Лавка колониальных товаров (СИ) - Барышев Александр Владимирович (читаем книги онлайн .TXT) 📗
А ближе к вечеру о верфи все-таки вспомнить пришлось. Дело втом, что уволенный с позором архитектор увел с собой и всю рабочую бригаду. И достраивать сооружение стало попросту некому. Тогда Бобров вспомнил о Прошкиных мальчишках и, высунувшись в коридор, рявкнул:
— Прошка! Предстань передо мной! — он хотел что-то еще добавить, но вовремя передумал, иначе бы пришлось объяснять мальцу метафору, а заодно и значение этого слова.
Прошка явиться не замедлил.
— Вот что, — заявил ему Бобров. — Ты же у нас вроде бы самый большой знаток городского дна.
Прошка даже не знал, гордиться ли ему, или вовсе обидеться и решил остаться нейтральным и просто пожал плечами.
— А не смог бы ты через свой безнадзорный контингент набрать мне не-сколько мужиков или парней постарше для разных работ на верфи. Я заплачу. Только, ради всех богов, не нужно воров и попрошаек. Ненадежные они люди. А вот попавших в стесненные жизненные обстоятельства — запросто.
— Ну, — солидно ответил Прошка. — Я спрошу, конечно. Только вот насчет стесненных обстоятельств… Хотелось бы получить разъяснения.
— Ага, — сказал Бобров. — А насчет остального, значит, вопросов нет. Хорошо. Вот, к примеру, потерял человек работу и семью ему кормить нечем. Или, не смог человек отдать долг и его выгнали из дома вместе с женой и детьми. Ну и так далее. Внял?
Прошка кивнул.
— Тогда завтра с утра. Возьмешь повозку и Ефимию до рынка.
Потом настала очередь Сереги. Тот безропотно оставил в покое Дригису и приготовился слушать.
— Серж, во-первых, прости меня за дневной наезд.
Серега смутился.
— Да ладно. Понятно же было, что ты не со зла.
— Все равно, прости. Теперь слушай, задумал я еще больше поднять наше благосостояние.
— Господи, мы же еще с верфью не разобрались.
— Не перебивай. У нас же огромная виноградная плантация. И соседи, на-сколько я знаю, имеют то же самое.
— Нуда, — сказал Серега и облизнулся.
— Вот поэтому здесь вино и дешевое, что его слишком много. Так вот, если его перегнать в винный спирт, а потом упаковать в бочки. Дубовые, естественно. То через пару, тройку лет у нас будет коньяк.
Бобров победно посмотрел на собеседника. Тот особого энтузиазма не выказал. Мало того, Серега принялся возражать.
— Я не говорю за перегонку — тут как раз ничего сложного не предвидится. Аппарат мы закажем, и нам его быстро сделают. Но бочки… Их оттуда не поставишь. Ежели только мелочь, какую. Значит, придется делать на месте. Ты умеешь? Я нет. А ведь это, я так понимаю, не единичный экземпляр. Значит нужно бондарное производство. И…
— Постой, постой, — прервал его Бобров. — Ишь разошелся. Дай я хоть на первые замечания отвечу. Аппарат, ты прав, сделать не вопрос. И перегонкой заняться тоже. Я конечно не практик, но методом тыка мы сделаем. Тем более, что знатоков-гурманов здесь нет. Теперь по бочкам. Да, придется организовывать бондарное производство. Сначала сами научимся, потом других учить будем. А ты как хотел. Это конечно не вино хлестать, да Дригису валять…
— Да ну, шеф, — обиженно сказал Серега. — Все ж в меру.
— Не злись. Это я в запале. Так вот, пора бы местным товарищам перехо-дить на другую тару. А то амфоры, амфоры. Бьются же эти амфоры. А попробуй, разбей бочку. И леса стоят еще не выведенные. Тут их еще на миллионы бочек хватит.
— Насчет этого я не думал, — признался Серега. — Ну полосовую сталь для обручей, понятно, где взять. Но ты не учел самого главного фактора — здесь и вообще по всей Греции к крепким напиткам отношение неоднозначное. Их вообще не употребляют. Куда сбывать наши гектолитры?
— Ага. Насчет Греции ты категорически прав. А вот у нас есть такие соседи. Буквально за забором. Скифы прозываются. И на днях я посредством Агафона отправляю туда на пробу как раз такие напитки. По слухам, они большие любители крепкого.
