Штурмовой отряд. Битва за Берлин - Таругин Олег Витальевич (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
Дав еще одну очередь, Родченко скосил глаза, с тревогой глядя на стремительно укорачивающуюся ленту. Плохо, патронов осталось меньше трети, даже если экономить и бить вовсе уж короткими сериями, больше чем на минуту боя не хватит, а продержаться им нужно еще никак не меньше трех! Конечно, есть еще автомат с несколькими магазинами, но и его надолго не хватит. А уж если фрицы установят наверху пулемет – тогда вообще все. Прижмут огнем да закидают гранатами, расстояние небольшое, вполне добросят. Да и пулемета не нужно, у них у всех автоматы имеются.
Словно уловив последнюю мысль, сверху ударили сразу несколько автоматов. Вжимаясь в пол, Родченко успел заметить, как замахивается один из эсэсовцев, а другой торопливо откручивает защитный колпачок на рукоятке «М24»:
– Степа, гранаты! В тамбур! – За себя Василий особо не опасался, памятуя, как товарищ подполковник говорил, будто его шлем и называемый «бронежилетом» нагрудник выдержат попадание и пули, и осколка. Так что, лишь бы слишком близко не рвануло, от контузии даже такая чудо-каска не спасет.
Спустя секунду первая граната сухо стукнула об бетон метрах в пяти. Смешно подпрыгнув, «колотушка» отскочила в дальний угол, где и взорвалась, подняв облачко пыли и разметав дым догорающей огнесмеси. Вторая упала ближе, закрутившись на месте, и капитан торопливо уткнулся в пол. Взрыв оглушил, да еще и один из осколков ударил-таки в каску, однако сильного рывка не было, можно сказать, даже и не почувствовал – хитрый эластичный подшлемник, занимающий все внутреннее пространство шлема и плотно облегающий голову, погасил силу удара.
Приподнявшись, капитан дал три короткие очереди, добивая ленту, и с удовлетворением заметил, как один из гранатометчиков опрокинулся на пол, выронив под ноги гранату с активированным взрывателем. Грохнувший спустя несколько секунд взрыв вреда фрицам не принес, но заставил разбежаться в стороны, спасаясь от осколков. Отпихнув в сторону ненужный более пулемет, капитан бросил взгляд на часы. До обозначенного подполковником срока оставалась всего минута, после чего можно уходить. Отлично! Обернувшись в поисках оставленного возле стены автомата, Родченко заметил лежащего ничком на пороге тамбура Степана. Твою мать! Рванувшись к товарищу, он осторожно перевернул его на спину. Голова сержанта с залитым кровью лицом безвольно мотнулась из стороны в сторону, слетевшая каска негромко стукнула об пол. Аришин был мертв – осколок второй гранаты или срикошетившая от взорванной бронедвери пуля, перебив ремешок шлема, попала ему в голову.
Затащив бойца внутрь тамбура, Родченко подхватил оба автомата и вернулся на позицию, вызвав со стороны заметивших движение эсэсовцев новый шквал огня. Ничего, твари, сочтемся. Разложив приклад, капитан открыл ответный огонь, стреляя короткими экономными очередями. Всего полминуточки осталось, продержится, куда денется. Ему еще дверь нужно заблокировать, чтобы эсэсманы, когда вниз спустятся, в спину нашим не ударили. Так что приказа помирать не было…
Отвечающая за захват рейхсминистра пропаганды группа, усиленная оставшимся без напарника Седьмым, начала работать одновременно с боевой парой Первый – Второй, атаковав оказавшееся пустым техническое помещение и комнату правительственной связи. В центре телефонной и радиосвязи оказалось достаточно людно, похоже, гитлеровские офицеры рангом не ниже оберста, проводили какое-то срочное совещание. После взрыва заброшенной внутрь помещения «Зари» на ногах остался лишь один из высокопоставленных «витых погон», тут же получивший из темноты свою пулю, остальных зачистили уже на полу. Разумеется, предварительно убедившись, что среди них нет ни самого имперского комиссара обороны, ни приснопамятного «главного партийца» Бормана, который вполне мог оказаться в этот день в фюрерском бункере. По некоторым данным, в последние дни апреля обергруппенфюрер СС, числящийся в списке потенциальных «объектов» для захвата под третьим номером, тоже находился в «фюрербункере», сбежав первого мая вместе с остатками боевой группы Монке через туннель метро. Шансов на подобную удачу было немного, но они имелись, и спецназовцы не собирались ими пренебрегать.
