Сделано в СССР (СИ) - Богдашов Сергей Александрович (читать книги бесплатно .txt) 📗
Подружку ей надо хорошую. Чтобы и посплетничать и поплакаться было с кем. С Ириной у них разговоров о сокровенном, девичьем, видимо не получается. Который раз уж Ольга со мной делится своими тайнами и секретами. С другой стороны, пусть уж лучше мне рассказывает. Чужие тайны не все хранить умеют. Времена пока такие, что за связь с иностранцем могут и из комсомола выгнать, и из института отчислить. Донести бы мне до её головы эти мысли как-то помягче. Да только помогут ли мои советы по уши втрескавшейся девчонке. Что-то я сильно в своих ораторских способностях сомневаюсь…
Я сейчас с одинаковым успехом могу ей любые страсти наговорить, или анекдот рассказывать – результат один и тот же получится. Она на колечко своё уставилась, и ничего вокруг себя не замечает. Зомби недоделанная…
На занятия с будущими целителями – волшебниками я прилично опаздывал. Дёрнул же меня чёрт заскочить в буфет при главном корпусе Академии. Там-то меня за пуговицу пиджака и поймал один знакомый козлобород.
– Павлуша, как хорошо, что я вас встретил. Вы не поверите, но не далее, как полчаса назад про вас вспоминал, – елейно – сладким голосом начал вещать он, перехватив меня на полпути к прилавку, – Всенепременно надо, чтобы вы срочно посетили мою лабораторию. Там у меня два жутко талантливых мальчика никак не могут решить одну техническую проблемку. Нужен, так сказать, свежий взгляд со стороны. Я почему-то сразу, как это услышал, так про вас подумал.
Я попытался отвоевать пуговицу, но старый пердун цепко ухватился за неё своими костлявыми пальцами. Того и гляди с мясом выдерет. Самое противное, что я как-то раз прослушал, как его зовут, а потом больше случая познакомиться не было. С тоской взглянув на бутерброды с ветчиной решил, что спасение костюма важнее. Если не соглашусь с ним идти, то этот деятель науки, имени и отчества которого я не знаю, меня тут насмерть заговорит и пуговицу от новенького пиджака оторвёт.
– Куда надо будет подойти? – я сделал последнюю попытку перенести визит в его лабораторию на более позднее время.
– В третий корпус. Тут недалеко. Пойдёмте я вас провожу, – засуетился старый хрыч, подталкивая меня в спину.
Ага, знаю я, где третий корпус.
Прямо в противоположной стороне оттого места, где меня ждут.
Оба «жутко талантливых мальчика», возрастом явно лет под сорок, выглядели неважно. В технических халатах, вымазанных машинным маслом, они тихо грустили над большим верстаком, заваленным шестерёнками серьёзного размера.
– Вот, полюбуйтесь. Из-за простейших технических неполадок посмотрите какой агрегат у нас простаивает, – кузнечиком запрыгал козлобородый деятель науки вокруг жуткого монстра непонятного назначения, – Его вся страна ждёт, да что там страна, весь учёный мир.
Я с сомнением обошёл вокруг диковинного устройства, пытаясь разгадать его предназначение.
Многолопастный вентилятор, диаметром метра в полтора, уходил раструбом в уродливый несимметричный пятиметровый конус, из которого на разной высоте торчали непонятные ручки и трубы.
– Сверхзвуковая мельница с аэрофракционированием, – гордо произнёс козлобородый, встав в позу Ленина, выступающего с броневика.
– И в чём проблема? – поинтересовался я, адресуя свой вопрос в большей степени «мальчикам».
– В редукторе, – горестно вздохнул «мальчишка», что сидел ближе ко мне, – Тот редуктор, что старт выдерживает, оборотов нужных не даёт. Пробовали на оборотистый поменять, так его при пуске порвало. А более прочных в нашем типоразмере нет. За рубежом нужно заказывать.
– А эта штука точно что-то перемолоть сможет? – я уже с большим интересом осмотрел электротехнического монстра, обратив внимание на могучий электродвигатель, размером с хорошую пожарную бочку, – И до какой тонины помол?
– На макете половину микрона выдавали. Можно и тоньше молоть, но тогда фракционирование надо перенастроить, – нехотя произнёс второй замарашка.
