Очищение (ЛП) - Ковингтон Харольд А. (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Мартинес была совершенно американизирована и говорила по-испански только в случае служебной необходимости. Единственным её тайным изъяном, навязчивой идеей, в которой она не признавалась даже психиатру Бюро во время периодических обязательных проверок, было страстное желание стать белой. И не просто любой белой: Елена Мартинес воображала себя нордической женщиной с белоснежной кожей и золотистыми волосами. Как у девушки в комнате для допросов, только без татуировок. Это подсознательное желание давно переросло у неё в почти безумную ненависть к белым вообще, белым расистам в частности, и, особенно, к белым женщинам-блондинкам. Мартинес была достаточно умна, чтобы понимать необходимость управлять этим внутренним демоном, по крайней мере, на людях, и ей это почти всегда удавалось. До сих пор она спала только с белыми, и в жизни не ложилась ни с чёрным, ни с латиноамериканцем, ни с другой женщиной любой расы.
Джарвис также был достаточно сообразительным, чтобы понимать, что Мартинес умнее его, и чувствовал, что для него лучше держаться за неё, так что он вообще действовал как мускульная сила, а она была мозгом их команды. Это работало на удивление хорошо, поэтому, если выражаться бюрократически, высокий уровень раскрываемости и общее мнение о результативности в виде признаний от подозреваемых расистов и других мыслепреступников приносили пользу им обоим.
Но Джарвис чувствовал, что Лэйни была «кокосом», по выражению латиноамериканцев, то есть коричневой снаружи и белой внутри. Из сплетен Джарвис знал, что они оба одинаково отдавали предпочтение белым сексуальным партнерам противоположного пола, и что Мартинес слышала о нём то же самое. С грубым и порочным чувством юмора, он очень тонко сбил с Лэйни спесь, не попытавшись за всё время их знакомства трахнуть её. Этим Джарвис не только лишил Лэйни удовольствия отшить его, но и дал ей понять, что не считает её белой. Это было крайне оскорбительно и страшно её бесило.
— Мне нужно получить её показания, вот и фсё, — сказал Джарвис после того, как мексиканец-полицейский удалился. — Профто что-нибудь подшить в дело. Также было бы здорово быть чертофки уверенным, что она профто понимать, во что, чёрт возьми, вляпалась.
Лэйни просмотрела дело Кики.
— Ну, это должно быть не слишком трудно, — сказала она. — Здесь говорится, что её дочь — Мэри Эллен Маги в возрасте полтора года — находится в опасности и, следовательно, представляет интерес для ювенальной службы. Мы знаем, что ребенок любом случае рано или поздно окажется у них. А разрисованная шлюха вон там этого не понимает или, по крайней мере, не до конца, так что мы можем использовать ребёнка для давления на неё. Девочка-блондинка, представляешь?
— Фдоровая? — спросил Джарвис с пробудившимся интересом.
— Судя по этому делу, да. Родилась без СПИДа или эмбрионального алкогольного синдрома или какой-нибудь венерической болезни, ничего подобного, что можно было ожидать от мамки-дряни из дома-прицепа.
— Да ну, маленькая блондинка, за договор удочерения денег дадут до неба, — оживился Джарвис.
— Мне нужно получить номер медицинской карты и посмотреть, назначалась ли патронажная сестра, — размышляла вслух Лэйни. — Если сестры не было, я уверена, что мы сможем откатить не меньше двадцати процентов комиссионных, в зависимости от судьи. Судья также будет в доле, так что он отдаст ребенка претенденту, предложившему самую высокую цену, но если мы втроём не сможем получить за девчонку пол-лимона от какой-нибудь пары богатых яппи, нам всем лучше поискать другую работу.
— Двадцать процентов от полмильён? Этта фто штук, по 50 штук каждому. Не хило за прибитую дешёфку — беляша футенера, — довольно усмехнулся Джарвис. — Видишь, я гаварил тебе, что фсё будет клёво! Теперь разреши мне войти и получить её признание.
— Думаю, лучше нам пойти вдвоём, Джамал, — возразила Мартинес. — Просто чтобы убедиться, что ты удержался от своей привычки шалить с бледнолицыми женщинами-заключёнными. Думаю, это тот случай, когда кто-то должен следить, чтобы молния на твоей ширинке была застёгнута. Кроме того, я должна защитить свои инвестиции.
