Ревизор: возвращение в СССР 29 (СИ) - Винтеркей Серж (книги бесплатно без .txt, .fb2) 📗
— Галия в командировку едет в Воронеж в четверг, — ответил я. — Но я приеду. Обязательно. Спасибо, Вить!
Положив трубку, хмыкнул. Случайно еще и напросился в компанию к заместителю министра с его гостями… Ладно, дополнительные знакомства мне точно не помешают…
Глава 20
Москва. Квартира Ивлевых.
Выложил талон в Детский мир на трёхканальник, чтобы жена увидела. В стол заказов сам завтра съезжу, а с Детским миром пусть женщины сами разбираются.
Погода, судя по всему, прочно установилась весенняя. Тепло стало совсем, солнца много, люди стали одеваться в расчете на теплую погоду. Пока что весна вполне радует. Хоть бы еще неделю такая погода продержалась, пока пацаны в деревне будут.
В среду с утра мама забегала, с Галиёй детали обсудить насчёт нашей сегодняшней поездки в деревню. Оказывается, они Ахмада с самого раннего утра на рынок перед работой отправили, чтобы продуктов накупить на неделю в деревню. Предусмотрительно, конечно.
У меня сегодня образовалось окно, решил навестить подопечные фабрики, обувную и швейку. И надо отблагодарить Межуева. Решение по очистным в Святославле принято, сроки Шанцеву озвучены, так что надо ехать…
Таисия Григорьевна, помощница Владимира Лазоревича, смерила меня недовольным взглядом, но доложила ему о моём приходе. Дуется на меня, как мышь на крупу. Будто не знает, что по каждому вопросу ходят два раза, сначала попросить, а потом отблагодарить.
— Спасибо, Таисия Григорьевна, — сказал я, когда она разрешила мне войти в кабинет Межуева. И положил тут же на стол бельгийскую шоколадку, которую Шанцев нам передал. Галия, умница, импортный шоколад отложила именно для таких вот случаев. Специально в последний момент его выложил, когда уже в кабинет надо заходить, а то Таисия Григорьевна, как я уже успел убедиться, человек сложный. Положи его ей на стол, когда только зашел, вполне могла и кочевряжиться начать. Ну а тут уже не поскандалишь — начальник меня ждет. И держать на столе шоколадку тоже не с руки, дожидаясь, пока я выйду — вдруг кто зайдет из просителей к Межуеву, а она тут с импортным шоколадом жирует. Уберет в стол. А убрав что-то в личный ящик, ей будет психологически тяжелее шоколадку потом достать, когда я выйду, чтобы мне вернуть. Ну и взяв шоколадку, надеюсь, в будущем уже не так злобно в мой адрес будет себя вести. Психология, блин, а как без нее!
— Приветствую, Павел, — вопросительно посмотрел Межуев на меня, символически привстав из-за стола и протягивая мне руку.
— Доброе утро, Владимир Лазоревич. Звонил вчера первый секретарь Святославского горкома. Обещало ему министерство на грязный завод очистные сооружения поставить уже через пару месяцев, к лету. Примите, пожалуйста, от всего города Святославля скромный подарок, — вытащил я из портфеля бутылку с заметной цифрой пятьдесят на этикетке.
— Хм, — едва улыбнулся он. — Значит, министерство уже всё решило? И финансы, и возможности отыскались? Быстро они. Молодцы… Вот почему, пока пинка под зад не дашь, никто ничего делать не хочет?
Пожал неопределённо плечами, пока он неспешно встал, открыл дверцу шкафа и бутылку мою на полку нижнюю пристроил. Краем глаза следил, не стоит в открытую пялиться, поэтому не заметил, что в том шкафу было, хотя и интересно. А отвечать ничего не стал, понятно, что вопрос риторический…
— Видел твою новую статью по женщинам во время войны… молодец. Правильную тему поднял, — сказал он.
— Спасибо! — сказал я.
Мы пожали друг другу руки, и я не стал больше задерживаться. Человек он занятой… Шоколадку мне назад возвращать секретарь не стала.
Хорошо ещё, в это время есть, к кому зайти и попросить этот пендель бюрократам дать. А в будущем же и сходить не к кому! Одна знакомая председатель СНТ жаловалась. Их организовали в рамках программы обеспечения граждан льготных категорий садовыми участками. Москвичам дали участки в Тверской области.
