Слуга царю... - Ерпылев Андрей Юрьевич (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Нет, пусть он скажет прилюдно, что именно имел в виду! – продолжал кипятиться граф, натерпевшийся уже предостаточно от задиристых гусар. – Я, знаете ли, не привык терпеть от какого-то колбасника…
– Это кто здесь колбасник? – вскипел в свою очередь фон Граббе, действительно имевший немецкие корни, причем весьма сомнительного происхождения, не исключено, берущие свое начало и от упомянутой Толстым профессии, не слишком уважаемой в дворянской среде.
Забияк удалось утихомирить лишь общими усилиями, и то только когда Бежецкий с Ладыженским дали обоим забиякам слово дворянина, что выступят секундантами на поединке лейб-гусара с измайловцем, буде кто-нибудь из четверых останется в живых после «дела» и не потеряет к оной кровавой забаве интереса.
– Итак, определим цели… Александр Павлович, прошу вас.
Александр пошел «к доске», смущаясь немного, будто и впрямь вернулся в школьные времена, но на полпути его остановил недоуменный бас Новосильцева:
– Позвольте, господа, какие еще цели? Разве мы не идем прямо на Зимний?.. Все вместе, марш-марш!..
– Вы, Михаил Сергеевич, не забыли, что мы в двадцать первом веке живем? – язвительно спросил великолепного кавалергарда капитан Крестовский, один из составителей плана вооруженного выступления. – Не годятся сейчас методы века осьмнадцатого… Смелее, Александр Павлович!..
Обсуждение предстоящего и конкретной роли каждого из заговорщиков затянулось почти до двенадцати ночи. В конце концов в горячих спорах, чуть ли не переходящих в потасовку (хотя горячительного сегодня так и не выставили), был определен состав ударных отрядов, которым предстояло занять ключевые точки города, розданы карты, сообщены позывные для связи…
– Так когда же конкретно выступаем? – в конце концов задал вопрос, волнующий всех без исключения, чей-то молодой, ломающийся басок.
Александр, стоящий с указкой у большого плана Санкт-Петербурга, прикрепленного к стене, улыбнулся.
– Вчера было рано, – по-ленински прищурившись, заявил он соратникам. Можно было бы и скартавить слегка, но, увы, никто из присутствующих все равно смысла шутки не уловил бы: анекдоты про Ильича остались по ту сторону незримой грани, разделявшей миры. – А завтра будет поздно… Нам кажется, – он обвел рукой «президиум», – что выступать нужно завтра… Вернее, уже сегодня ночью. Есть другие мнения?
Ответом ему был дружный возглас восторга, в котором отдельные возражения и трезвые резоны утонули без остатка…
Ночной город всосал немногочисленные крытые грузовики, заполненные вооруженными до зубов офицерами, уже не заговорщиками, а инсургентами, и легковушки, в которых разъезжались по своим частям вызвавшиеся поднять свои взводы, роты и батальоны. Время «Ч» было назначено на три часа ночи, разгар часа Быка, когда так сильны чары сна и ожидаемое сопротивление охраны объектов, подлежащих захвату, будет самым слабым. На внезапность выступления делали особенную ставку, и, по зрелом размышлении, все должно было сработать.
Александр с Ладыженским ехали в одном автомобиле, пятитонном армейском «мерседесе» путиловской сборки, направлявшемся к Санкт-Петербургскому и Новому арсеналам, второму из которых, по плану, предстояло стать штабом восстания. К тому же хранящиеся на складах Арсенала артиллерийские орудия крупного калибра при надлежащей их установке, за которую отвечал князь Георгий Васильевич Вяземский, капитан лейб-гвардии второй артиллерийской бригады, могли легко взять под обстрел и Зимний и Таврический дворцы, Петропавловскую крепость, в военном отношении ничтожную, но важную психологически, а также мосты через Неву, связывающие разные части города.
– Мы одним ударом, князь, берем под контроль почти всю Выборгскую сторону, – горячо втолковывал Вяземский Бежецкому, водя фонариком по плану города, лежащему на коленях. – Глядите сами: Арсенал сам по себе крупный стратегический узел, затем Патронный и Механический заводы… На Механическом сейчас, кстати, завершен ремонт двенадцати танков для Второй Финляндской танковой дивизии. Что нам мешает их захватить? Опять же Финляндский вокзал…
«Вокзал, почта, телеграф… – невольно вспомнилось Александру. – Дежа вю какое-то!..»
