Предел воображения (СИ) - Вознесенский Алим Нагойевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
— Майкл Джексон? — в недоумении спросил Сэм, глядя на Мохаммеда.
— Прямиком из восемьдесят девятого. — не отрывая взгляда от сцены, ответил он. Будто ком в горле, Сэм с трудом проглотил слюни. Они продолжили смотреть выступление. Это была песня Smooth Criminal (Гадкий Преступник). За сценой, зал заполняли тысячи людей. Они ликовали и радовались, махая руками и головами. Из далека, их не очень хорошо было видно, однако Сэму удалось рассмотреть некоторых из них. Они одеты в простые водолазки или джинсовые жилетки, широкие брюки и, в основном все, и женщины, и мужчины, с длинными, пышными волосами. У некоторых, будто птицы свили гнездо на голове, у других кудрявые, высокие волосы напоминали грибную шляпку, тогда, как голова и шея походила на ножку. Зрители были уж слишком восторженные. Сегодня, такой массовый восторг можно увидеть только в психушке. Внешний вид и поведение людей, определяли их временную принадлежность. Мохаммед стоял с гордо поднятой головой. Потом он медленно повернулся и поднял свою ногу. От ботинка отлетела маленькая крошка грязи. Она летела вверх, пока не стукнулась о железный бордюр. Араб сделал шаг. По его одежде пошла волна, от тяжёлого соприкосновения ноги с полом. Затем Сэм пришёл в себя и быстро двинулся вслед за ним, не обращая внимания, на тонкую, обворожительно звучащую, а местами искажённую, зомбирующую песню.
— А все эти люди? — вдумчиво осматривая толпу спрашивает Сэм. — Они тоже из восьмидесятых?
— Разумеется. — Повернув голову, Мохаммед шёл вперёд, держась одной рукой за перегородку. В дали виднелся один маленький дверной проём.
— Как вам удалось создать такую голограмму? Это невероятно. Такое я видел только на Терраро. Мои похвалы вашим программистам. Это ж сколько информации надо обработать? Я бы и за два года такого не сделал.
— Если бы это была голограмма. А за похвалы спасибо. — он остановился у дверного проёма, повернувшись к нему спиной.
— Это не голограмма? Что же тогда?
— Это концерт Майкла Джексона. Я не особо его люблю, ведь он даже не мусульманин. Но те люди очень любят его. — Он помахал назад через плечо, большим пальцем, сжатой в кулак руки, в дверь другого помещения. — Они просто не могут без него жить. — Сэм молча смотрел на него. Войдя в следующее помещение, которое оказалось таким же громадным, как предыдущее, они шли в сторону большого, парящего в воздухе штуковину, похожую, а ромб. Он походил на две четырёхугольные пирамиды, соединённые своими основаниями. Оставаясь неподвижной, все жёлтые стены светились большой исламской символикой, белого, красного, синего и зелёного цветов. Неподалёку от пирамиды, ближе к ним, так же парил в воздухе, и медленно вращался вокруг одной оси, по высоте — огромный тускло-жёлтого цвета полумесяц и по той же оси, но в противоположную сторону, с той же скоростью, вращалась пятиконечная звезда. В отличие от прошлого зала, в этом, железные пешеходные пролёты были протянуты по всей площади помещения, как решётка, пересекая друг друга в нескольких местах. Они шли вдоль всех стен и в центр, в том числе прямо к огромной фигуре. Мохаммед шёл по направлению к ней. Сэм не спрашивал, куда они идут, а просто молча следовал за ним. Откуда-то раздавались стоны. Это было эхо, исходившее от плотных стен. По пути Сэм осматривал всё вокруг, пытаясь найти источник отдалённых человеческих воплей. Взглянув под ноги, он увидел массу людей. Они были невероятно далеко внизу. Только сейчас, он понял, насколько же это помещение больше предыдущего. На глубине не меньше пятидесяти метров, они будто сидели в освещённой пропасти. Теперь очевидно, что вопли исходят оттуда. Люди быстро мельтешили. Их никто не трогал. Никакого физического воздействия. Они будто не замечали некого вокруг. Катаясь по полу и судорожно дёргаясь, их поведение походило на припадок эпилепсии. Крепко держась обоими руками за перегородку, Сэм остановился, немного наклонившись вперёд.
— Мученики Западноевропейской губернии. — Мохаммед подошёл к парящему в воздухе ромбу и невозмутимо смотрел на только что собирающегося спросить его об этом парня. — Эмигранты, пытавшиеся попасть в Аль-Макка. Адмирал Алаян позаботился о них.
— Что… За что вы пытаете их? Не такие-то они и плохие. Чем они отличаются от остальных людей? Вы всегда пренебрежительно относились к Европейцам. Ещё до войны радикальные мусульмане, издевательски пользовались их слабостями. Эти люди меньше всех готовы к страданиям. — Сэм продолжал рассматривать крошечных людей.
— Я всего лишь спасаю их души. Не у кого на этом свете нет бесконечного милосердия. Они желают встретиться со всевышним. Он даст им те муки, которые, они действительно заслуживают. То, что они чувствуют сейчас — это райское блаженство. А Пастухи в праве делать всё, что им захочется.
