В когтях неведомого века - Ерпылев Андрей Юрьевич (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

Андрей Юрьевич Ерпылев

В когтях неведомого века

К читателям

Эта книга ни в коем случае не является историческим трактатом и вообще не имеет ничего общего ни с реальной историей, ни с новым взглядом на нее, получившим известность с недавнего времени. Так что не торопитесь затачивать перья в поисках несообразностей и нестыковок с реальными событиями. Считайте все нижеприведенное лишь шуткой. Абсолютно все имена, фамилии, титулы и клички являются плодом фантазии автора, а все совпадения – чистой случайностью.

При написании книги не пострадало ни одного человека или животного, кроме родственников автора, которым он изредка зачитывал выдержки из своего опуса.

…Шевалье д’Арталетт соскочил с коня, нетерпеливо бросил повод слуге и взбежал по крутой лестнице. Миновав анфиладу комнат, он пал на одно колено перед графиней де Лезивье и облобызал ее изящную ручку, затянутую в тонкую перчатку. Дама, порозовев слегка, игриво шлепнула сложенным веером по плечу пылкого кавалера:

– Зачем вы здесь, Жорж? Нас могут увидеть вместе…

– Не волнуйтесь, графиня, я был закутан в плащ и надвинул на глаза шляпу, – возразил шевалье д’Арталетт, продолжая жадно лобзать ручку графини, которую она не торопилась отнять. – К тому же я никого не встретил по пути. Могу ли я…

– Как вы нетерпеливы, шевалье! – Голос графини стал низким и завибрировал от сдерживаемой страсти. – Неужели вы…

– Я проскакал двадцать лье, не слезая с коня, мадам…

– Вы же устали, Жорж! – всполошилась красавица. – Клодетта! Клодетта! Срочно готовь ванну господину шевалье!

У вбежавшей на зов хозяйки горничной (весьма смазливенькой, между прочим) глаза по размеру и форме напоминали серебряные экю. [1]

– Госпожа! – затараторила она, едва отворив дверь в будуар графини. – Вернулся граф со своими людьми! Он разъярен, словно тысяча чертей, и готов растерзать вашего гостя на сто тысяч кусков.

Графиня де Лезивье побледнела, как полотно, почти лишилась чувств и упала бы на пушистый ковер, если бы шевалье не подхватил ее на руки.

– Жорж, кто-то предал нас! – прошептала графиня на ухо своему любимому. – Я знаю, кто мог это сделать! Это Гастон – секретарь графа!

– Каналья! – взревел д’Арталетт, с неохотой опуская даму в кресло, чтобы схватиться за эфес шпаги. – Я убью его!

– Не время, шевалье! – томно простонала графиня, любуясь пылким кавалером. – Бегите, сударь, бегите… Клодетта проводит вас к потайной двери.

– Но когда же мы увидимся снова, Генриетта?

– Я сообщу вам, шевалье. Ждите моего письма…

В этот момент створки двери распахнулись от мощного удара снаружи, и в будуар графини ворвался ее муж граф де Лезивье де Монфреди де Шарлеруа дю Рестоне с обнаженной шпагой в руках. За спиной разъяренного сеньора толпился десяток вооруженных до зубов головорезов, в которых только очень искушенный взгляд признал бы ловчих, псарей, садовников, поваров и лакеев. Наличествовал здесь и письмоводитель графа, не утруждающего себя маранием бумаги по причине полной неграмотности, бледный мечтательный юноша, носивший очки в круглой металлической оправе и тайком писавший сонеты в честь многочисленных, ведомых только ему, возлюбленных. Сегодня его было не узнать: сверкающие лютой ненавистью глаза, аркебуза в правой руке, мясницкий тесак в левой, повязанная красным платком голова… Завершал картину кривой нож, зажатый в зубах.

– Ты здесь, мерзавец? – взревел муж-рогоносец при виде своего удачливого соперника. – Мой верный Гастон был прав! Я заколю тебя как борова, разорву словно лягушку и растопчу словно мокрицу!..

