Стылый ветер - Быков Александр Владимирович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
– Слушай мою команду! Все, кто может еще держаться в седле, – готовиться к походу. Через три часа выступаем!
«Да, я испуган, – подумал в заключение Матиш. – Но пусть теперь дрожит от страха и тот, кто меня испугал!»
Телега, вместо того чтобы нести их прочь, подальше от Линца, стояла неподвижно. Дорогу снова преградила колонна военных, двигавшаяся по пыльной дороге им навстречу – на северо-восток. Казалось бы, откуда в этой нижнеавстрийской глубинке взяться такому отряду? Но они шли, напевая и насвистывая что-то свое, боевое. Неаполитанцы, тирольцы, австрийцы. Бравые мужчины, с открытыми, радостными лицами. Они шли на войну, словно на праздник. С ними бодро шагал капеллан в сутане, ставшей серой от бесконечной дорожной пыли. В такт их движению бил барабан.
«А ведь многие из них никогда не вернутся назад... Чему они радуются? Почему так спешат, словно идут на праздник? Неужели умирать и убивать других – это такая радость?» – подумала Ольга.
Чуть в стороне от колонны, в окружении трех конных офицеров, на породистом скакуне ехал молодой человек, видимо капитан отряда. Благородные, даже красивые черты лица. Уверенно жестикулируя, он объяснял что-то офицерам, и те согласно кивали. Кавалькада промчалась совсем радом. Капитан бросил на телегу цепкий, оценивающий взгляд, и Ольга кожей почувствовала, как напрягся сидевший рядом с ней Ахмет. Сейчас один только взмах руки, короткий приказ, и они могут оказаться в руках солдат... Нет. Проехали мимо. Капитан не нашел пользы в том, чтобы конфисковать их телегу и лошадей... Он не только на них, на всю округу, на холмы, поля и деревни смотрел так, словно сам только что их захватил. Свежий ветер трепал его выбившийся из-под шляпы со страусиными перьями локон, а глаза блестели азартом и предвкушением скорой добычи.
Дорога была свободна. Телега тронулась.
«Сатана потому и рвется сюда, что слишком многие здесь смотрят на мир вот так... Сколько лет будет этому капитану, когда война кончится? Шестьдесят? Больше? Сколько лет ему будет, если его не убьют, если он не заболеет от дурной воды и пищи, от загноившейся раны?.. Интересно, если ему оторвет ноги ядром, это его остановит? Или жажда победы и власти и тогда заставит его вести в атаку своих солдат? Помнится, я читала о генерале Торстенсоне, который, даже будучи разбит ревматизмом и ранами, провоевал до конца войны на носилках... А другой, Паппенгейм, получив в бою смертельную рану, все спрашивал ординарцев, где его враг, шведский король Густав-Адольф. И лишь узнав, что король тоже убит в этом сражении, безумец произнес: „Я счастлив" – и умер с улыбкой на устах... Теперь я понимаю, что это за люди. Интересно, хоть раз за человеческую историю, хоть кто-нибудь из развязавших войну понимал, на ЧТО обрекает себя и других?.. Греки, направляясь на штурм Трои, вряд ли собирались воевать там десять лет. И Гитлер рассчитывал исключительно на блицкриг. Сколько еще тысяч лет должно пройти, чтобы мы, наконец, осознали...»
Барабанный бой и веселая песня затихали где-то позади, а Ольга вспоминала приснившиеся ей стихи о уже идущей войне:
Лошади мчали телегу все дальше. На их пути стоял горный кряж, а дорога постепенно превращалась в хорошо утоптанную тропу. Двадцатое октября. Канун полнолуния. Они двигались на юг, в горы. Где-то на севере армия Турна осаждала Будейовицы, а другая уже входила в Моравию. В Трансильвании Бетлен Габор копил силы для удара по Вене. Венгерские и австрийские дворяне-протестанты от Братиславы до Линца были уже готовы, вслед за чешскими, моравскими и силезскими, восстать против католика Фердинанда Габсбурга. Испанцы слали на Вену все новые отряды, а из Мюнхена, во главе войск католической лиги, готовился выступить на помощь императору генерал Тилли. Лучшие люди Европы шли убивать друг друга под смех Сатаны. Ради бога, которого нет.
Имперский генерал Альбрехт Вацлав Эусебиус Валленштейн прибыл в Зальцбург в полдень двадцатого октября в сопровождении дюжины отборных рейтаров и, обратившись к хозяйке трактира «Шпиль» фрау Кларе Зибель, узнал, что никаких известий и сообщений от Жозефа Вальдена она не получала вот уже более двух лет.
Впрочем, Альбрехт не очень расстроился. «Может быть, этот Вальден прибудет сюда позже. Интересно все-таки, что за средство он мне предложит? Хозяйка кабака охарактеризовала этого человека как путешественника, ученого и богослова... Кто же он такой на самом деле?»
За едой в «Шпиле», одном из лучших зальцбургских трактиров, думалось неторопливо и умиротворенно.
Мысли Валленштейна прервал подошедший к нему человек, одетый как монах-доминиканец.
– Ваша милость, я случайно услышал, разыскивает Жозефа Вальдена?
– Да. У меня к нему дело... А ты можешь помочь?
– В меру своих скромных сил, ваша милость. Извольте следовать за мной, – поклонился монах.
Альбрехт поднялся из-за стола, не допив пиво и не доев свою отбивную. Его сердце учащенно забилось: «Вот! Свершилось!» Он двинулся за монахом. Вслед за генералом поднялись из-за столов четверо рейтар его охраны.
Монах, выйдя из трактира, ни на секунду не остановился. Он уверенно направился пешком по улице, увлекая за собой Альбрехта. Однако генерал не забыл указующе махнуть рукой своим рейтарам. Когда через пару минут монах оглянулся, отворяя перед Валленштейном обитую железом дубовую дверь, он нервно вздрогнул. За спиной Альбрехта стояли четверо с ног до головы одетых в железо солдат. Еще восемь таких же гарцевали верхом чуть поодаль.
Альбрехт махнул рукой, и двое из четверых двинулись к двери, чтобы первыми войти в нее. Монах, испуганно дернувшись, захлопнул дверь у них перед носом.
– Только вас, сударь... Мне было велено пригласить только вас! – голос доминиканца заметно дрожал, но близкий к фанатичной истерике пафосный тон не оставлял сомнений в том, что прежде, чем солдаты войдут в дверь, им придется этого монаха убить.
«В конце концов, они просто не осмелятся сделать мне что-либо дурное. По крайней мере, я позабочусь об этом».
– Оцепить дом. Чтоб ни одна мышь не прошмыгнула. Если я не вернусь в течение получаса, врывайтесь и убивайте всех, кто осмелится вам сопротивляться.
– Слушаюсь, ваше превосходительство! – рявкнул лейтенант, ударив железной перчаткой по закрывающей грудь кирасе.
Дверь перед Альбрехтом распахнулась, и он вошел в полумрак покоев, отведенных зальцбургским архиепископом для Великого Инквизитора, кардинала Джеронимо Ари.
Они идут мимо, количество их неисчислимо. Наконечники длинных пик сверкают на солнце. Даже отсюда, из небольшой яблоневой рощи, в которой он на всякий случай укрылся, Ду слышал знакомые итальянские слова. Солдаты с юга. В какой-то момент Ду даже захотелось быть там, среди них, в шеренге мушкетеров...
Вдруг он заметил среди поднятой сапогами пыли знакомые фигуры. Несколько всадников в кирасах и морионах. Они разговаривали с молодым усачом – капитаном отряда. По спине Ду пробежал холодок.