— Ещё в самом начале про сто первый километр вспомнила, — рассказывала знакомая. — Представляешь, собрали в одном месте многодетных, инвалидов, семьи с детьми-инвалидами, жертв терактов, чернобыльцев и бросили нас в чистом поле. Дороги себе сами стройте, за подключение к электросетям нам выкатили сразу счёт на девять миллионов на сто пятьдесят участков. Так мало этого, оказалось, что большинство наших льготников не федеральные и для Тверской области мы никто. Нам предложили выкупить выделенные нам, как льготникам, участки по полной кадастровой стоимости!
— Да ладно… И что вы сделали? — поинтересовался я тогда.
— Что сделали?.. Кто-то решился выкупить, вроде недорого сперва было, сорок пять тысяч за двенадцать соток. А пока остальные раскачивались и деньги копили, кадастровую стоимость подняли до семидесяти пяти, потом до двухсот с лишним… По такой цене уже, конечно, льготники категорически отказались выкупать, посчитав это чуть ли не плевком в лицо…
— Ну, а как это ещё воспринимать? — удивлённо слушал я. — И что потом?
— Потом остались те несчастные, что успели выкупить свои участки одни в чистом поле. И бросить уже не бросишь, кто-то что-то построить успел, последние деньги вложил. Для многих семей это был единственный шанс разжиться своей дачей. Короче, в западне люди оказались. Пять лет я писала во все инстанции. Все мои письма, в итоге, в том учреждении оказывались, которое нам участки, собственно, и выделяло. Куда бы я не писала, ответ мне приходил оттуда. В конце концов, наши СНТшники в шутку Ангеле Меркель письмо написали, хотели посмотреть, откуда ответ придёт.
— И как? — рассмеялся я. — Был ответ?
— Нет. Вообще никто не ответил.
Я ещё тогда подумал, какой у нас народ неунывающий, столько проблем, а у них ещё на шутки силы есть.
Пока размышлял о прошлом, в смысле, будущем, и разнице в возможности решения жизненно важных вопросов для граждан, добрался до обувной фабрики. Первым делом зашёл к директору. Серова на месте не оказалось, сказал его помощнице, что в местком пока что зайду.
Анна Глебовна оказалась на месте и очень мне обрадовалась.
— Как с мебелью для садика? — спросил я. — Я их просил напрямую с вами связываться по всем вопросам.
— Отлично всё. Спасибо, что договорились насчёт нас. Мы уже ездили к ним с заведующей детским садом выбрать цвет и фурнитуру. И уже даже и оплатили.
— Ну, замечательно. Мне, правда, пришлось им пообещать, что вы продадите им несколько коробок своих модельных туфель.
— А, так я знаю. Мы уже и размеры обсудили. Не вопрос.
У неё на столе зазвонил телефон. Она подняла трубку, сказала только «слушаю» и «передам» и положила её обратно.
— Вас Серов ищет, — сказала она мне.
— А, сейчас иду, — поднялся я. — Последний вопрос, вам звонили с предложением принять участие в народной стройке?
— Горьковским методом? Да, звонили. Спасибо вам большое!
— Нашлись у вас желающие среди очередников?
— Конечно! Двадцать с лишним очередников уже записались. Люди впервые воспряли духом… А то уже и не знали, что делать.
— Ну, вообще, здорово. Так и наберём на дом, — обрадовался я и попрощался с ней.
Серов сразу принял меня. Долго благодарил за помощь в решении вопроса с жильем для работников. Я уже не знал, как и закрыть эту тему, пока не вспомнил, зачем пришел, и начал рассказывать ему про нашу идею открыть при предприятиях магазины для реализации некондиции.
— А какая же у нас может быть некондиция? — удивился он. — Все туфли правые? Или наоборот, левые?
— Ну, этого я не знаю, — откровенно растерялся я. В самом деле, какая у обуви может быть некондиция? — Может, без набоек туфли продавать?
— Нет, ну что вы. Это не некондиция. Набоек нет, значит надо заказать и поставить набойки. Некондиция — это брак. И брак не внешний, иначе, кто такую обувь купит. Значит, только с подкладкой что-то…
— Что-то, что легко исправить! — подхватил я его мысль. — Значит, дефект на стельке. И тут же продаём новые стельки.