– Лучше забодайте меня! – холодно улыбнулся шевалье, тоже обнажая клинок. – У вас это лучше получится, месье, поверьте мне.

– Защищайтесь же, негодяй! – До графа наконец дошел смысл шутки, и он ринулся на обидчика, потрясая шпагой и кинжалом.

Клинки со звоном скрестились, и графиня упала в обморок. Вернее, упала бы, если бы не сидела в кресле, а так она лишь безвольно откинула голову и уронила на подлокотник обмякшую руку с зажатым в ней веером. Впрочем, в натуральности обморока можно было усомниться, так как из-под опущенных ресниц все-таки поблескивал любопытный глаз…

– Я буду убивать тебя медленно, – пыхтел тучный граф, тесня своего молодого и более стройного противника, который до поры отступал, умело экономя силы. – Чтобы не упустить и крупицы удовольствия…

– А я, в свою очередь, сударь, – огрызался шевалье, – постараюсь этого удовольствия вам не доставить…

Шевалье, прижавшись спиной к стене, теперь умудрялся, сдерживая основного нападающего, отмахиваться и от второстепенных, больше желающих продемонстрировать хозяину свое рвение, чем действительно отличиться и быть им щедро награжденным… посмертно. Не в меру рьяный Гастон уже корчился у портьеры, зажимая проколотое предплечье руки, которой не скоро придется сжимать перо.

Видя, что граф выдыхается, шевалье шаг за шагом отвоевывал у него пространство для маневра, готовясь к решительной атаке.

– Проснитесь, д’Арталетт! – раздался голос графини.

Странное дело: голос этот вдруг потерял свою мелодичность, стал грубым и сиплым…

– Проснись, Арталетов!..

1

– Проснись, Арталетов, мать твою!..

Георгий ошарашенно огляделся вокруг, не в силах сразу уразуметь, куда вдруг подевались роскошный будуар восхитительной графини де Лезивье вместе с ней самой, обманутый муж, пышущий справедливым гневом и окруженный толпой головорезов, а главное – шпага, только что сияющей молнией метавшаяся в умелой руке, заставляя отступать противника…

– Заснул, что ли?

Перед прилавком, поигрывая увесистым «демократизатором», возвышался сержант Нечипоренко.

– Здравствуйте, товарищ Нечипоренко! – заискивающе улыбнулся, презирая себя в эту минуту за лакейский тон, Арталетов. – Чего изволите?

Милиционер довольно хмыкнул и прицепил так и не понадобившуюся резиновую дубинку к поясу.

– Непорядок, Арталетов, – заявил он безапелляционно. – Нарушение закона присутствует, понимаешь!

– Помилуйте, товарищ сержант! – Жора даже вскочил со своего раскладного стульчика. – Никаких законов я не нарушаю!..

– Ты мне эти свои интеллигентские штучки брось, понимаешь! – Сержант насупил белесые брови и возвысил голос: – Нарушил – отвечай!

Продавцы у соседних прилавков пялились на Арталетова, неприкрыто ухмыляясь: интеллигентного и малопьющего Жору здесь уважали мало, открыто недолюбливали и теперь были откровенно рады ожидающим его неприятностям.

– В постановлении городской думы от мая сего года, гражданин Арталетов, ясно сказано: «Запретить всяческую торговлю порнопродукцией…»

– Где же вы здесь видите порнографию? – патетически вскричал Георгий, ленинским жестом указывая на прилавок, который аккуратными рядами покрывали книги в ярких обложках.

Никакой порнографии или даже «клубнички», балансирующей на зыбкой грани между дозволенной властями эротикой и недозволенным «этим самым», среди своего товара Арталетов не примечал и был в этом плане совершенно спокоен. Первоначальный испуг, пережиток прошлых лет, никому не нужным рудиментом гнездящийся в подкорке любого из бывших «совков», особенно приобщенных к интеллигентскому племени, уже прошел, и Жора деловито прикидывал, сколько придется «отстегнуть» настырному сержанту, ни с того ни с сего взявшемуся качать права.