Россия за облаком - Логинов Святослав Владимирович (читать книги .txt) 📗
– Понятно, – произнёс майор. – Что на это сказать? Когда у власти тираны, так обычно и бывает. Отсюда вывод: нечего тиранам власть давать.
– А как её не дашь, тирану-то? Он спрашивать не будет, сам возьмёт.
– Не так это будет просто. Ведь мы знаем, где в прошлом наделаны глупости, а он – не знает. Тиран всегда приходит под маской избавителя, когда общество устало от катаклизмов. А мы как раз катаклизмов и не допустим. Силой против истории прать – самая большая дурь, а кой-где слегка подтолкнуть в нужную сторону – почему бы и нет?
– Не боитесь, что через сто лет ваш слабенький толчок всем нам такого пинка даст, что от России и вовсе мокрого места не останется?
– Если по уму действовать, то не даст. Подобные сценарии легко просчитываются. Впрочем, это дело не сегодняшнее. А пока вам всё равно здесь сидеть, так сводите наших людей в девятнадцатый век и обратно. Год этак в тысяча восемьсот шестьдесят третий. Туда вы, кажется, тропы не затоптали?
– У меня так не получится, – сказал Горислав Борисович. – Один я сходить могу, а если вместе с кем-то, то он и должен дорогу выбирать.
– Это как?
– Цель должна быть у человека. Просто так время сквозь себя шастать не позволяет. Вам надо, вы своих людей и поведёте, а я просто рядом буду. И учтите, я не таксист, которому адрес назвали, он и привёз. Пока идём, вы всё должны растолковать: куда и зачем. Врать на туманной тропе нельзя, так что заранее примиритесь с мыслью, что я должен всё о ваших планах знать. Правду, только правду, всю правду. До конца не договорите, так до конца и не дойдёте.
– Крутенько! – признал майор. – Врать без веской причины я не приучен, но чтобы всё до конца договаривать – такое мне тоже непривычно.
– Не хотите – можете дома сидеть.
– И когда надо будет исповедоваться?
– На дороге. Сейчас-то зачем? Тут можно безнаказанно врать.
– Спасибо за разрешение! – саркастически заметил майор. – Но я и сейчас врать не стану, а то ещё войду во вкус… А пока давайте по-честному выяснять, что же всё-таки произошло на берегу. Нумизмат и его братки застрелены из ружья, причём двое – выстрелом в затылок. Кстати, сам Нумизмат оружия не имел, а один из его подельщиков ни разу не успел выстрелить. Отстреливался только тот, о котором мы пока ничего не знаем. Так что, стрельбу начал… как бы это выразиться поаккуратней… человек с ружьём.
– Нет у меня ружья, и стрелять я не умею!
– А у Савостиных ружьё было и по крайней мере двое из них стрелять умели хорошо. Это вам не хотелось бы исправить?
– Хотение тут ничего не значит. Во вчерашний день не пройти. И даже на сорок лет назад – тоже. Я пробовал, не получается. Наверное, нельзя туда, где ты уже родился.
– А вообще, где граница пролегает?
– Не знаю. В тридцать седьмой меня не тянет и в семнадцатый – тоже. Вот в тринадцатом году я был, ещё в ту пору, когда платками торговал. Ходил смотреть, какие там цены на фабричные материи.
– И как?
– Никак. У них уже своего полно, невыгодно там торговать.
– Ну и ладно. Двадцатый век мне неинтересен, я там и без того жил. А вот в шестидесятые годы девятнадцатого – охота. Раньше – тоже не надо, там крепостное право, дикость… Так что, шестьдесят третий год – а?.. Сводите?
– Скажите, – медленно спросил Горислав Борисович, – а бороды вы и ваши сотрудники отпустили специально, чтобы в прошлое ехать? Вы уже тогда всё знали?
– Говорите, врать покуда можно? – майор усмехнулся. – Если врать, то бороду я отрастил, чтобы девушкам нравиться. А если честно, то ничего толком мы не знали, но догадывались. И на всякий случай – готовились. Сначала хотели проследить, как вы туда поедете, что повезёте с собой, что привезёте оттуда. Полагали, что полгода или хотя бы пара месяцев у нас ещё есть. Жаль – не вышло. Только и успели, что бороды отрастить. А сейчас и вовсе расслабились. Вы в город отправились, я тоже… дел-то поднакопилось. На базу как раз оборудование завезли и лошадей – вот ребята и не углядели за Савостиными. Теперь локти кусают.
– Лошади – зачем? – спросил Горислав Борисович.