— Блин! — Серега даже вскочил. — А ведь верно! Когда мы в первые дни в том кабаке потребляли, на нас косились отдельные личности и еще скифами называли. Я-то думал они просто из вредности…
Прошка Бобровское поручение рационализировал. Чем бежать поутру в поисках людей, как сказал шеф, попавших в стесненные жизненные обстоятельства, он для начала привел к Боброву своих пацанов. Пацаны смотрелись весьма живописно. Это были настоящие, без подделки древнегреческие гавроши. Однако их внешний вид вселял надежду на то, что для этих пацанов не все еще потеряно. Одежонка их носила следы починки и чистки, физиономии были не полностью, но умыты и, несмотря на все жизненные перипетии, глаза смотрели задорно и были полны живым блеском. Бобров такие глаза очень уважал.
Прошка выстроил их в ряд перед Бобровым и отошел чуть назад, словно командир, представляющий воинство. Бобров встал с кресла, чувствуя, что сидеть перед этими мальчишками нельзя. Беглый опрос выявил стандартную ситуацию: родители бедные, детей куча, работа с малых лет, типа подай, принеси, ну и украсть, если плохо лежит. А самый мелкий рос вообще без отца и у матери их было трое. Кстати, самый мелкий Боброва заинтересовал больше всех, потому что робко заявил, что хотел бы стать учителем. Остальные двое хотели быть моряками (ну кто же в Херсонесе не мечтает стать моряком). Родители, вернее отцы тех, кто повзрослее, Боброва тоже заинтересовали. Один, как выяснилось, был каменотесом, а второй плотником.
— Немедленно, — сказал Бобров. — Немедленно отцов сюда. А сами посту-паете в распоряжение Прошки. Слушать его как меня. А ты, малец, присядь вот здесь. С тобой отдельный разговор будет.
Здание верфи Бобров все-таки достроил. И обошлось оно ему даже дешевле нежели с профессиональным архитектором. И конструкцию он применил какую сам хотел, а не какую ему тут рекомендовали. Вобщем Прошкина идея привести сначала мальцов, а потом, используя их, заняться вербовкой нужных людей себя полностью оправдала. Благодаря его шустрым пацанам, знающим в городе ну почти все и всех, Бобров буквально за неделю набрал нужное количество рабочих. Моряков для своего судна он набрал еще раньше.
Прошка был щедро вознагражден. Юрка купил ему роскошный блочный арбалет и долго стирал с него ненужные надписи. Пацан шатался потом по пространству усадьбы и палил во все, что подвернется. Правда, после жалобы Андрея, когда Прошка едва не подстрелил какую-то поденщицу, Бобров определил ему нечто вроде полигона. Прошка слегка обиделся, но просьбе внял. Тем более, что Бобров нашел, наконец, в городе образованного человека, который согласился обучать огольцов и у Прошки стало значительно меньше времени для забав.
Пока новонабранная команда осваивала управление судном под руково-дством то Боброва, то Сереги, на верфи был торжественно заложен первый корабль, спроектированный лично Бобровым по мотивам одновременно греческих торговых кораблей и небезызвестной биремы. Кораблик получался небольшой — всего-то метров шестнадцать, но имеющий вместительные трюмы и уже две мачты с вооружением гафельной шхуны. На закладке присутствовали все обитатели усадьбы и те, которые имели место жительства в городе, разнесли весть об этом потом по всему Херсонесу. Через день примерно вездесущая Прошкина агентура донесла, что владелец херсонесской верфи пренебрежительно отозвался о начинаниях Боброва, обозвав их неосуществимым прожектом.
Прошка рассказал это за обедом, вызвав хохот Сереги, улыбки девчонок и осторожную реакцию Андрея, который никак не мог понять принцип действия спускового устройства. Ему обещали объяснить все позже с показом на натуре.
За обедом же Бобров послал Серегу, которого сделал ответственным, как самого крупного знатока, к Агафону с образцами спиртных напитков. Напитки были преимущественно крепкие: водки, коньяки, настойки. Серега все проклял, пока разыскал на базаре соответствующие амфоры, перелил все содержимое бутылок, напробовавшись по дороге, и едва не перепутал этикетки. Но теперь весь десяток амфор был наготове, аккуратно упакован в ящик и Серега воссев на передок повозки, отправился в странствие. По дороге он должен был еще заехать к лесоторговцу, чтобы поторопить того с поставкой леса как для корабля, так и для поднимающего голову бондарного производства.