– Та-ак. Интересно. На ней сырьё для полупроводников можно перемалывать, или не потянет? Например, кремний, – ткнул я пальцем в сторону установки.
– Кварц мы нормально распускали, а у него по Моосу твёрдость такая же, как у кремния. Оба «семёрки», – подумав, ответил первый.
– Хм, самое простое, что сходу приходит в голову – это плавный старт. Всё остальное сложнее, – по мере того, как я объяснял идею, мужики менялись на глазах. Исчезло выражение обречённости, расправились плечи, сжались в кулак грязные ладони.
– Павел, ты не думай, что мы тупые. Просто мы не за своё дело взялись. Я тебе любой расчёт по воздуху сделаю, а Василий, тот по минералам спец. Ну, не технари мы оба. Нас, к Афиногену Георгиевичу на время прикрепили, – вещал возбуждённый мужчина, один из тех великовозрастных «мальчиков», когда мы бодро передвигались по коридору в направлении моей конторы.
– К кому – кому? – я даже приостановился, придержав собеседника за руку.
– К Афиногену Георгиевичу, – повторил мужчина.
– Ну надо же, – только и смог я сказать, а про себя добавил, – «Как имечко-то человеку подходит, реально – Афиноген».
Разобравшись с проблемами, и проведя занятие с целителями, я заскочил к себе в кабинет за курткой. Поторапливаться надо, опять не успеваю. Ребята в студии уже заждались, наверное.
Включив свет, я метнулся к шкафу с одеждой, но до него не добежал. Краем глаза я заметил посреди своего стола предмет, которого там просто не должно было быть.
И не только на столе.
Его не должно быть в этом мире.
Я остановился, не решаясь оглянуться.
– «Переутомился. Галлюцинация… Пусть это будет галлюцинация», – мысленно взмолился я.
К столу развернулся всем телом. Одеревеневшая шея отказалась повиноваться.
Всё-таки это был ОН!
Спутать было сложно. Нам частенько довелось любоваться очень похожим украшением, когда ректор магической академии нас отчитывал за очередную шкоду.
Чтобы не смотреть ему в глаза, мы потупившись, внимательно изучали его украшения.
На моём столе, пригласительным билетом в неизвестность, лежал амулет индивидуального телепорта.
Глава 13
Гастроли в Германии проходили весело, и такое буйство праздника помогало отвлечься.
Неразбериха и волнение первых концертов прошли. Уже к третьему выступлению ребята втянулись и начали получать удовольствие от музыки. Немцы принимали нас хорошо. Особенно им нравилось, когда в некоторых песнях по одному куплету звучало на немецком языке.
Конферанс на европейских концертах не особо принят. Обычно нас представляли в самом начале, и на этом работа конферансье заканчивалась. Из-за моего знания языка общение с залом пришлось брать на себя. Немцам импонировало, что один из музыкантов выходит с микрофоном к краю сцены и начинает свободно, на их языке, рассказывать о музыкантах, отвечать на вопросы зала, и перебрасываться шутками.
Случались и курьёзы.
– Фальш! Фонограмма! У него даже шнура нет на гитаре, – примерно так можно перевести выкрики слегка нетрезвого бюргера, который однажды подбежал к сцене, и не обращая внимания на жену, которая пыталась его вернуть на место, взывал к справедливости, брызжа слюной и топая ногами.
Как раз в это самое время я разговаривал с залом.
– Прыгай сюда, ко мне, – в микрофон посоветовал я немцу. Проходы на сцену из зала перекрыты пирамидами колонок, и там протиснуться очень не просто.
Немец, толстячок небольшого роста, с сомнением посмотрел на край сцены, который был ему по плечо, и покрутил пальцем у виска. Зал грохнул смехом. Некоторые зрители даже встали с мест, чтобы лучше видеть происходящее у сцены. Концерты у нас проходят в небольших залах, примерно на тысячу – полторы человек, и на контакт зрители идут легко.
На репетиции я несколько раз уходил в зал, чтобы оценить звук. Для такого прыгуна – скакуна, как я, спрыгнуть в зал и запрыгнуть обратно на сцену, на высоту почти в полтора метра, совсем не сложно.
Бюргер к такому подвигу оказался явно не готов.
