Иллюзия реальности (СИ) - Григоров Сергей Львович (е книги .txt) 📗
Переживая, он еще больше замкнулся в себе. Яфет, постоянно теребивший его, отсутствовал. Ник Улин по уши ушел в работу — по сути, он стал неформальным лидером экспедиции. Случайно Алексей Сковородников обнаружил, что как они следили по информационным экранам за работой различных служб и групп астронавтов, так и другие интересовались происходящим в каюте Ника Улина — их разговоры, оказывается, квалифицировались как производственные совещания команды-22 и на общих основаниях подлежали трансляции по корабельной сети. С ростом авторитета квартарца все чаще мимоходом высказанные им слова становились причиной долгих обсуждений, а пожелания приобретали статус приказа.
Принужденный к одиночеству, Алексей Сковородников погрузился в учебу и, к своему удивлению, втянулся в непривычный для себя процесс познавания. В той, прежней жизни, он никогда бы не поверил, что чтение скучных учебников и проникновение в суть чистых абстракций может дарить удовольствие.
В ответ на оптимистические слова Ника Улина о завершении списка погибших он с сомнением покачал головой. В глубине души он ждал новых страшных неожиданностей.
Дальнейшие события подтвердили его правоту.
После короткого ликования, последовавшего за доброй новостью Яфета, стартовало множество космических аппаратов, автоматических и пилотируемых. В хозяйстве «Элеоноры» началась большая уборка. Необходимо было уничтожить вышедшую из строя технику, в свое время покинувшую борт звездолета: в Межзвездном Флоте действовало строгое правило не оставлять в пространстве пришедшие в негодность рукотворные изделия.
Пострадавшему «Послу» была дана команда на самоликвидацию. Интересных для изучения процессов старения технических узлов, которые нельзя было бы снять с других вышедших из строя космопланов, на нем не было. В момент атаки Шара он корректировал орбиту, и сейчас траектория движения его оказалась неудачной. Решили, что проще его взорвать и запустить новый, такой же. Что и было сделано.
Долго спорили, что делать с космическим экраном, пришедшим в негодность из-за появившихся множественных неоднородностей. В конце концов решили уничтожить в нем последние остатки упорядоченности. С этой целью запустили две автоматические станции, снабженные мощными термическими излучателями для разрушения молекулярных связей экранных частиц. Им предстояла долгая и кропотливая работа.
Астрофизические зонты, отправленные еще при подлете к Шару, упорно молчали. За прошедшее время они успели отлететь на приличное расстояние от «Элеоноры». Решили их уничтожить, для чего пришлось послать высокоскоростные самонаводящиеся ракеты-убийцы.
Ник Улин посетовал, что тем самым экспедиция собственными руками лишает себя возможности понять, что происходило с Шаром в период от его обнаружения до подлета к нему «Элеоноры». У Алексея Сковородникова непроизвольно вырвалось:
— Так и было ими задумано.
— Кем — ими?! — удивленно встрепенулся квартарец.
Сковородников не знал, что сказать. Не было у него никакого продолжения! Вылетевшие слова пришли, казалось, ниоткуда, а то, чем они подкреплялись, застряло по дороге. Ник Улин задал тогда много вопросов, но он лишь растерянно разводил руками.
— Ты и неудачу нашему первому «Ягуару» предсказал, — вспомнил квартарец. И, подумав, добавил: — И Медузу нам опять не удалось исследовать. Тогда, в Четвертой экспедиции также возникала масса всевозможных препятствий…
Алексей Сковородников лишь неопределенно пожал плечами. Что он мог сказать?
После этого Ник Улин стал частенько устремлять на него настороженные взгляды, словно ожидая новой каверзы.
Возвратившемуся «ягуару» устроили торжественную встречу. Немного подпортил ее сам Яфет. Непривычный к всеобщему вниманию и дифирамбам, он засмущался и, воспользовавшись первым же удобным моментом, сбежал в свою каюту. Его затворничество, впрочем, длилось недолго — почти сразу же его фантом вновь повис над головой Ника Улина. В отличие от людей, холе не нужен был отдых от запредельных физических нагрузок.