— Ладно, — пожав плечами, кивнул Джарвис. Он понимал, что ситуация может стать щекотливой, если девушку не удастся убедить держать рот на замке, о том, что она видела, подыграть и признать вину, чтобы смягчить приговор суда.
Кики подняла голову, когда дверь открылась, и два детектива вошли в комнату. Джарвис держал в руке толстое дело, как она поняла, заметив жёлтые листы. Она посмотрела на Лэйни, ухоженную и высокомерную, разодетую в пух и прах, в синей шерстяной юбке и пиджаке как какая-то модель в разделе «Элегантная женщина-полицейский» из журнала «Вог». Кики хорошо сознавала, что малейшая надежда выпутаться зависит от того, как она будет ползать и пресмыкаться, как побитая собака перед этими двумя типами, и всё же что-то в ней, чего она сама не понимала, похоже, упрямо сопротивлялось.
— О, я вижу Обезьяну, а, ты, должно быть, Мами, — прохрипела она.
Мартинес перегнулась через стол и молниеносно влепила Кики страшную пощёчину, чуть не сбив ту с кресла.
— Заключённым в нашем Центре юстиции запрещено использовать расовые или этнические оскорбления, унижающие кого-либо сравнения, связанные с расой, сексуальной ориентацией или национальностью, и другие слова ненависти, миссис Маги, — сказала она. — Это не только нарушение правил Центра, но и нарушение части Уголовного кодекса, относящейся к языку ненависти. Если ты сделаешь это снова, то будешь обвинена в уголовном преступлении за использование слов ненависти в дополнение к убийству первой степени. Советую тебе быть осторожнее. Ты и так в беде!
— Фильтруй базар, фука, — добавил Джарвис.
Мартинес взяла папку и швырнула её на стол перед Кики.
— У нас на тебя достаточно улик. Твоё предыдущее нападение на твоего сутенера с тупым предметом — это просто замечательно. Ты пропала, девочка. Предлагаю тебе одну возможность договориться. Единственную. Ты признаёшь себя виновной в умышленном убийстве Леонарда Джиллиса, а я могу поговорить с окружным прокурором, чтобы ты получила от двенадцати до двадцати. И ещё могу подсластить, так как сегодня утром я щедрая. Организовать для тебя отбытие срока в тюрьме с режимом средней строгости, так что тебе не придётся возвращаться в «Кофи Крик». Лучше быть не может, Кристин. Да или нет?
— Меня зовут Кики, — угрюмо поправила её девушка.
— Конечно, конечно, — вздохнула Мартинес.
— Я не получу адвоката? — спросила Кики.
— Формально, после 11 сентября государство больше не обязано предоставлять тебе адвоката, если мы захотим подать твой случай, как относящийся к вопросам безопасности согласно Патриотическому акту. Но в Портленде властям действительно нравится соблюдать формальности. Так что да, если хочешь, я могу предоставить тебе адвоката, — объяснила Лэйни. — Любой такой адвокат почти наверняка будет чернокожим, латиносом, евреем, геем, женщиной, или их сочетанием, и, вероятнее всего, он, также мало, как и я, сочувствует белым шлюхам-наркоманкам, отребью из домов-прицепов, таких как ты, и посоветует тебе принять моё предложение. Но если ты доставишь мне много хлопот и будешь тянуть, я могу ухудшить своё предложение до двадцати-двадцати пяти лет. Окружной прокурор не захочет возиться с таким мелким дерьмом, и она последует всем моим рекомендациям, а судья Файнстайн, в свою очередь, выполнит все её рекомендации. Кристин, ты знаешь так же, как и я, что тебя накололи. Давай поладим, и облегчи свою жизнь.
— Значит тот факт, что я не убивала Ленни, ни черта не значит? — горько спросила Кики.
— Нет, конечно, это не так, — вздохнула Лэйни второй раз.
— А как же справедливость?! — закричала Кики.
— Это юридический вопрос. Справедливость не имеет ничего общего с ним, — раздраженно объяснила Лэйни, которой надоело тупое упрямство девушки. — Я не могу поверить, что ты, которая столько времени провела на улицах, всё ещё не знаешь, как это делается.
