Наши уже не придут 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" (библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
Глава шестнадцатая
Кайзершлахт
*2 ноября 1918 года*
— Есть две новости… — произнёс вернувшийся в вагон Николай Николаевич.
— Хорошая? — поинтересовался Аркадий.
— В городе Киль началось вооружённое восстание матросов, — ответил генерал. — Большая часть кораблей захвачена мятежными матросами, а гарнизон города сдался под угрозой обстрела из корабельных орудий.
— А плохая? — спросил Аркадий.
— Началось полномасштабное наступление по всему Западному фронту, — ответил генерал. — Похоже, что они всё это время копили силы и ресурсы именно для этого.
— Но как тогда понимать эти переговоры? — недоуменно нахмурился Чичерин.
— Возможно, наступление — это действия германского генералитета, а переговоры — действие правительства, — предположил Алексеев. — Мы не знаем.
— А Восточный фронт? — спросил Аркадий.
— Я спросил об этом в первую же очередь — из Ставки докладывают, что никакой активности по всей линии боевого соприкосновения, — произнёс генерал Алексеев. — Окончательно портить отношения с нами они, по-видимому, не рискнули. Да и переговоры ведутся с Антантой, а мы тут как попутчики…
Теперь Аркадию стало ясно, почему немецкую делегацию сразу же взяли под охрану. Выглядело это очень странно, поэтому и насторожило.
Но почему в Киле восстание? (1)
В вагон вбежал связист, сжимающий в руке телеграмму.
— Товарищ генерал-полковник! — воскликнул он. — Срочное сообщение!
— Говори, — разрешил ему Алексеев.
— Восстание германских военных моряков затронуло не только Киль! — сообщил связист. — Восстали практически все военные моряки, находящиеся на действительной службе! Причины неизвестны, но повсеместно учреждаются Советы! Революция, товарищ генерал!
— Кхм-кхм, — кашлянул Николай Николаевич. — Рано делать столь поспешные выводы. Давайте продолжим наблюдать.
*6 ноября 1918 года*
— Слышали? — спросил Леонид, опуская газету. — В Европе совсем плохи дела.
Кирилл Борисович Смутин, бывший штабс-капитан Русской Императорской Армии, поднял на него вопросительный взгляд.
— Германская империя начала полномасштабное наступление, — поделился Курчевский сведениями. — Мирные переговоры сорваны. И тут… Да, генерал-полковник Алексеев находится во Франции и сделал официальное заявление.
Газету ему доставил мальчик, работающий по утрам разносчиком — тут такое в порядке вещей.
— Какое? — спросил заинтересовавшийся Геннадий Алексеевич Парфёнов, бывший поручик Русской Императорской Армии.
— Говорит, что это всё виноват кайзеровский генералитет, который довёл солдат и матросов до отчаяния, — ответил Леонид. — Сообщает оперативные сведения — восстания происходили и на фронте, среди подразделений кайзеровской армии, но их кроваво подавили.
Парфёнов хмыкнул.
— Утверждается, что в Германии началась революция, — продолжил Курчевский. — Думаю, самодержавие рухнет и там.
— Ты эти мысли свои держи при себе, — посоветовал ему Смутин.
— Здесь таких не любят, — поддержал своего товарища Парфёнов.
— Понял, — кивнул Леонид.
— И при хозяйке ничего такого не говори, — предупредил его Смутин. — Она чувствительна к делам революции.
— А я думал, что… — удивился Курчевский.
— Не о том думаешь, — перебил его Смутин. — Не надо тут такого. У нас работа есть. Не забывай, кто ты и зачем ты.
— Ещё раз понял, — кивнул Леонид.
Марфа Кирилловна, действительно, похожа на женщину, пострадавшую от Революции. Она покинула Россию почти сразу после Февраля, бросив сверхприбыльное предприятие.
Та самая «Марфа-кола», ставшая практически народным напитком в России, это её детище. Но она и здесь не растерялась — «Царь-кола», которую Леонид попробовал в первый день в Штатах, это тоже её детище. Американцам, как он уже успел понять, очень нравится.
По всему Лос-Анджелесу стоят биллборды с изображением царя, его семьи и великих князей.
