очень сурово. Все серьезные претензии между вами разбирают ваши командиры. Если они не справятся, этим займусь я лично! Кое-кто из вас, насколько мне известно, уже служил Риму. Можете обращаться к ним за советами. Хотя лично я не стал бы прислушиваться к советам тех, кто, зная, что есть Рим, рискнул стать его врагом. Но, возможно, им не повезло и служили они не под теми штандартами, а командовали ими не слишком достойные командиры. Сейчас же вам всем повезло. Вы все станете не просто солдатами Рима, а будете служить под началом самого главнокомандующего Максимина. Слыхали о нем?

На этот раз раздалось несколько утвердительных возгласов. Среди варваров Максимин был весьма известной личностью. Куда более известной, чем нынешние августы Александр Север и Мамея.

– Очень хорошо! Служите честно и храбро – и ваша верность Риму будет вознаграждена. Это я вам обещаю, а если я, принцепс Геннадий Павел Череп что-то обещаю, то так оно и будет…

– Если бы не ты, хрен бы ваши римляне нас поймали! – заявил Коршунов.

Вместе с Черепановым они удобно разместились на мешках с шерстью, уложенных на дно фургона. На хорошей римской дороге даже в безрессорной повозке ехать было достаточно комфортно. Лучше, чем в седле. И раны не беспокоили. Особенно после того, как среди трофеев они отыскали аптечку Коршунова и сделали пару инъекций. Еще одну дозу вкатили Ахвизре, у которого началась горячка. Возможно, этим спасли ему жизнь. Впрочем, древние германцы оказались на диво крепким народом. Генофонд, не истощенный цивилизацией.

Ехали с удобством, в голове колонны, чтоб не дышать пылью, убрав боковины фургона, но оставив крышу, защищающую от солнца. Вокруг лежала страна, которую позже назовут Болгарией.

Не без гордости Коршунов поведал о своих приключениях. Черепанов, в принципе, всё одобрил. И даже согласился, что у Алексея были все шансы вывести своих варваров из-под удара.

– Но, – заметил он, – вряд ли тебе, Леха, хватило бы ума остановиться. На следующий год ты заявился бы снова – и получил по репе.

– На следующий год я бы поставил своего царя в Боспоре, поднял всех варваров по ту сторону Дуная, а сюда привел бы не пять, а пятьдесят тысяч воинов.

– Да их всего тысяч двести, твоих германцев! – возразил Черепанов.

Коршунов пожал плечами:

– Может быть. Но почему только германцы? Есть еще сарматы, бораны, аланы… да мало ли кто! Размер моего войска – вопрос моей личной популярности.

– Справедливо, – кивнул Черепанов. – Но не для всех. Сарматы, например, пойдут только за своим родовым вождем. В первом фракийском – четыре сарматские алы. Максимин с ними еще в мидии воевал. Так что я знаю, что говорю.

– Да мне без разницы, – сказал Коршунов. – Пускай идут за родовым вождем. Лишь бы вождь этот шел за мной.

– А ты заматерел, – не без удовольствия произнес Черепанов.

– Такая жизнь. Положение обязывает. – Последнюю фразу Коршунов произнес по-латыни. – Я, кстати, и женат теперь. Даже дважды.

– Это как?

– Помнишь ту рыженькую, дочку Фретилы? Теперь моя главная жена.

– Поздравляю. А вторая?

– А вторая – любимая. Вот слушай…

И Коршунов поведал другу историю своей любви и всего, что ей сопутствовало.

– Вообще-то я намерен за ней послать, – сказал он в заключение. – Думаю, она обрадуется, узнав, что я теперь буду воевать за Рим, а не против. Она – изрядная патриотка.

– Советую тебе не торопиться, – сказал Черепанов. – Девушки и здесь отменные. Зачем в Тулу самовар выписывать? И кто тогда за имением твоим присматривать будет?

– Да хрен с ним, с имением!

– Ну не скажи…

Тут они посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Черт! Леха! Я уже, считай, год по-русски не говорил!

– А я говорил! – с гордостью заявил Коршунов. – С Настей. И с боранами крымскими. Ну так что, поможешь мне человека за ней послать?

– Леха, какой человек! – воскликнул Черепанов. – Ты в Риме! – и добавил с гордостью: – Здесь существует почта. Пошлем письмо – и все дела.

– Отлично! Организуешь?

– Без проблем! – Черепанов привстал: – эй, там! Позовите Мелантия Ингенса!

– Луций, – сказал подполковник, когда кентурион подъехал к повозке. – Алексий хочет отправить письмо жене, в Херсон. Позвать ее сюда, в Мезию. Организуй.

– Организовать можно, – степенно произнес Ингенс-средний. – Только я не советую. Сейчас в море неспокойно. Пираты. Я слыхал: буквально милях в восьмидесяти от устья Данубия, чуть ли не под носом данубийской флотилии, утопили нашу бирему, а купцов ограбили вчистую, хорошо не убили. И варвары… хм-м… ну, может, варвары твою жену и не тронут…

– Спасибо за предупреждение, Мелантий, – поблагодарил Коршунов. – Тогда не одно письмо, а два. Второе – моему другу, боранскому риксу Крикше. Он позаботится, чтобы моя жена плыла не на первом попавшемся корабле, а с хорошим конвоем.