— Кто такие пастухи?
— Избранные. Те, кто попадёт в рай, без страшного суда.
— Я был на казнях FY4, на Терраро. Люди вели себя схожим образом. Я не знаю, что вы с ними сделали, но разве этого недостаточно? Разве то, что вы творите в этом городе, не достаточно? — Сэм грозно нахмурившись посмотрел на Мохаммеда, затем взялся одной рукой за голову и стал осматривать стены.
— Нет. Этого недостаточно.
— Да вы грёбаные садисты. У вас невероятные технологии. Вы можете устроить рай для каждого. И об этом я хочу с тобой поговорить поподробней… Это же не Джузип корпорация. Это что-то другое.
— Конечно нет. Это Мекка — второе царство всевышнего.
— О-о-о. — Сэм трёт глаза ладонями. — Я ни хрена не понимаю. Может, как-нибудь попроще объяснишь?
— Может ты определишься? Пойдёшь со мной или продолжишь стоять там. Если желаешь разделить их счастье, я могу это устроить.
— Нет. Спасибо. — Сэм быстро подошёл к Мохаммеду.
— Иди за мной. — По маленькому мостику, со ступеньками вверх, он поднялся и вошёл в огромный ромб, сквозь стены.
— Вот чёрт. — Полорото приоткрыв рот, и вытянув вперёд одну руку, Сэм повторил сквозное проникновение. Оно оказалось совершенно неощутимым. Будто весь ромб, всего лишь голограмма. Теперь это уже пирамида. Пол — прямоугольный, а потолок сводился четырьмя сторонами, к одному углу. Внутри очень просторно. Довольно сдержанный, мягкий дизайн. Не броские в глаза серые и белые и светло-коричневые цвета красивой мебели. Шесть мягких, в виде приплюснутых шаров, белых кресел, расположены вдоль двух противоположных сторон. Серый, пол, с изогнутой, ступенчатой возвышенностью в центре. Переплетающиеся друг с другом бело-коричневые с виду деревянные, маленькие арки, в центре — ножки, овального, беглого столика. Из одного, нижнего угла пирамиды, расходились, полуколонны. Они слегка выпирали ото всюду. Как пучок длинных веток, они расходились по всему остальному пространству помещения. Довольно оригинально, даже для Сэма. Мохаммед гордо стоял в самом центре, возле стола. У него даже не было стульев. Похоже, что он и не нуждается в них.
— Это что, новая Кааба? — спросил Сэм.
— Нет. Я бы не привёл тебя туда. Хотя теперь в обязанности мусульман не входит посещение этого места. Более того, скоро мы уберём её. Ибо она не несёт особого смысла. Теперь вся Мекка — одна большая Кааба. Это место, где исполняются все желания верующих. Я и весь мир могу превратить в Каабу. Но пока, что в этом нет необходимости. Присаживайся. — пронзительным взглядом, он с головы до ног осматривает Сэма. Тот сел в ближайшее от него кресло. Из него постепенно вылезли спинка и боковины, для рук. Будто сдавленный воздушный шарик, в одном месте сдулся, а в другом надулся. Он аккуратно положил руки на мягкие, широкие ручки и в ожидании смотрел на Мохаммеда.
— Так-то лучше… Давай поговорим о том, что действительно важно. — неподвижно продолжает стоять араб.
— Будем надеяться, что важно для вас, и важно для меня — это одно и то же.
— Так и есть, мой неверующий друг.
— Да сколько можно зацикливаться на религии!? — не выдержав крикнул на него Сэм. Мохаммед спустился с центральной возвышенности и на его лице появилась ухмылка. Второй раз за всю встречу, он выдал какие-то эмоции, кроме каменного, серьёзного выражения лица. Медленно подняв руки к груди, он хлопнул один раз в ладоши. Сэм вспыхнул зелёным пламенем. С головы до ног, его пронзила острая боль. Соскочив с кресла, он в ужасе завопил и замахал руками во все стороны. Потом свалился на пол и начал по нему кататься. Его тело жутко покраснело. Через прожжённую кожу виднелись мышечные волокна. Голова полысела и покрылась маленькими, маслянистыми волдырями. От носа остался один хрящ. А руки взбухли, как варёные сардельки. Пока Мохаммед подходил к горящему, уже изуродованному телу, оно медленно взмывало вверх. Не произвольно Сэм оказался на ногах. Продолжая махать головой и руками по сторонам, его горло прогорело насквозь. Голосовые связки торчали наружу, издавался еле слышный, хриплый писк. Схватив его за одну руку, мужчина содрал огромный кусок плоти, которая и так еле держалась, от локтя, до самого запястья, полностью оголив локтевую и лучевую кости. Он поднял мясо на уровне своих глаз и немного пожамкал его в кулаке. Затем кинул в обуглившийся, почти голый череп Сэма, и повернулся к нему спиной. Продолжая стоять задом, Мохаммед несильно, но протяжно подул в противоположную сторону, от неутихающего пламени. Оно мгновенно потухло. Сэм стоял абсолютно невредим.