— Что ж, пойду я работать, — встал Леонид из-за стола. — Надо зайти в архитектурный отдел мэрии…
— Не интересует, — перебил его Парфёнов.
— Понял, — вздохнул Курчевский и пошёл к вешалке, где висели его пальто и шляпа.
Первое, что он сделал, по приезде в Лос-Анджелес, это последовал совету товарища Немирова — купил себе недвижимость. Американцы уважают людей, которые имеют в своей собственности какую-то хорошую недвижимость, потому что это солидно и престижно.
Он купил виллу на бульваре Сансет, что в Западном Голливуде. На самом деле, эта вилла стоит на улице Куинс, под номером 1416, но агент по недвижимости сказал, что вилла на бульваре Сансет.
Леониду было не принципиально, для него что Куинс, что Сансет — не значит абсолютно ничего, но американцам, почему-то, это важно. Он собирался прояснить этот момент в ближайшее время.
Но дом очень хороший. Построили его в прошлом году, двенадцать комнат, предусмотрен гараж на четыре машины, весь дом белокаменный, с большими окнами, но с тонкими стенами. Курчевский считал, что это как-то ненадёжно и зимой будут проблемы, но потом вспомнил, где находится. Здесь зимой идут дожди, а снега не бывает вообще.
«Если бы во Владимирской губернии зимой шли дожди, мы бы вымерли все», — подумал он.
Лёгкая ностальгия по дому у него была. Всё-таки, это чужая страна, где он чужак и всегда им будет. Американцы, конечно, уважают его, но это только из-за денег.
Ему было неожиданно приятно проследить изменение поведения агента по недвижимости, Филиппа Джоновича Аддамса, когда тот осознал, что Леонид купит этот дом вот прямо сейчас, без моргеджа. (2) Дежурная улыбка как-то сразу размякла и в глазах агента проступило уважение. Богатство тут уважают…
Надев пальто и шляпу, он похлопал себя по карманам и понял, что забыл пистолет.
Приехал он в Штаты без оружия, но вопрос решился очень просто: тут не было Столыпина, который всех ограничивал, поэтому Леонид без затруднений купил себе Кольт 1911 в ближайшем оружейном магазине, после чего заплатил двести пятьдесят долларов за «ускоренную проверку» у шерифа Беверли-Хиллз. Шериф, разумеется, всё очень быстро «проверил», после чего выдал Курчевскому разрешение на скрытое ношение оружия.
Он живёт вместе со Смутиным и Парфёновым, но это лишь на время ремонта в его вилле. Эти двое предпочитают снимать номер в отеле, поэтому к нему не переедут, а он и рад.
Курчевский уже увидел, что тут всё гораздо проще с женщинами. Да, они тут все разбитные и вольные, но это даже хорошо.
С большой виллой у него появится больше возможностей производить впечатление на женщин, а уж когда он купит машину…
Вооружившись пистолетом, Леонид вышел из отеля и направился к мэрии Беверли-Хиллз.
Нужно договориться о выкупе участка на окраине города — у него есть подробный план по организации производства полуфабрикатов.
Марфа Кирилловна уже нашла ему поставщиков сырья и с персоналом обещала подсобить, поэтому Леониду оставалось лишь утрясти формальности…
Он предпочитал перемещаться пешком, чтобы получше узнать город. Когда ездишь на машине пассажиром, очень сложно запоминать улицы и проспекты.
Проходя мимо парка, названия которого не знал, он не заметил, как за ним ненавязчиво увязалось трое негров.
Беззаботно разглядывая здания, Леонид шёл к мэрии города, чтобы получить нужные разрешения, которые уже должны быть готовы. Район тут хороший, в целом, но местных жителей смущает относительная близость предприятий, где работают негры.
Негры тут никому не нравятся, даже некоторым другим неграм — так уж сложилось.
Курчевский негров не ненавидел, он просто до сих пор не привык к ним. Он их никогда в жизни не встречал, они очень редко попадаются в России, а тут они почти на каждом шагу.
Он проходил мимо переулка, в котором быстро мелькнул кто-то. Это заставило его остановиться.