– А зачем нам вокзал? – спросил он у «стратега» вслух. – Эвакуироваться?
– Вот еще! – фыркнул упитанный и слегка смахивающий на хомяка Георгий Васильевич. – Типун вам на язык, Александр Павлович. На воинских путях товарной станции Финляндского всегда стоят один или несколько составов с военными грузами. В том числе и с оружием, боеприпасами и снаряжением. Пакгаузы вокзальные этим добром вообще забиты доверху… Информация верная, не сомневайтесь!
– Фу, князь, – подначил Бежецкий увлекшегося капитана. – Опускаться до банального мародерства…
– Не мародерство, – отрезал Вяземский, сурово сдвинув редкие кустики белесых бровей. – А реквизиция по праву военного времени! Не для себя же, для общего дела!
Александр шутливо воздел вверх руки, сдаваясь.
– Вот здесь Михайловское артиллерийское училище, которое отправился поднимать Вадим Мещерский… – продолжил ползать по карте князь.
– Парнишек-то зачем тревожить?
– Молодежь всегда была главной движущей силой любой революции! – последовал категоричный ответ, и протестовать против такого утверждения Александр не решился и постарался свернуть со скользкой темы: слово «революция», особенно в применении к предстоящему восстанию, ему очень не нравилось.
– А Московский полк нам в тыл не ударит, случаем? – Палец полковника уперся в казармы полка, расположенные на пересечении Сампсониевского проспекта и Литовской улицы. – У нас на собрании ведь никого из московцев не было…
– Не стоит волноваться, – легкомысленно махнул рукой князь. – Их командир великий князь Николай Петрович, добрейший человек, терпеть не может Челкина – и конечно же станет держать нейтралитет до конца. До развязки, – поправился он. – Меня лично больше волнуют гродненские гусары.
Да, Бежецкого они волновали не меньше. Хотя лейб-гвардии Гродненский гусарский полк и относился к «старогвардейским» полкам, в среде столичных гвардейских полков он все еще считался «чужаком». Что делать? Гродненские гусары традиционно квартировали в Варшаве и были переведены в столицу всего лишь двенадцать лет назад повелением Александра IV, благоволившего своим бывшим однополчанам и поэтому оказавшего им медвежью услугу. Их место в Царстве Польском занял Сумской гусарский полк, еще в тридцатые годы его величеством Алексеем Николаевичем за отличия в Британской кампании переведенный в ранг гвардейского.
Гродненские гусары и поселены были на отшибе, в казармах, отстроенных на месте Покровских церковных садов, за что и получили язвительное прозвище «садовников», бесившее их до крайности и ставшее поводом к бесчисленному множеству дуэлей, а то и вульгарного мордобоя по пьяной лавочке. Лет через двадцать – тридцать все шероховатости, конечно, сгладились бы сами собой, но… Вероятность того, что, наплевав на гвардейскую солидарность, гродненцы решат отплатить за все шуточки и подначки «петербуржцев», была велика.
– Жаль, что ваш друг Бекбулатов погиб, Александр Павлович, – продолжал Вяземский. – Он-то легко нашел бы к ним ключик…
Бежецкий досадливо дернул плечом: любое воспоминание о кошмарном штаб-ротмистре, едва не отправившем его к праотцам в прошлом году, было неприятно, как скрип металла по стеклу. Деликатный князь решил не развивать скользкую тему – многие в гвардии, да и во всем городе, знали о том, как дружны были офицеры, – и замолчал, чертя какие-то сектора на своей карте. Однако воспользоваться минутой тишины, чтобы собраться с мыслями перед «делом», Александру не удалось.
– Извините, Александр Павлович, – осторожно тронул его за рукав Петенька Трубецкой. – У меня не было времени объясниться с вами относительно…
– О чем вы, поручик?
– Я о том аресте… Я не знаю, каким чудом вы оказались на свободе, но, поверьте, искренне рад этому… Вы, наверное, теперь не подадите мне руки, ведь я совершил подлость…