Долгие шесть часов продолжалась медицинская процедура выведения экипажа «ягуара» из анабиозного состояния. Когда же они пришли в сознание и отпали последние подозрения в их нездоровье, «Элеонора» наполнилась шумом рукоплесканий. Кому предназначались овации — проснувшимся ли астронавтам, медикам ли, продемонстрировавшим высочайший профессионализм, или все тому же Яфету — было не ясно. Возможно, сразу всем. Заодно и счастливому жребию, отведшему беду. А также забрезжившейся надежде, что удастся перебороть трудности, воздвигнутые хозяевами Шара.
Прошло оповещение о получасовой готовности к сеансу мгновенной межзвездной связи. По тому, что не последовало никакого оживления информационных экранов, Алексей Сковородников понял, что ни для кого это не было неожиданностью. Гибель людей требовала незамедлительного доклада о случившемся диспетчерской службе Межзвездного Флота. Благов, вероятно, оттягивал эту неприятную обязанность до последнего.
На сей раз львиную долю времени, пока поддерживался надпространственный канал связи, потратил старпом — уведомления об обстоятельствах смерти астронавтов и дальнейшей судьбе их тел должны были проходить в диалоговом режиме, с обязательным повтором полученной информации. Почти полчаса общался со своим далеким начальством Рональд Грей. Поэтому для передачи личных сообщений каждому выделили всего по две минуты. Сковородников хотел было отказаться от своего времени в пользу Ника Улина, но ему заявили, что он обязан лично засвидетельствовать то, что жив и здоров. Тогда он послал короткий привет Синину, первому человеку, с которым говорил на Яшаре после воскрешения.
Последующие дни были посвящены завершению утилизационных работ.
Вскоре лишь два космоплана методично жгли термолучами остатки приемного экрана да неслись в неведомые дали смертоносные ракеты, нацеленные на умершие астрозонты. И, конечно, на поверхности Шара, рядом с полученным отверстием в квантитной оболочке «ядра» лежало то, что совсем недавно было некрасивым, но сложным и многофункциональным техническим устройством, называемым «Проникателем».
Для его уничтожения был послан специальный аппарат. Коснувшись поверхности Шара, он выпустил с десяток подручных роботов-утилизаторов. За несколько часов они превратили былой «Проникатель» в кучу пыли. Алексей Сковородников обратил внимание, что один робот бродит по окрестностям, и понял, почему: выискивает останки размещенной ранее осветительной и телевизионной аппаратуры.
Команда-22, забытая своим начальником, герцогом Лусонским и потому предоставленная самой себе, старалась поспеть повсюду. Алексей Сковородников, впрочем, отслеживал новости вполуха, основное время бодрствования посвящая учебе. Сухая теория требует практики, и Яфет с удовольствием помогал ему, водя по многочисленным лабораториям «Элеоноры» и заставляя самолично экспериментировать. Все астронавты души не чаяли в холе и по первому его требованию давали Алексею необходимые пояснения, разрешали пользоваться капризными приборами.
В лаборатории звездолета доставили множество состарившихся образцов материалов и технических узлов. Большинство членов экспедиции занялось их изучением. Вопрос, какому интервалу времени было эквивалентно воздействие энтропийной волны Шара, решили довольно быстро: 400–440 миллионов лет. Огромный промежуток времени! За такое время не только рассыпаются в прах планетарные горные хребты и пересыхают океаны, но гаснут или взрываются неустойчивые звезды, лик галактик изменяется до неузнаваемости…
Вырвавшись в Большой Космос, люди привыкли оперировать в уме большими промежутками времени, забывая, что за один только век необратимо ветшают и стареют все окружающие их изделия. Даже ювелирные золотые украшения становятся хрупкими, с большим трудом поддающимися ремонту.
Любое явление требует от человека правдоподобного объяснения, и природа энтропийной волны захватила умы элеонорцев. В живом журнале звездолета обсуждалось множество гипотез на этот счет.