Потратив тридцать секунд на выведение из строя аппаратуры связи, группа захвата двинулась в глубь бункера, к рабочему кабинету и двухкомнатным личным апартаментам четы Геббельсов. Первое серьезное сопротивление спецназовцы встретили именно на пороге кабинета рейхсминистра, внутри которого, судя по ИК-отметкам, находилось как минимум пятеро. Спецсредства применять не стали, боясь причинить вред шестерым малолетним детям рейхсминистра – с фанатичного нациста и его двинутой на голову женушки станется использовать собственных дочерей и сына в качестве живого щита. Подобный вариант развития событий был заранее оговорен с Трешниковым и генералом Локтевым еще в родном времени. В конце концов, никакого влияния на исход операции это не имело: штурмовые комплекты способны защитить практически от любого стрелкового оружия, так что особого риска не было.
Ворвавшись внутрь погруженного в темноту помещения, мгновенно разобрали цели. Трое справа достались Третьему, двое слева – Четвертому. Седьмой страховал с тыла. Успевший выстрелить пару раз из пистолета оберфюрер с двумя серебристыми «колосьями» на петлицах умер первым, получив две пули в корпус, попытавшийся поднять автомат штандартенфюрер (один «колос») – следом. Третий штабист, верно истолковавший происходящее, неожиданно отбросил вытянутый из кобуры «Р-38» и задрал вверх руки, выполняя самое популярное в этом году гимнастическое упражнение «hande hoch». Поскольку лицо эсэсовского полковника лейтенанту Новицкому знакомо не было – или он просто недолюбливал физкультуру, – после негромкого «пух» и этот фриц присоединился к камрадам, опрокинувшись на спину с дыркой во лбу.
А вот четвертым и пятым из встречающих в рабочем кабинете министра пропаганды раннее апрельское утро оказались Геббельс и Борман собственной персоной. Или персонами? Ошибки быть не могло: во время подготовки к акции спецназовцы намертво запомнили лица обоих военных преступников, просмотрев чуть ли не все сохранившиеся в архивах фотоснимки и куда более редкие кинозаписи.
Догадавшись, что прямо сейчас убивать его не собираются, Геббельс рванулся к ведущим в личные апартаменты дверям; обергруппенфюрер же, наоборот, неожиданно отступил в сторону и сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что вовсе не собирается оказывать сопротивление. Похоже, опытный партаппаратчик и финансист, контролировавший личные расходы самого фюрера, с похвальной быстротой сложил два и два и принял решение не отправляться следом за камрадами с пулей в башке.
Добраться до личных апартаментов Геббельс, разумеется, не успел – стремительно рванувшаяся наперерез тень подбила его под колени, и рейхсминистр пропаганды неслабо протаранил высоколобой головой дверь, к которой так стремился.
– Четвертый, на контроль, – убедившись, что «объект» гарантированно вырубился, Третий оттащил его в сторону, скрывшись в спальне.
Новицкий отключил ПНВ и зажег укрепленный на пистолете-пулемете тактический фонарь, на миг направив острый луч в лицо Борману. Гитлеровец болезненно поморщился:
– Прошу вас убрать свет. Я взят в плен? Меня зовут…
– Я прекрасно знаю, как вас зовут, – по-немецки ответил спецназовец. – Вы арестованы и будете отправлены…
Из спальни Геббельса донесся узнаваемый хлопок приглушенного «пэбээсом» выстрела, и Новицкий прикрикнул на дернувшегося гитлеровца, нацеливая ствол «Витязя» ему в грудь.
– Не дергайся, ну!
Появившийся в дверях спустя несколько секунд Коробов коротко прокомментировал вопросительный взгляд товарища:
– Детей отравить хотела, сучка, еле успел.
– Так вы русские?! – изменился в лице почетный обергруппенфюрер, разобрав, на каком языке они говорят. – Почему-то я решил, что американцы.
– Фиг тебе, а не американцы, – весело ответил спецназовец, ощущая, как спадает чудовищное нервное напряжение последних минут. – Или хочешь присоединиться к своим товарищам? В принципе у нас нет прямого приказа брать тебя в плен, так что…