– Оборудование у нас достаточно тяжёлое, на себе не стащишь. На джипе его в девятнадцатый век тоже не повезёшь, прадеды помрут со страха. Значит – лошадь и телега. Вернее – десять лошадей и десять телег. Группа у меня – двадцать человек плюс научники… как раз и выходит.
– Куда столько? – ужаснулся Горислав Борисович.
– В девятнадцатый век, мой дорогой, в девятнадцатый век.
– Я понимаю – учёные… А что за группа в двадцать человек?
– Официально это охрана.
– Оружие не повезу, – быстро сказал Горислав Борисович.
– Какое оружие? Ничего серьёзного мы и не собираемся брать. Только для самообороны. У каждого автомат с удвоенным боекомплектом и больше ничего. Автоматы в этих условиях ничего не решают, вы сами видели, что опытный человек с двустволкой в руках сделал с людьми Нумизмата. А ведь у бандитов были автоматы. Было бы время, я бы сам перевооружил своих на карабины системы Шапсо. Французы были ими вооружены ещё во время Крымской войны. Случись что, у автомата боекомплект расстрелял, а дальше что? В сегодняшнее время за патронами не пошлёшь, вот и превратится современное оружие в никчемушные железки. Но времени на перевооружение нет, так что пусть будут автоматы. Во всяком случае, все будут знать, что не надо стрелять без толку.
Горислав Борисович в который уже раз убито кивнул. Его не отпускало ощущение, что он зажат в мягкие, но неумолимые тиски. Вроде бы всё делается правильно и для его же, Горислава Борисовича, блага, но почему-то в выигрыше всё время оказывается майор. Может быть, это оттого, что майор чётко знает, чего хочет, а Горислав Борисович в лучшем случае вяло сопротивляется, ибо не знает даже, чего он не хочет.
– А неофициально, – спохватился Горислав Борисович, – ваши люди кто?
– Неофициально эти ребята привыкли исправлять ошибки политиков. Надеюсь, и сейчас они не оплошают, и мы сумеем поправить кое-что в российской политике девятнадцатого века.
– Вы с ума сошли! Это же история, она уже состоялась!
– А кто платочками торговал?
– Платочки историю не меняют. Но всё равно, глупый был, о возможных последствиях не думал. Теперь, как видите, не торгую.
– Понятно. В двадцать лет красоты нет – и не будет. В тридцать лет жены нет – и не будет. В сорок лет денег нет – и не будет. В пятьдесят лет ума нет – и не будет. Во сколько же лет вы поумнели? Куда как за пятьдесят. Я так думаю, что прижала вас нужда, и вы поправляли своё финансовое положение по мере сил. А как стало жить полегче, то и о высоком задумались. Вот и нас история поприжала. Разница лишь в масштабах.
– Вот именно, что в масштабах. Мама сынка подшлёпнет – ему это на пользу. А увеличьте масштаб, так человека и убить можно.
– Что же я, не понимаю? Я уже говорил, что поправлять историю будем аккуратно, по уму.
– Вы вроде бы хотели отлистнуть сотню лет и наново переписать.
– Это смотря как переписывать. Атомную бомбу в позапрошлый век тащить никто не собирается. Только мягкие, щадящие методы. Кстати, самый решительный и опасный эксперимент со временем поставили вы, когда сорвали в девятнадцатом веке первую ягоду морошки. Теперь мы знаем, что бабочек в прошлом можно давить безбоязненно. А значит, и историю корректировать.
– Зачем вам это?.. – простонал Горислав Борисович. – Почему вы не хотите исправлять своё время? У вас для этого есть всё: сила, знания, власть! Почему вам так хочется лезть в прошлое? Только оттого, что вам кажется, будто там проще?
– Это какая же у меня власть? – звенящим голосом спросил майор. – Ну, смелее! Тебе мои погоны властью кажутся? Власть это не погоны, а закон! А я по закону даже паршивца Тимурчика к порядку призвать не могу. Злоупотребление властью есть, а самой власти – нету! А мне злоупотребление уже поперёк глотки стоит. Не хочу!
– И поэтому вы своей властью заперли меня здесь.
– Кто тебя запер? Давай, иди, прямо сейчас. Хочешь – в город возвращайся, хочешь – в деревню. Только учти: тот, кто послал Нумизмата, тоже хочет знать, что случилось. Машину с тремя трупами из реки незаметно не вытащишь, об этом уже вся округа судачит. К тому же сегодня в Ефимках какой-то молодой человек объявился; иконами интересовался, стариной всякой. Обходительный юноша, купить ничего не купил, а со всеми побеседовал.
